Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
В узком цилиндре тамбура вспыхнул неяркий белый свет. В его стенке беззвучно протаял вход в кабину.
Чувствуя стеснение, нетерпение и любопытство, Ясен шагнул вперёд.
Кабина когга была не очень большая – вытянутый полуэллипсоид длиной в четыре метра, шириной в два и высотой побольше полутора; Ясен вынужден был пригнуться.
Стены кабины обрели жемчужное мерцание, что придало им значительную глубину, словно они и в самом деле имели метровую толщину.
Всё пространство кабины занимали коконы кресел – шесть штук, одно из них было выдвинуто чуть вперёд. Оно, по-видимому, предназначалось пилоту.
Ясен хотел было сесть в него, но услышал крик Истомы и метнулся назад.
Девушка билась в руках двух рослых девиц, одетых в бликующие, как зеркало, обтягивающие фигуры комбинезоны. Третья держала под прицелом люк когга. Увидев Ясена, она поманила его пальцем.
Сердце ухнуло вниз.
Время остановилось…
Кто нам мешал, тот нам и поможет
Али напился вдрызг, и Кристофер впервые в жизни рассвирепел до такой степени, что готов был его разорвать.
– Мы решаем вопрос жизни и смерти! – глухо сказал он, стоя в палатке над потным телом сына. – Не хочешь участвовать в этом – убирайся ко всем чертям!
– Я н-не понима… – промычал пьяный, пытаясь привстать.
– Даю полчаса на приведение себя в порядок! – Кристофер едва удержался, чтобы не пнуть сына ногой, выбрался из палатки, брезгливо вытирая пальцы платком. Сказал молчаливому Файзулле: – Помоги ему.
Телохранитель полез в палатку.
Кроули посмотрел на близкую чёрную стену тартарианской террасы, заложил руки за спину и прошёлся по лагерю, успокаиваясь.
Тартарианский охотник-крест вернулся без беглецов. Из переговоров с Владыкой Тартара (хотя сам Кроули понимал, что это всего лишь условное название коллективной разумной сущности, живущей внутри Тартар-космоса) Кристофер понял, что охотник потерял много энергии и принял решение вернуться, основываясь на каких-то своих оценках происходящего. Каких – оставалось загадкой. Тартариане не стали распространяться на эту тему.
Кроули же сделал вывод, что младший Велич сумел договориться с ними, а это подтверждало надежды бывшего файвера, что он является «куколкой» будущего «мессии», способного разблокировать резервацию и дать свободу всем живущим на Великой Равнине. Сам Кроули считал, что имеет больше прав на независимость, нежели любой из прежних Игроков.
После возвращения охотника встал вопрос, куда направился Ясен Велич. Его отец, как и отец Истомы Горан Милич, интересовал Кристофера меньше, хотя в его планах имелось место и для них, как для исполнителей главной задачи – выхода за пределы резервации.
Пораскинув мозгами, Кристофер пришёл к выводу, что у молодого будущего оператора Игр не так уж и много вариантов бегства.
Вариант первый: вернуться к Гуррах-Горе и покорить псевра.
Кристофер покачал головой. В данное время подчинить псевдоразумный космический крейсер было нереально при отсутствии необходимой Силы. А Сила пока ещё была недоступна тем, кто ею когда-то владел.
Вариант второй: Велич возвращается домой.
Кроули снова покачал головой. Если бы Велич решил вернуться к Зем-Горе, он и повернул бы в ту сторону, то есть на правек, в то время как охотник перехватил его совсем в другой стороне, на левеке. А что у нас расположено в той стороне? Гея-Гора. Мог он туда направляться? Вполне. А надо это ему? Вряд ли. Парень любит свободу и не любит работать под контролем. Что ещё лежит на Равнине по левеку?
Кроули задумчиво поковырял носком ботинка слоистую кочку.
Негуманы там живут в своих кошмарных муравейниках. Договориться с ними не удавалось ещё никому. Самые мирные из них – колёсники, и те норовят заплатить безумную цену за обладание оператором, как это было несколько дней назад. Хорошо, что их оказалось мало, иначе от гарнизона остались бы рожки и ножки.
Итак, негуманы отпадают. Госпожа далеко, да и не поедет туда Велич, рискуя потерять независимость. Остаются Чужая и Орилоух. На Орилоухе ему делать нечего, он уже там был с отцом и едва не попал в ловушку. Значит, остаётся Чужая?
Подошёл Али, нервно приглаживая мокрые волосы.
– Извини…
– Чтоб это было в последний раз! – жёстко сказал Кристофер.
– Это всё твой долбон Велич виноват! – окрысился Али. – Мне он с первого раза не понравился. Зря я его тогда у Орилоуха не шлёпнул, Файзулла помешал, скотина.
Кристофер усмехнулся, разглядывая опухшее лицо сына.
– Да, похоже, кутхастха[13] твоей матери не передалась тебе по наследству.
– Что? – не понял Али. – Какая кухдахта?
– Зелёная. Через час выезжаем.
– Куда?
– Ты думаешь, всё закончилось? Нам нужен Велич.
– Он ничтожество!
– После того, как он дал тебе по морде? Он сумел развернуть тартарианского охотника, а это не каждому дано. Короче, собирайся.
Али отошёл с недовольным видом.
– Последи за ним, – буркнул Кристофер Файзулле.
Телохранитель отошёл.
Со склонов Тартар-Горы докатился стонущий гул, почва содрогнулась.
Кристофер поднял голову.
Башни, которые недавно выросли над карнизами дальних «лепестков гвоздики», достигли высоты двух десятков километров и начали изгибаться, превращаясь в настоящие «козлиные рога». Тартариане по всему периметру Горы упорно выращивали эффекторы будущей системы воздействия на континуум Великой Равнины, собираясь превратить её в полигон неведомых форм жизни, во вселенскую строительную площадку. О судьбе других живущих на Равнине разумных существ они скорее всего не задумывались. Их логика, а точнее, логика существующей Игры – игры на выживание! – допускала любые правила, любые варианты поведения, вплоть до уничтожения себе подобных.
Впрочем, Кроули эта позиция не мешала контактировать с Владыкой Тартара, он и сам применял ради личной выгоды методы, не пользующиеся уважением среди сородичей.
Вернулся Файзулла.
– Он требует ром.
– Обойдётся. – Кристофер помедлил, решая, нужен ему сын для очередного сеанса связи с тартарианами или он справится самостоятельно. – Отправляй гарнизон в Закр.
Файзулла мигнул, не понимая приказа.
– Оставь пару умелых воинов, – добавил Кроули, – остальные пусть направляются домой. Мы пойдём к Чужой.
– На верблюдах?
– У нас будет другой транспорт.
Кристофер зашёл в свою палатку, пожевал зёрна эйфороноса, вызывающего прилив крови к голове. Расположился поудобнее на подушках, сосредоточился на ментальном вызове тартарианской «пограничной службы».
