Сергей Розвал - Лучи жизни
Регуар в упор посмотрел на Ношевского.
Тот понял.
- Что ж, вызывайте Брегера, - сказал Ношевский.
- Есть другой выход. Прочитайте.
Регуар достал бумагу с текстом, напечатанным на машинке. Это было письмо Чьюзу. Ношевский сообщал, что он передал договор Докпуллеру, и рекомендовал Чьюзу признать его как бесспорный юридический документ. Письмо заканчивалось сообщением об отъезде Ношевского за границу.
- Что это? - спросил адвокат.
- Перепишите и подпишите, - ответил Регуар.
Ношевский догадался.
- Вы подделали документ?
- Ну что значит подделали? Наши подписи там настоящие, а подпись Чьюза не хуже настоящей. Все это условности! Соглашение было подписано? Было. Вы его сожгли. А мы восстановили. Вроде той мифической птицы Феникс, что, сгорев, выходит из пепла возрожденной. Подумайте: ведь Чьюз не видел, как вы уничтожили соглашение. Ему и в голову не придет, что это дубликат.
- Фальшивомонетчики! - в ярости закричал Ношевский. - Секретная коммунистическая директива тоже из вашей мастерской?
- Слушайте, Ношевский, мы даем вам возможность исправить ошибку. За подлинник я предлагал вам миллион, за дубликат вы получите полмиллиона...
Не соображая, что он делает, Ношевский перегнулся через стол и ударил Регуара по щеке.
Регуар вскочил и испуганно оглянулся: не видел ли кто-нибудь? Затем он вынул платок и вытер щеку.
- Вы плохо воспитаны, Ношевский, - презрительно сказал он уходя. - Я драками не занимаюсь. На вашу физиономию найдутся другие руки.
Ношевскому стало ясно, что он обречен. Позвонить в полицию? Бессмысленно... Что он скажет? Что Докпуллер хочет убить его за отказ от подлога?.. Его поднимут на смех. Спрятаться? Куда от них спрячешься!.. Выбежать на улицу? Но едва он выйдет, его опять "случайно" собьют с ног. В центре столицы, среди многих тысяч людей, он беспомощен, он обречен...
По крайней мере, нужно позвонить Чьюзу. Но Ношевский вспомнил, что служащие телефонной станции сегодня присоединились к забастовке.
Ехать к Чьюзу! Предупредить его! Рассказать обо всем! Остаться у них! Там безопаснее.
Он послал горничную за машиной.
В тот же момент к дому, где жил Ношевский, подъехал санитарный автомобиль. Врач и два санитара в белых халатах с красными крестами поднялись на лифте. Мальчик-лифтер высадил их на пятом этаже. Врач вынул из кармана ключ и открыл дверь.
Услышав стук входной двери, Ношевский удивился: неужели уже вернулась горничная? Он вышел в переднюю. К нему шли санитары в белых халатах. Он все понял и бросился в кабинет за оружием... Сильные руки схватили его сзади. Что-то мягкое окутало его лицо, резкий запах ударил в нос. Он потерял сознание.
Санитары положили Ношевского на носилки и бережно внесли в лифт. Мальчик-лифтер посмотрел: а, этот адвокат...
- Что с ним? - тихо спросил он.
- Ничего, скоро пройдет, - сказал доктор.
Больной спал, мерно дыша.
Когда горничная возвратилась, лифтер рассказал ей, что адвоката увезли в больницу. Несколько дней она искала хозяина по всем городским больницам, но так и не нашла.
В тот же день, когда Ношевский исчез, профессор Чьюз получил письмо. Прочитав его, он возмущенно воскликнул:
- Мерзавец! А ты защищал его, - и он протянул письмо сыну.
Ношевский сообщал Чьюзу о том, что он передал соглашение Докпуллеру, и рекомендовал признать его. Он также извещал профессора о своём отъезде за границу.
- Он так искренне обиделся, - удивленно сказал Чьюз-младший. - Он утверждал, что соглашение уничтожено. А зачем он передал нам фотокопию? Все-таки это очень странно...
- О, подобным господам ничего не стоит прикинуться искренними.
И старик рассказал сыну о предательстве Уиппля. Впрочем, этот Уиппль кончил все-таки самоубийством. Вероятно, его замучила совесть. Может быть, и Ношевский, продав договор, почувствовал угрызения совести и вернул, по крайней мере, фотокопию.
Эрни молча слушал. Больше о Ношевском они не вспоминали.
Вечером, когда сын уехал, Роберт доложил о посетителе, Чьюз вышел в переднюю и обомлел: Регуар!
- Как вы посмели? - воскликнул Чьюз.
- Может быть, вы все-таки пригласите меня в кабинет? - спросил Регуар, заметив, что хозяин не трогается с места.
- Нет! - резко ответил Чьюз. - Роберт, останься!
- Здесь не совсем удобно, - сказал Регуар, оглядывая переднюю. - Впрочем, если хотите...
Так они и стояли друг против друга в передней, старый ученый и советник Докпуллера, а несколько поодаль выжидательно поглядывал на них Роберт.
Видя, что ему не предлагают даже сесть, Регуар сказал:
- Профессор, надо кончать. Вы дали свою подпись и не можете не уважать ее.
- Этой подписи я не уважаю, - ответил Чьюз. - И я не уважал бы себя, если бы мне не удалось благодаря этой подписи спасти лучи от вас.
- Но любой суд признает законность этого документа, - и Регуар вынул из портфеля соглашение.
- Да, суд признает, - согласился ученый. - А что дальше? Суд постановит распилить профессору Чьюзу череп, вынуть оттуда секрет и преподнести его на атласной подушечке господину Докпуллеру - так, что ли? Напрасно заплатили миллион за эту бумажку!
Регуар с удовлетворением отметил эти слова - очевидно, Ношевский что-то рассказывал. Это было очень кстати. Но упорство Чьюза раздражало Регуара.
- Профессор, соглашение опубликовали вы. Мы готовы были забыть о нем, вы сами его воскресили.
- Я опубликовал его, чтобы опровергнуть вашу фальшивку о коммунистах.
- Вы ничего не опровергли. Каждому ясно: раз профессора Чьюза не наказывают за убийство, значит, он убил коммуниста. Нет, профессор, теперь нам с вами по пути.
Но тут произошло то, чего уж никак нельзя было ожидать от старого профессора. Он как-то боком, по-воробьиному, подскочил к гостю и неловко размахнулся. Сухой треск пощечины разбудил старого Роберта, успевшего вздремнуть, прислонясь к стене. Верный слуга бросился на помощь хозяину. Но оскорбленный гость остолбенел от изумления. Несколько придя в себя, он принялся тереть платком щеку (опять левая!).
- Ну, знаете... знаете... - только и повторял он, не находя слов.
- Ничего, ничего, господин, - приговаривал Роберт, осторожно подталкивая его к выходу. - У профессора рука легкая...
- Ну, знаете... знаете... - как заведенный, повторял Регуар, пока Роберт не усадил его в машину.
24. Голубь с оливковой ветвью
...сделать лица масками сердец...
В. Шекспир. "Макбет"
Всеобщая забастовка приобрела такой размах, что даже сам Докпуллер встал со своего кресла и, заботливо поддерживаемый сыном, расхаживал по комнате, стараясь понять, как могли произойти такие невероятные вещи.
В эти дни многие почтенные люди нервно шагали по своим кабинетам, стараясь собраться с мыслями. К этим людям принадлежал и президент республики Бурман. Он чувствовал, что на его президентские плечи свалилась непомерная тяжесть. Его, Бурмана, обвиняют в покровительстве коммунистам! Теперь уже ясно, что на президентских выборах он провалится. Ну и черт с ним! У Блэйка было и спокойней и доходней. Вряд ли Блэйк будет против его возвращения! Надо будет позондировать почву...
