Николай Грязнов - За дверью в лето
— Дядька, скажи честно, а тебя вообще убить можно, или ты у нас бессмертный? — со смехом спросил Роджер, пихая Алису в бок.
— Да и сам уже сомневаться начал, — улыбнулся в ответ Рамзес.
— Значит, ты с тех пор так здесь и живешь? — поинтересовалась девушка.
— Если точнее, жил. Меня давно друзья к себе звали. Сегодня я наконец-таки решился уйти. Напоследок надумал во двор заглянуть, а тут такие гости дорогие к старику приехали.
— Да уж, вовремя мы тут появились, ничего не скажешь, — удивился случайному совпадению бывший воспитанник. — Подожди, а о каких друзьях речь? У тебя ж вроде, кроме храмовников, и не было никого из близких.
— Не было, ты прав. Так они и звали. Кузьма и Привратник.
— В Храм? — уточнил Сильвер.
— Куда ж еще? Кузьма теперь там настоятельствует. С прошлого лета. После того, как вы увели храмовников с Кротом и Рыжим во время налета шоргов, так его и избрали.
— Как же так? Подожди. А почему мне никто не сказал об этом, пока я в госпитале валялась? — удивилась Алиса.
— Ты что думаешь, позволил бы тебе Привратник так легко сбежать, если б не доброе расположение и заступничество настоятеля? — усмехнулся Рамзес.
— И откуда ты все это знаешь? Летом ведь даже ползать не мог.
— Шевелиться не мог, это точно. Но ничто не мешало мне общаться, а Косой оказался настоящим леомуром, леомуром с большой буквы. Если б не его поддержка, я не выжил бы, вы уж поверьте.
— Черт! — воскликнул Верховный. — Как бы я хотел повидаться с ним!
— И я бы тоже с удовольствием пообщалась с Кузьмой, — согласилась леомара. — Кстати, а как там Василиса, у них что-нибудь получилось или как?
— Она — его подруга, единственная и, подозреваю, что навсегда. Мне кажется, что из-за нее Кузьма так и не навестил тебя в госпитале. Не хотел пробуждать ревность в любимой. Ну, а относительно свидания, то в чем проблема? Я иду в Храм. Вы как, со мной?
— Ты шутишь? — Алиса испугалась. — Или не знаешь, кем стал Роджер?
— Кто ж этого не знает. Бранды еще в отшельники не записывались. И Верховного встретят, как полагается правителю. Дорогому гостю они всегда рады.
— Но ведь вольные не переваривают соронгов. Кто может гарантировать его безопасность?
— Я могу, — Рамзес сказал так жестко, что Сильвер сразу поверил ему.
— Серьезно? — в отличие от приятеля девушку было трудно убедить словами. — Ты ведь еще только идешь в Храм. Да, тебя позвал настоятель, но как ты можешь давать гарантии за всех прихожан?
— Кузьма звал меня не просто так. Он устал занимать чужой для него пост. С большим трудом согласился остаться магистром, а настоятелем по предложению Привратника вчера избрали меня.
— Как? Заочно?
— Вот такие дела.
— Чудеса, да и только, — воскликнул соронг, потому что бывшая барса застыла на месте с широко открытым ртом. — Впрочем, поздравляю, и даже не тебя, а Храм. Лучшую кандидатуру придумать невозможно.
— Только давай без лести. И слов красивых не надо. Будущее покажет, правильно ли я выбрал свой путь. Ну что, вы идете?
— А ты еще сомневаешься? — Молодой правитель принял подобающую величественную позу.
— Любимый, это безумие. — Алиса вновь обрела способность говорить.
— Возможно, но иногда нужно действовать так, как тебе подсказывает интуиция. Так ты с нами?
— Постой. Или уже забыл слова Рыжего о том, что старейшины Храма потребовали у него твою голову?
— И ты ему поверила? — усмехнулся Рамзес.
— Хочешь сказать, что он соврал?
— Это трудно назвать ложью, поскольку он сам был введен в заблуждение.
— И кто же его обманул?
— Крот.
— Ты в этом уверен? — леомара упрямо не желала верить на слово даже дядьке.
— Во-первых, у Храма нет старейшин. Все решения принимает совет настоятелей, а утверждает совет привратников. Координацию действий осуществляет старший по возрасту привратник. Его так и зовут — Старший. Во-вторых, Крот сам во всем признался.
— Что? Вольные допросили Мортафея? — удивился Сильвер.
— Да, после того, как он лишился Рыжего и преданных лично ему головорезов, это было несложно. Его сдали храмовники, и преступник сильно не сопротивлялся, понимая, что заступиться за него некому. А сам он после схватки с Роджером находился в весьма плачевном состоянии.
— Ты уверен, что Крот не соврал?
— Кому? Привратнику? Не смеши меня, Алиса.
— Но какой смысл ему было откровенничать?
— Жить хочется всем. Кузьме даже не надо было пачкать своих лап, стоило просто передать Мортафея соронгам. Те бы только за Графа отдали его шоргам на съедение.
— Ты как-то уж совсем нас кровожадными представляешь, — рассмеялся Верховный.
— Извини, друг. Это не мои представления, а убеждения большинства вольных. Впрочем, у них есть основания для этого.
— Есть, не спорю. Поддерживать порядок без жесткости трудно. А грань между жесткостью и жестокостью очень тонкая.
— Я понимаю. И у меня нет претензий к власти.
— Подожди, — вмешалась Алиса. — Так Крот признался в том, что умышленно подставил Графа?
— Да, и не только в этом. Он дурил головы очень многим. Это его наемник убил подругу Этьена. И именно Мортафей свел Рыжего с липовым привратником, после чего имитировал гибель исполнителя от руки Графа. Он умышленно полез в ловушку, чтобы повязать отступника кровью и лишить обратной дороги.
— Но как Привратник пропустил такого проходимца в настоятели? — удивилась леомара.
— В тот момент за ним еще не было грязных дел, а замыслы утаить намного проще.
— Почему же тогда он не убил меня сразу? — поинтересовался Роджер.
— Потому что не знал, кто ты такой. Когда Этьен после вашей дуэли рассказал ему о тебе, то, даже будучи тяжелораненым, Крот придумал версию про старейшин. Одновременно он сам надоумил Рыжего взять тебя в заложники. Виртуозу интриги нужны были хоть какие-то козыри в почти проигранной схватке.
— Но чьи интересы он преследовал? На кого работал?
— Думаю, что черный настоятель вел свою собственную игру, хотя у него были связи и с Сеньорой, и с совами, и с наемниками. Например, он признался, что организовал покушение на Кузьму. Правда, в конце концов, у Крота снесло крышу, и он попытался свалить всю вину на какого-то неведомого четланенка. Но это было так нелепо, что следователи даже не стали звать Привратника проверить его показания.
— Только не говори, что вольные сохранили ему жизнь. — Алиса посмотрела на бывшего гарда с недоверием.
— Его отправили в островной Храм, где он и проведет остаток жизни в молитвах и покаянии.
