Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Да, он перестал «болеть» по пять раз в месяц и выкрикивать свои невозможные требования. По сути, он и дома-то теперь бывал изредка. Но его новое поведение просто выбивало из колеи.
Первым сигналом о том, что теперь можно было ожидать от Уолтера, был телефонный звонок от страховой компании, обслуживающей одну строительную фирму. На Уолтера, как оказалось, свалилась стальная двутавровая балка, весящая около двух с половиной тонн. Ее поднимали на цепи на десятый этаж строящегося здания. Цепь оборвалась, балка пролетела триста футов, упала на Уолтера Бедекера и размазала его по тротуару. Десятника, руководившего подъемом, чуть не хватил удар. Когда он оправился, то очень-очень медленно подошел к ужасному месту. Он закрыл ладонью глаза из-за присущего каждому человеку страха от вида изуродованных тел. Чуточку раздвинул сомкнутые пальцы из-за также присущего каждому человеку любопытства при виде чего-то ужасного. Как выяснилось, и то и другое он делал совершенно напрасно, ибо Уолтер Бедекер выполз из-под балки абсолютно целехонький, лишь только одежда кое-где порвалась, да волосы слегка растрепались. Он громогласно объявил десятнику, что пусть тот побыстрее звонит своему адвокату, ибо он намерен затеять грандиознейшую тяжбу, которая прогремит по всему побережью.
Все это было рассказано Этель лишь для того, чтобы сообщить, что звонит представитель страховой компании и что он скоро прибудет к ним.
В тот же день Уолтер подписал отказ от иска и получил чек на пять тысяч долларов.
Это произошло в среду, а в субботу Уолтер оказался один в кабине автоматического лифта. По какой-то непонятной причине трос оборвался, кабина пролетела две тысячи футов и вдребезги разбилась, ударившись о дно шахты. Управляющий услыхал крик, бросился в подвал и открыл разбитую дверь. Бедекер лежал среди обломков.
Ничего не пострадало, даже его апломб. (Этот случай был улажен за тридцать восемь сотен долларов и сорок два цента.)
Неделю спустя Бедекер стоял перед сталелитейным заводом, когда здание вдруг окуталось дымом. Позже газеты писали, что это был самый сильный пожар за последние двадцать пять лет. По счастью, это случилось после пятичасового гудка, и в развалинах было найдено всего три тела, обгоревших до неузнаваемости. Бедекер был погребен под рухнувшей от огня стеной, но выполз на четвереньках к ногам пожарника, который упал в обморок, увидев его. Вся его одежда полностью сгорела, и это обошлось пожарникам в тридцать девять долларов пятьдесят центов вдобавок к тем десяти тысячам, которые им пришлось уплатить Бедекеру.
В последующие пять недель Бедекер побывал в восьми крупных катастрофах: столкновении метропоездов, перевернувшемся автобусе, пять раз его сбивала машина (и в каждом случае водитель клялся, что Бедекер сам выскакивал перед несущимся автомобилем), потом произошел этот странный случай в ресторане, когда Бедекер заявил, что в тушеном мясе — стекло. Уже после того, как хозяин уплатил Бедекеру двести долларов наличными, официант показал ему стоящий на столе полуобглоданный бокал. Но к тому времени Бедекер был уже далеко, унося в кармане полученные деньги.
Был канун Нового года, и Этель робко предложила — Бедекеру сходить или куда-нибудь поужинать, или на концерт, или в ночной клуб. Бедекер стоял у окна спиной к ней и молчал.
— Одиннадцать несчастных случаев, — сказал он наконец. — Одиннадцать несчастных случаев произошло со мной,
Этель, которая в этот момент думала о том, что они уже так долго не танцевали, решила зайти с другой стороны.
— Да, да, дорогой, — сказала она с надеждой. — Тебе надо развеяться. Ты должен постараться не думать об этом.
Бедекер все так же глядел в окно.
— Не кажется ли тебе, Этель, — риторически вопросил он, — что в одиннадцати несчастных случаях должен присутствовать какой-то элемент потрясения? Одиннадцать несчастных случаев, а ты знаешь, что ничего тебе не грозит?
— Я думаю, да, Уолтер, — бездумно отозвалась Этель, не совсем понимая, о чем он ведет речь.
— Вот-вот, — подхватил Бедекер. — В таких вещах должно быть нечто будоражащее. — Он отошел от окна. — Так ничего подобного! Это однообразно. Это абсолютно лишено хоть какого-нибудь возбуждения. Короче, мне это осточертело.
— Уолтер, милый, — мягко сказала Этель, — я полагаю, нам следовало бы поблагодарить Господа за его благоволение к тебе.
— Тебе, Этель, — огрызнулся Бедекер, — следовало бы помолчать. Больше всего на свете ты походишь на маленькую серенькую Мышку, выискивающую кусочек сыра.
Она дождалась, когда спадет охвативший ее болезненный озноб, и только после этого сказала: — Уолтер, ты можешь быть ужасно жесток, ты знаешь это?
Бедекер неприязненно покосился на нее и сказал: — Этель, пожалуйста, замолчи! — Он принялся мерять комнату шагами, бормоча: — Держу пари, он провел меня! Кадваладер — шадваладер! Что толку во всех этих штучках, если ничего не ощущаешь? Никакого возбуждения!
Этель глядела на него в замешательстве. Да, это был Уолтер Бедекер. Это был ее муж. Но он абсолютно отличался от человека, за которого она выходила, от того ипохондрика, с которым она прожила столько лет.
— Уолтер, — спросила она, — как ты себя чувствуешь?
Бедекер проигнорировал вопрос.
— По крайней мере, когда я так пекся о своем здоровье, — сказал он громко в пространство, — в этом был элемент риска. Но сейчас нет никакого риска. Никакого возбуждения. Ничего!
Он вдруг откинул голову назад, глаза его расширились, и он пробежал мимо жены в ванную. Она услыхала, как он выдвигает ящик с медикаментами. Услыхала позвякиваньё пузырьков и баночек.
— Этель? — раздался из ванной голос Бедекера. — У нас есть декстрин?
Этель подошла к ванной.
— Декстрин? — переспросила она.
— Да, да.
Этель через его плечо поглядела на пузырьки, которые он выстроил перед собой. Там были йод, стеклоочиститель и английская соль. В руке Бедекер держал стакай, в который всыпал и влил по изрядной порции, из каждого пузырька.
— Декстрин! — нетерпеливо повторил Бедекер.
Этель вышла на кухню и достала банку с декстрином из ящика под подоконником. Она принесла ее Бедекеру, и тот немедленно отвинтил пробку и добавил последний ингредиент в свою дьявольскую смесь, которая запенилась и приобрела горчичный цвет. Бедекер поднял стакан и быстрым движением осушил его до дна. У Этель перехватило дъгхание. Бедекер облизнул губы, а потом с несчастным видом поставил стакан на место.
— Видела? — спросил он.
— Что видела? — Голос ее дрожал.
— Видела, что я сейчас выпил? Йод, спирт, английская соль. И что эта смесь сделала со мной, Этель? Я спрашиваю тебя… что эта смесь сделала Со мной? Да ничего! Абсолютно ничего. Я выпил яд в количестве, достаточном, чтобы отравить дюжину людей. А на вкус это как лимонад. Выдохшийся лимонад.
