Дэвид Герролд - День проклятья
Тоненькие красные побеги поднялись с земли султанами черных и розовых перьев.
И повсюду – цветочные мандалы, от которых невозможно оторвать глаз. Цветы стлались ковром, по которому пробегали бесконечные волны. Они то высоко поднимались, то ниспадали с засохших деревьев, свисали с веток причудливыми водопадами. Королевское зрелище!
Я замер, в изумлении раскрыв рот. Человеческий глаз не мог различить сотни оттенков серебряных и алых, оранжевых и темно-синих, почти черных, анилино-во-красных, желтых и голубых каскадов.
А какие ароматы!
Меня омывали волны запахов свежеиспеченного хлеба, земляничного варенья, свежих сливок, яблочного напитка, персиков – и много еще, чему я не знал названия.
Темно-пурпурный запах, чуть приправленный алыми ароматами; сладкие аккорды золотисто-маково го благоухания. Опьяняющие ароматы чародейства, преддверие хрустальных врат рая и радостного низвержения в преисподнюю.
Я забыл о том лесе, который оставил за спиной.
Проклятье! Почему это гиблое место так прекрасно?
Утром третьего дня датчики приборов отметили червя на восточной опушке леса.
Тихий голос сообщил:
– Кажется, я что-то вижу.
Мы сгрудились у мониторов. На большом экране червь казался маленьким. Он, приподнявшись, балансировал на гребне склона и выглядел озадаченным. Его глаза поворачивались так и эдак, пока он изучал маскировочные купола посреди луга.
Червь прополз немного вперед… и остановился, явно колеблясь. Его глаза опять задвигались. Назад. Вперед.
Мы включили максимальное увеличение. Глаза червя спрятались в складках кожи, потом снова выкатились.
Обернувшись, он посмотрел назад, затем снова задвигал глазами.
Мне показалось, что я понимаю его чувства. Это был пятилетний ребенок, увидевший нечто очень интересное, но не знающий, стоит ли обследовать это самостоятельно или лучше позвать маму.
Наконец червь решил. Послушный ребенок, он отправился на восток – домой.
В этот день больше ничего не произошло.
В течение ночи датчики отмечали движение на гребне холма, но это мог быть олень или койоты.
В. Как хторранин делает себе аборт?
О. Пожирает отложенные яйца.
61 ВОЗВРАЩЕНИЕ КРОЛИКОСОБАК
Бойтесь уродцев, дары приносящих.
Соломон КраткийМеня разбудила Лиз:
– Джим.
– А? Что? – Вокруг стояла непроглядная темнота. – Который час?
– Ш-ш. Тише. Уже светает. Тебе надо пройти в кабину.
Я потер лицо и свалился с койки.
– Я же сказала, тише! – прошипела Лиз. Я прошел за ней в нос вертушки.
– Ну, что там у тебя?
– Смотри.
Я взглянул на экран монитора, потом выглянул в окно. Даже сквозь маскировочную сетку были видны три кроликособаки, сидящие на дальнем краю круга.
– Они пришли, – прошептал я и посмотрел на Лиз: – Мне не чудится?
Она отрицательно покачала головой. Я начал расстегивать рубашку.
– Надо поскорее начинать.
Она прикоснулась к моему плечу.
– Время еще есть. Мы будем действовать строго по инструкции.
– Но они могут уйти.
– Сомневаюсь, – возразила Лиз.
Меня насторожила неуверенность в ее голосе. Я повернулся к ней.
– Сколько они здесь сидят? – Час.
– И ты не разбудила меня?
– Как командир операции я решила, что тебе надо выспаться. Если они пришли сюда общаться, Джим, то никуда не денутся. Если же нет, спешка и вовсе непростительна. Пока горит желтый свет, мы будем работать по плану. Нужно еще установить связь с Оклендом – напрямую и через спутник, – поднять группы наблюдения и прикрытия, настроить высокоразрешающие мониторы. Так что можешь спокойно позавтракать и еще раз потренироваться с Флетчер. Зеленый свет я дам не раньше, чем через девяносто минут. Возможно, и позже. До тех пор, дружок, ты по-прежнему подчиняешься моим приказам.
Усвоил?
– Так точно, мэм.
– Прежде всего надень-ка сбрую с медицинскими датчиками. Надо перед выходом успокоить сердечко и восстановить дыхание.
– Неужели так заметно?
– Выполняйте приказ. – Она ткнула большим пальцем через плечо. – У меня полно других дел.
Я поплелся выполнять приказ. Разбудил Флетчер, показал ей наших гостей, и снова мы погрузились в привычную рутину подготовки и очищения. Тем временем возбуждение во мне нарастало, как снежный ком. Я словно опьянел, даже хуже того.
Флетчер отвела меня в хвост машины и стала что-то тихо объяснять, но я не слышал ни одного слова. Кроликособаки вытеснили из головы все мысли.
– Джим! – – сказала Флетчер настойчиво. – Не отвлекайся.
– Да, мэм.
– Зачем ты здесь?
– Чтобы встретиться с кроликособаками, установить с ними контакт, создать пространство, годное для обмена информацией, – автоматически отчеканил я.
– Прости, не поняла. Где ты витаешь, Джеймс? Тебя здесь нет.
– Виноват, кажется, я немного возбужден.
– Это видно. Ладно, разденься и прикрепи датчики. Посмотрим, что с тобой происходит.
Было решено, что посредник – то есть я – выйдет на контакт голым или почти голым, чтобы кроликособаки сразу признали мое животное происхождение. Я настаивал на шортах, но победила набедренная повязка.
Я разделся. Флетчер помогла мне натянуть сбрую с датчиками. Она посмотрела на экран и нахмурилась.
– Похоже, нет ни одной расслабленной клетки.
– Одна есть, – возразил я, посмотрев вниз. – Но если хотите…
– Прекрати паясничать! Закрой глаза. Задание: тридцать глубоких вдохов, как я тебя учила. Постарайся растянуть их как можно дольше.
Я закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Вдох номер один – до кончиков пальцев ног. Пальцы насыщаются кислородом. Надо отправить им как можно больше воздуха. Все внимание на пальцы ног. Теперь как можно дольше задержать дыхание… Выдох. Вдох номер два. Дышит левая нога, глубоко-глубоко.
В противоположном конце вертушки спорят Флетчер и полковник Тирелли. Уверен, что речь идет обо мне. Беспокоятся.
Следующий вдох предназначен для правого колена. Так я собирался насытить кислородом все тело. Надо было отвлечься.
Голоса в носовом отсеке зазвучали чересчур обеспоко-енно. Если я не справлюсь с собой, меня никуда не пустят. Именно это сейчас решается. Вдруг я не смогу сконцентрироваться?
Теперь порция кислорода для желудка, следующий вдох – для груди.
Они закончили, и в наступившей тишине слышится только мое дыхание.
Дышит мой мозг. Вдохни как можно глубже, задержи воздух, на сколько хватит сил.
Когда я открыл глаза, напротив сидела Флетчер.
– Как самочувствие, Джеймс?
– Лучше. Но пока я не готов. Эйфория еще не прошла.
– Справляешься отлично, – похвалила она. – Просто ты переоцениваешь ситуацию, а она весьма заурядная. Просто небольшой эксперимент, который никто всерьез не принимает. На кону практически ничего не стоит, понятно?
