Алексей Калугин - Снежная слепота
– Доводилось, – отрывисто ответил Харп. – Когда-то давно… В другой жизни.
Ему пришлось вновь стянуть с руки перчатку, чтобы стереть катящиеся по щекам слезы. Жжение и зуд на роговице глаз становились почти нестерпимыми. Было такое ощущение, словно под веки попала мелкая стеклянная крошка, царапающая роговицу и внутреннюю слизистую оболочку глаз при каждом моргании. А моргать из-за слез приходилось непрестанно.
Спустя примерно полчаса после окончания разговора Кикул обратил внимание на то, что Харп заметно снизил скорость.
– Рана болит? – участливо поинтересовался он. – Может, стоит передохнуть?
Харп остановился так неожиданно, что Кикул наехал на задники его лыж.
– Иди первым, – приказал Харп своему спутнику.
Он не хотел признаваться Кикулу в том, что уже почти ничего не видел впереди, только бледное серое марево, похожее на ложку закваски, вылитую в миску с водой, да неяркие розовые вспышки – следствие нервных сигналов, посылаемых обожженной сетчаткой в мозг.
Кикул посмотрел на красные слезящиеся глаза и воспаленные веки Харпа и, ничего не сказав, пошел вперед.
Теперь, когда Харп шел позади Кикула, он видел перед собой посреди серого тумана большое темное пятно, на которое и ориентировался. Он отдавал себе отчет в том, что теперь уже никогда не сможет видеть так же, как и прежде. Хорошо еще, если зрение хотя бы частично восстановится. В противном случае ему предстоит влачить жалкое существование слепца, живущего исключительно благодаря милости тех, кто его окружает. Но сейчас это ему было почти безразлично. Его заставляло двигаться вперед только желание как можно скорее добраться до каменной двери и убедиться, что ему удалось разгадать открывающий ее код. О том, что произойдет после, он совершенно не думал. И, что удивительно, для этого ему не приходилось прилагать ни малейших усилий. Он был уверен, хотя и сам не мог объяснить причину такой уверенности, что все самое главное в его жизни – в этой жизни! – непременно произойдет именно сегодня.
Харп механически передвигал ноги и молился богу, которого всегда презирал, чтобы зрение окончательно не покинуло его и он мог различать расплывающиеся очертания спины Кикула.
К тому времени, когда они добрались до поселка, боль в глазах мучила Харпа сильнее, чем боль в боку.
– Пришли, – почти с облегчением вздохнул Кикул, когда впереди показался отрог, за которым находился вход в котловину, как будто специально кем-то созданную для постройки жилья.
Кикула мучили совершенно иные проблемы, нежели Харпа. И чем ближе они подходили к поселку, тем тягостнее становилось у него на душе. Он был «цепным псом» хранителя храмовых врат, которого если и не уважали, то боялись все, от мала до велика. Теперь хранителя не стало. А значит, вся жизнь в поселке должна круто измениться. Если, конечно, не найдется кто-то другой, кто сможет взять в свои руки бразды правления, оставленные Старполом. По мнению Кикула, Харп вполне соответствовал роли нового хозяина. Но, обернувшись пару раз на своего спутника, Кикул понял, что тот почти ничего не видит. А слепец не мог быть хозяином уже хотя бы потому, что сам вызывал жалость. Для Кикула это означало в первую очередь то, что теперь ему предстояло самому позаботиться о собственной безопасности. За все время своего служения хранителю храмовых врат он никого не убил. Но при этом он, как и любой другой подручный Старпола, не без удовольствия пользовался теми возможностями, что предоставляла ему занимаемая должность. Наверняка в поселке найдется не один человек, затаивший на него обиду и только ждущий подходящего случая, чтобы поквитаться.
– Сначала зайдем к Шагелю, – сказал Кикул Харпу, когда они вошли в котловину. – У него есть средство, помогающее при снежной слепоте. Да и на твой бок тоже нужно взглянуть.
– Нет, – решительно отказался Харп. – Веди меня к вратам.
– Но твои глаза…
– Это мои глаза!
Кикул понял, что спорить с Харпом бесполезно.
Остановившись, он снял лыжи и помог Харпу сделать то же самое.
По утоптанной снежной дорожке они дошли до искусственного грота, который Старпол именовал храмом Сущего.
Свернув в коридор, ведущий к вратам, Кикул остановился.
– В чем дело? – не понял Харп.
– Темно, – ответил Кикул.
Харпу было безразлично, что темнота, что свет. Но, сунув руку в карман, он извлек светящийся цилиндр и протянул его Кикулу.
Кикул ударил цилиндром о ладонь и, подняв его над головой, пошел вперед.
Следуя за ним, Харп ориентировался не столько по едва различимому зеленоватому пятну, сколько по звукам шагов Кикула, гулко отдающихся под каменными сводами.
– Мы пришли, – шепотом произнес Кикул, остановившись перед каменной дверью.
Он не особенно верил рассказам Старпола о храме Сущего, однако место это все равно внушало ему благоговейный трепет. Казалось, здесь скрыта какая-то тайна, разгадать которую мог лишь тот, кто видел и понимал этот мир не так, как все остальные.
Кикул глянул на Харпа. Может, это именно тот человек? Только сейчас он вообще ничего не видит.
– Ты видишь клетки, начерченные на двери? – спросил у Кикула Харп.
– Да, – ответил Кикул, поднося светящийся цилиндр к рисунку на двери.
– Ты хорошо видишь то, что изображено в клетках? – задал новый вопрос Харп. – Тебе нужно отыскать изображения тех предметов, которые я стану называть. Но, пока я не скажу, не касайся их.
– Понятно, – кивнул Кикул.
– Найди изображение черепа.
Кикул обвел взглядом вырезанные на камне клетки.
– Нашел.
– Теперь – весы.
– Есть.
– Лук.
– Да.
– Меч.
– Вот он.
Прежде чем дать последнее указание, Харп сделал паузу. Если бы он только мог знать, что произойдет после того, как код будет набран.
– Теперь быстро дотронься пальцем до каждого из рисунков именно в той последовательности, в которой я их назвал: череп, весы, меч и лук.
Сказав это, Харп замер, напряженно вслушиваясь в обволакивающую его, словно кокон, тишину. Ему казалось, что секунды тянутся мучительно медленно: за то время, что Кикул возился с кодом, он успел бы набрать его раз пять.
– Готово, – сообщил наконец Кикул.
– И что?..
– Ничего.
Харп не увидел, как разочарованно развел руками Кикул. Зато его обострившийся слух уловил тихий скрежет, с которым каменная плита сдвинулась с места и начала уходить в стену.
– Врата! – Кикул закричал так, словно Харп находился не рядом с ним, а на другом конце поселка. – Врата открываются!
Харп быстро облизнул пересохшие губы.
– Что за ними?
– Я ничего не вижу… – на этот раз совсем тихо отозвался Кикул. – Там темно… Такая темнота, что даже свет от цилиндра не может ее рассеять.
