Е Войскунский - Экипаж Меконга
Валя крепко держала его за руку.
- Об кнехт головой ударился, - сказал он немного погодя. - Когда меня стакселем сшибло...
- Коля тебя из воды вытащил, - сказала Валя.
Крупные слезы бежали у нее по щекам. Юра промычал что-то, ей показалось: "Правильно сделал".
Когда рассвело, экипаж "Меконга" поднялся на увал. Увидели полоску пляжа, заваленную круглой галькой. Кое-где торчали из песка пучки высокой и жесткой травы бурого цвета. На каменистой отмели боком лежал "Меконг". Без мачты он казался мертвым, обезглавленным. Волны перекатывались через него. Море было темно-серое, злое, в белых барашках. Юра негромко сказал:
- Раздался страшный скрежет, и трехмачтовый барк "Аретуза" резко накренился...
Длинный, в трусах и неизменной красной косынке, он стоял рядом с Валей. Он заметно осунулся и побледнел за ночь и время от времени морщился: голова мучительно болела.
- Посмотреть, что с яхтой, - сказал Николай и сбежал на пляж.
Юра двинулся было за ним, но Николай оглянулся и крикнул:
- Тебе нельзя. Валерка, пошли!
Вдвоем с Валеркой они побрели по отмели против тяжелых, холодных волн. Дно было усеяно крупными обломками песчаника.
Яхта плотно засела килем между подводными камнями. Сломанная мачта, державшаяся на форштаге, билась о белый борт.
Николай и Валерка вскарабкались на палубу "Меконга" и пробрались в каюту, до половины залитую водой. Все здесь было неузнаваемо: иллюминаторы выбиты, на поверхности плавали чья-то туфля, несколько бубликов, связка лука. В правом борту, скрытом под водой, зияла пробоина шириной в четыре доски: Николай обнаружил это, угодив в нее ногой.
- Плохо дело, - проворчал он. - Застряли мы здесь...
Он нырнул и зашарил руками в затопленном углу каюты. Вытащил брезентовый мешок с инструментом.
- Теперь на душе полегче, - сказал он отфыркиваясь.
- И спиннинг уцелел! - воскликнул Валерка. Ночью он был молчалив и немного напуган, а теперь повеселел. - Рыбу будем ловить, заживем робинзонами!
Они вытащили наверх все, что не унесла вода через пробоину. Освободили стлани и решетки, собрали из них плотик, погрузили на него спасенное имущество. Груз крепко привязали веревками и потащили на берег.
- Эй, сухопутная партия! - крикнул Николай. - Разбирайте и сушите имущество!
По пляжу с веселым гавканьем носился Рекс. Должно быть, он начисто позабыл о ночном приключении.
Николай с Валеркой совершили второй рейс к яхте и вернулись, сгибаясь под тяжестью намокших парусов. Затем они притащили на берег мачту.
Разостлали для просушки паруса, придавив по углам камнями, чтобы не унесло ветром. Разложили на прибрежной гальке спасенное имущество одежду, продовольствие. Валерка озабоченно осмотрел патефон, вылил из него воду, вынул из мокрой коробки чудом уцелевшие пластинки. Юра порылся в карманах своих брюк, с которых ручьями бежала вода, и извлек отвертку. Он любовно оглядел ее, подбросил и поймал за цветную рукоятку. Впервые за это утро на его бледных губах появилась довольная улыбка.
Шторм не утихал. Ветер с воем гнал на остров низкие косматые тучи, кружевной пеной закипала на отмели беснующаяся вода.
Клочок невзрачной, неуютной земли среди яростного моря. И пятеро на берегу. Пятеро, не считая собаки.
Рита, осторожно ступая босыми ногами по гальке, подошла к Николаю:
- Что будем делать, коммодор?
- Завтракать, - сказал он. - Прежде всего - завтракать.
Они перешли в ложбинку между увалами - здесь было тише. Юра вскрыл ножом три банки мясных консервов, позвал:
- Товарищи робинзоны, прошу к столу.
- А разогреть их нельзя? - спросила Валя.
- Ты сможешь зажечь примус без керосина и спичек?
- Неужели спички исчезли? Как же теперь без огня?..
- Огонь будет, - пообещал Юра. - Не в каменном веке живем.
Ели молча. Два ножа, две отвертки и Юрин "Дюрандаль" заменяли столовые приборы.
- Закурить бы теперь, - сказал Николай, отбрасывая пустую банку. - Да весь табачный запас смыло за борт... Ну ладно.
Он коротко доложил экипажу "Меконга" обстановку:
- Яхта разбита, посему дальнейшее плавание отменяется. Придется немного пожить на острове. В архипелаге часто бывают рыбаки и суда морской нефтеразведки, так что беспокоиться нечего. По ночам будем жечь сигнальный костер. Продовольствие придется взять на строгий учет...
- Зачем же дали псу целую банку? - спросила Валя.
- Потому что пес ничего не читал о кораблекрушениях и не поймет, почему он должен страдать, - возразил Юра. - Давайте подсчитаем, что у нас есть. Уважающие себя робинзоны всегда начинали с этого.
Из продовольствия уцелело: девять банок мясных консервов; четыре коробки сардин, жестяная банка с сухарями; три пачки концентрата "суп-пюре гороховый" в бумажных расползающихся обертках; двадцать семь картофелин; шесть пачек печенья "Привет", раскисшего в тесто; связка лука. Безвозвратно исчезли мука, сахар, пшено и сливочное масло. Сохранились, правда, две бутылки подсолнечного.
- А как с водой? - спросила Рита.
- Воды хватит. - Николай ткнул ногой в деревянный анкерок. - Здесь литров тридцать, хватит на добрых десять дней. Да еще ионообменная смола она даст литров двадцать опресненной морской воды. Вот с едой у нас похуже.
- Рыбу будем ловить, - сказал Валерка.
- Верно. Устроим рыбный стол. Консервы побережем на крайний случай. В общем, не пропадем.
- Мы-то не пропадем, а вот соль пропала, - заметил Юра, роясь в продовольственных запасах. - Уплыла в герметичной банке.
- По крайней мере, она не промокнет, - вставил Валерка.
Юра ухмыльнулся:
- Малыш делает успехи.
Валерка просиял: не часто он удостаивался похвалы.
Еще уцелели: Ритин сарафан, одна Валина босоножка на правую ногу и одна Валеркина туфля - на левую, одеяла, примус, патефон, акваланг, фотоаппарат, спиннинг, бинокль и компас. Из книг - лоция и "Исполнение желаний" Каверина; ветер равнодушно листал их страницы. Размокшая карта сушилась на берегу, обложенная камешками. Из посуды - котелок, кастрюля и брезентовое ведро. В инструментальном мешке, кроме двух ножей и отверток, оказались: топорик, плоскогубцы, зубило, ножовка, гвозди, жестянка с нитками и парусными иглами и банка с пастой "Нэдэ" для чистки медных частей яхты. Этикетка извещала, что паста предназначена для чистки драгоценностей, зубных протезов, унитазов, самоваров, духовых музыкальных инструментов и троллейбусов.
- Самое смешное, - сказал Николай, повертев банку в руках, - что все это правда. Жаль, у нас нет ни троллейбусов, ни драгоценностей.
Часы были у всех, но шли только у Риты и Валерика. У Николая они шли только при раскачивании, а пылевлагонепроницаемые противоударные часы Юры не реагировали даже на раскачивание.
