Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
— Видела? — спросил он.
— Что видела? — Голос ее дрожал.
— Видела, что я сейчас выпил? Йод, спирт, английская соль. И что эта смесь сделала со мной, Этель? Я спрашиваю тебя… что эта смесь сделала Со мной? Да ничего! Абсолютно ничего. Я выпил яд в количестве, достаточном, чтобы отравить дюжину людей. А на вкус это как лимонад. Выдохшийся лимонад.
Этель прислонилась к косяку. Голос ее прозвучал весьма твердо.
— Уолтер, я хочу знать, что все это значит!
Бедекер поглядел на нее.
— Что все это значит? Ты в самом деле хочешь знать?
Она кивнула.
— Олл раит, — согласился Бедекер. — Я расскажу. Случилось так, что я стал бессмертным. И неуязвимым. Я заключил договор с человеком по имени Кадваладер, который дал мне бессмертие в обмен на мою душу. Более кратко объяснить я вряд ли смогу.
Этель бросила взгляд на свое отражение в зеркале, краем сознания удивившись, что можно выглядеть настолько бледной и испуганной.
— Я хочу, чтобы ты сел, Уолтер, — сказала она, собрав все свои силы. Я приготовлю тебе чаю, а потом позвоню доктору.
Она повернулась, чтобы уйти, но Уолтер схватил ее за руку и рывком повернул к себе.
— Ты не будешь готовить мне чай, — заявил он. — И не будешь звонить доктору. Будь у тебя хоть какое-нибудь воображение, Этель, ты фы подсказала мне, что я должен сделать, чтобы хоть как-то взбудоражить себя. Я попадал в столкновения поездов и автомобилей, в бушующее пламя, только что я выпил яд. Ты видела. — Он помолчал и пожал плечами. — Ничего. Абсолютно ничего. Знаешь, о чем я думаю? — Он вышел в гостиную. — Я думаю, Этель, что надо попробовать залезть на крышу и броситься головой вниз! Пролететь четырнадцать этажей, чтобы узнать, что это такое.
Этель тяжело опустилась в кресло, чувствуя, что к глазам подступают слезы.
— Уолтер, пожалуйста… Пожалуйста, ради Бога.
Бедекер направился к двери.
— Этель, дорогая, помолчи.
Она вскочила на ноги и подбежала к двери, схватив его за рукав в тот момент, когда он стал открывать дверь.
— Уолтер, — умоляюще простонала она. — Пожалуйста, Уолтер, ради Бога…
Он отшвырнул ее прочь, прошел по площадке к лестнице, ведущей на крышу, и стал подниматься по ней. Этель бросилась следом, уговаривая, упрашивая, умоляя, но он не слушал ее. На крыше он направился прямиком к световому колодцу. Это было большое застекленное квадратное отверстие посреди крыши. По периметру его шло бетонное ограждение высотой не более восьми дюймов. Этель немедленно встала между Уолтером и этим порожком, положив руки ему на плечи.
— Пожалуйста, Уолтер, — умоляюще сказала она. — Пожалуйста, милый…
Бедекер оборвал ее: — Этель, иди утопись в ванной и оставь меня в покое. Я хочу броситься вниз головой в этот колодец и хочу, чтобы ты убралась с моего пути!
Он шагнул вперед, и она слегка отступила.
— Пожалуйста, милый. — Она все не теряла надежды. — Пожалуйста, пойдем домой. Я напеку тебе картофельных оладий. Помнишь, как ты любил картофельные оладьи?
Бедекер смахнул ее руку со своего плеча и отодвинул Этель в сторону.
— Ты, милая моя, — сказал он, — сама похожа на картофельную оладью. Ты способна возбудить не более, чем картофельная оладья. Ты безвкусна, как картофельная оладья. А теперь я последний раз говорю, чтобы ты убралась с дороги.
Она бросилась к нему, стараясь оттолкнуть от края, и только в последний момент осознала, что больше не стоит на крыше. Что она переступила невысокий порожек, ограждающий световой колодец. В то же мгновение она потеряла равновесие, упала навзничь на стекло, пробила его и полетела вниз, на бетон внутреннего двора. И даже крик ее был тихим жалобным звуком, исторгнутым тихой, достойной жалости женщиной. В нем звучала скорее жалоба, нежели страх. Это был скорее вежливый протест, нежели последний крик женщины, летящей головой вниз навстречу смерти.
Бедекер на цыпочках подошел к краю и заглянул вниз. Сверху вниз на этажах загорались огни, словно на панели идущего вниз лифта. Он поскреб подбородок, вытащил сигарету и зажег ее.
— Интересно, на что это похоже? — задумчиво проговорил он.
Где-то вдалеке послышалась сирена. Голоса высыпавших жильцов становились все громче. И вдруг его озарила мысль. Это была изумительная, мысль. Мысль, заставившая его прямо-таки задрожать. Он бросился к лестнице, по которой поднимался сюда, промчался по ней, перескакивая через ступеньку, ворвался в квартиру и схватил телефбн.
— Соедините меня с полицией, — сказал он в трубку. Спустя мгновение он услышал голос дежурного сержанта. — Алло? Это полиция? Это Уолтер Бедекер. Седьмая улица, 11. Да, верно. Комната 12-Б. Приезжайте сюда немедленно. Нет, со мной ничего. Я только что убил жену. Да, верно. Да, я жду вас здесь. До свидания.
Он положил трубку, с удовольствием затянулся, стряхнул пепел и сказал: — Что ж, заставим этот старый электрический стул потрудиться!
Процесс «Штат против Уолтера Бедекера» был, по словам окружного прокурора, событием, так же обреченным на внимание всего города, как в свое время схватки борцов-профессионалов». Судебные репортеры, зрители и, конечно же, присяжные, казалось, полностью разделяли точку зрения обвинения. В течение трех дней слушаний Штат уверенными шагами продвигался к успеху. Были установлены мотивы преступления (шестеро свидетелей рассказали о ссорах между Уолтером Бедекером и его женой). Была установлена преднамеренность преступления (водопроводчик показал, что слышал по крайней мере дюжину раз, как Уолтер Бедекер угрожал жене). Не было разве что только фотографий, запечатлевших само преступление. (Но по крайней мере дерятеро видали, как Бедекер торопливо спустился с крыши и исчез у себя в квартире.)
Короче, накануне вынесения приговора Уолтер Бедекер находился в крайне незавидном положении. Впрочем, этого нельзя было сказать по его виду. Он сидел и, посмеиваясь, поглядывал на судью, свидетелей и обвинение. Будучи допрошенным, он открыто и спокойно признал, что столкнул свою жену с крыши и нисколько не раскаивается в содеянном. Что он, не задумываясь, сделал бы это еще раз.
Его защитник, положенный ему по закону, был весьма отчаянный молодой человек, который моментально протестовал при малейшем намеке на провокационный вопрос, который спорил, умолял, а при случае громом обрушивался на суд, который париРОВaЛ любой словесный удaр обвинения и делал это мастерски, Но это был проигранный процесс, и он знал это. Он окончательно понял, насколько безнадежно дело, когда послал своему подзащитному записку с каким-то вопросом и получил ее обратно со следующим ответом: «Пошел к чертям! Уолтер Бедекер». С этого момента адвокату стало ясно, что обычное доверие между защитником и подзащитным в данном случае отсутствует начисто.
