Евгений Вецель - Социальная сеть "Ковчег"
– Ужас, – шепнула Даша, – первый раз такое слышу.
– Питается он за счёт её соков и фактически становится с самкой одним целым. И с тех пор, выполняет только одну функцию – продуцирование спермы. В одну самку могут врастать по 5-6 самцов.
– Фу! – воскликнула Надя.
– Зато они исполняют мечту всех влюблённых, – произнёс Аполлион.
– Какую? – спросила Таня.
– Никогда не расстаются и умирают в один день, – улыбаясь, ответил он, глядя на меня.
Обратная дорога
– Аполлион, а зачем вообще нужны самцы? – неожиданно спросила Даша.
– Что ты имеешь в виду? – весело рассмеялся Аполлион.
– Я имею в виду, зачем природа сделала мужчин? – уточнила Даша. – Неужели не проще было создать женщин, которые могут оплодотворять себя сами? Чтобы вы все тут не обижались, я подразумеваю не только людей. Например, вот этих «милых» рыбок. Я не понимаю, зачем природе все эти сложности по выращиванию двух видов рыб – мужского и женского. Почему бы не упростить?
– Я часто думал об этом, – ответил Аполлион, – на самом деле, правильный вопрос. Зачем создавать мужчин и женщин, если можно сделать универсальное существо? Раньше, в начале эволюции, так и было. Зачем потом мужчины и женщины пошли по разным путям развития – мне не понятно.
– А мне всё ясно, – сказала Таня, – вы не смотрите вглубь вещей. При размножении нужны два набора генетических материала. Они должны быть разными, чтобы нечаянно не оплодотворили себя сами. Вы представьте, что будет, если две яйцеклетки подумают, что можно объединять генетический материал друг друга. Получится уродец с усиленными врождёнными болезнями.
– Почему? – спросила Надя.
– Если мужчина и женщина из разных веток эволюции, – продолжила объяснять Таня, – при их сложении получается нечто среднее. И если один из партнёров имел врождённые болезни, то при усреднении они ослабляются. То же самое касается черт характера: если партнёры разные, то ребёнок у них получается методом усреднения их отличительных черт. А если у родителей одинаковые характеры и гены передались ребёнку напрямую, а не от бабушки и прабабушки, то ребёнок удваивает свойства характера родителей. А это не всегда хорошо. Так образуются крайности. Природе выгодно постоянно усреднять, чтобы сохранять вид.
– Я ни слова не поняла из того, что ты сейчас сказала, – ответила Надя.
– Ну, давай более простой пример, – улыбнулась Таня, – ты замечала, как формируются пары мужчин и женщин? Очень часто высоким людям нравятся низкие, толстым – миниатюрные, глупым нравится наслаждаться и пользоваться умом своего партнёра, лидер любит находить себе супруга, который будет подчиняться. Если честно, то я пока не видела пары, где оба супруга очень высокие. Чаще всего один из супругов высокий, а другой – нет. Либо они оба среднего роста. При смешивании их генов получается ребёнок, который имеет средний рост – не высокий и не низкий. Потом этот ребёнок, который выше сверстников, находит себе низкую пару и, смешиваясь с ней, ещё раз уменьшает рост своих потомков. И так далее. Так эволюция держит примерно одинаковый рост людей. То же самое и по другим признакам.
– Хочешь сказать, что я люблю высоких мужчин только потому, что я маленькая? – обиженно спросила Надя.
– Давайте всплывать, – вместо ответа сказала Таня.
Когда мы всплывали, не включая света, мы увидели гораздо больше обитателей морских глубин. Больше всего меня впечатлила огромная медуза, которая плыла как в невесомости и светилась. Причём светилась она всеми цветами радуги. Она была похожа на здание дискотеки, где работает цветомузыка. Я ещё долго рассматривал её в люк пола.
– Тань, затемни стёкла, а то мы сейчас ослепнем при всплытии, – тихо сказал Аполлион.
Через минуту мы всплыли. Солнце пробивалось сквозь тёмное стекло рубки. Таня, не теряя времени, прибавила газу и разогналась до огромной скорости. Около пяти часов мы плыли на скорости 400 километров в час. И когда уже не было сил от скуки, Таня сказала:
– Может, отдохнём на палубе? Кто хочет – искупается, остальные позагорают.
Мы все согласились. Таня остановила батискаф в открытом море. Включила отпугивающий сонар, затемнила стекло до полной черноты и сказала:
– Меняемся, теперь девочки переодеваются на палубе, а мальчики внутри.
Мы с Аполлионом остались, а девочки, взяв свои купальники, вышли на палубу. Мы, наконец, сняли термобельё и надели плавки. Когда я переоделся, я зашёл в гальюн, чтобы умыться и привести себя в божеский вид. Когда я вышел через пять минут, я увидел, как Аполлион сидит в кресле, задрав голову кверху.
Наверху, на выпуклом стекле рубки, животом вниз лежала одна из близняшек. Оперев голову на руки, она смотрела вдаль и играла ногами. Я на несколько секунд застыл на месте, разглядывая плоские участки кожи там, где она прижималась к стеклу. Подойдя поближе, можно было бы рассмотреть каждую родинку её тела, но так как Аполлион уже занимался этим, я спугнул его словами:
– Пойдём?
– Да, да… Сейчас. Только в туалет схожу, – сказал Аполлион и, мельком глянув на соблазнительную близняшку, отправился в гальюн.
Не дожидаясь его, я осторожно выглянул из рубки. Таня с одной из близняшек лежала на палубе, а вторая по-прежнему отдыхада на стекле. Все девушки были в купальниках. Под голову они подложили снятое термобельё. Я встал на самый краешек борта, глядя на прозрачное море внизу, и слегка присел на стекло капитанской рубки. Сверху на стекле лежала девушка. Я мог ручаться, что Аполлион сейчас стоит внизу и любуется её формами.
В рубке было темно, поэтому стекло отражало небо так, что невозможно было заглянуть внутрь. Но меня не интересовало, стоит ли там Аполлион. Меня больше интересовало, кто эта близняшка: Надя или Даша? Через пять минут девушка, подобно крабу, в несколько приёмов развернулась ко мне и шепнула:
– Вов, ты выспался?
– Выспался, – заговорщически тихо сказал я, – а ты?
– Выспалась, но только благодаря тебе, – неожиданно ответила девушка.
– Почему благодаря мне? – спросил я с подозрением.
– После того, как мы долго сидели и разговаривали с тобой, – тихо продолжила Даша, – ты проводил меня в палатку к Наде.
– Я помню, – сказал я.
– Когда я закрыла за собой дверь, – продолжила Даша, – я почувствовала, что Надя курила в палатке. Я уже много раз говорила ей не курить, но она часто всё делает на зло. Я не понимаю, как можно спокойно спать в таком дыму. Поэтому я взяла одеяло и вышла на свежий воздух, не зная, что делать. Спать на улице не хотелось, но спасибо тебе.
