Владислав Чупрасов - Дом на улице Нетинебудет
— Ладно, — улыбнулась Мара и поцеловала меня в висок. — Спи. И я тут же уснул, черт бы побрал эту ведьму.
Когда я проснулся, разобраться во времени было очень сложно.
Вроде бы было светло, но свет, пробивавшийся из окна, был зеленоватым, он полз по стене, огибал кровать и скрывался у меня за головой, где увидеть его было невозможно. Как будто за окном стоял зеленый фонарь, который постоянно вращался.
— Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнул Питер, сидящий где-то на краю кровати. Он поднялся, кровать выпрямилась.
— Я уж думал, опоздаю к детям.
— К детям? — тупо спросил я, протирая глаза. — К близнецам, что ли?
— Нет, к своим, — не очень понятно объяснил Пит и вышел за дверь, оглашая коридор криком: — Мара-а-а! Вместо Мары появился Мумр. Он о чем-то переговорил с Питером, прервал его возмущения и вошел, прикрыв за собой дверь. Я поднялся, сел, сгребая одеяло.
— Сиди давай, далеко не уйдешь.
— Лады Я поднял спущенные было ноги с кровати и закутался в одеяло. В спальне было не холодно, но пусто и затхло. Я присмотрелся к углам и понял, что эта комната пустует уже очень много лет — кажется, с тех пор, как я отсюда уехал. Меня все-таки ждали.
— Что за дети у Питера?
— А, — отмахнулся Мумр и сам плюхнулся на край кровати. Он успел переодеться и теперь был одет в черные джинсы и темную толстовку.
— Он утром учит детей кататься на сноуборде, а вечером снимается в своем кино. Разносторонняя личность. Я хмыкнул. Шутка это была или нет, но Мумр смотрел на меня вопросительно, ожидая реакции. Вот она, реакция. А теперь ближе к делу.
— Ближе к делу, Джейми.
— Джеймс, пожалуйста, — я не сдержался — перебил. — Мне уже не пятнадцать.
— Мне уже не пятнадцать, — с улыбкой передразнил Мумр. — Нильс сойдет?
— Сойдет.
— Ладно, Нильс. Ближе к делу. Мумр посерьезнел. Хотя он никогда не терял этой серьезности. В темно-карих глазах жило что-то такое нехорошее, что я иногда замечал у Мары. Только у Мары, бывало, в глазах мелькало какое-то неведомое зло, а у Мумра в глазах дрейфовали усталые айсберги.
— Когда-то давно, — (я поморщился — масса историй начиналась именно так, и ничем хорошим это не заканчивалось) — я пообещал твоему деду, что буду за тобой присматривать. Не совсем за тобой. За твоим отцом и бабкой. Ну, а дальше как-то само пошло. Когда я давал свое обещание, я не знал, чем это закончится. Я думал — ну, что, деньги есть, позаботиться о маленькой семье я смогу. А много ли им нужно? Лет десять, может, больше, до моей смерти… Я открыл рот, чтобы вклиниться. Вопросы огромными буквами были написаны у меня на лице. Мумр замолчал, давая мне возможность спросить.
— До смерти? — была масса вопросов, но я смог задать только этот. Остальные казались то глупыми, то неприличными, и я предпочел воздержаться.
— В двадцатом году, когда я давал твоему деду свое обещание, я думал, что умру лет в шестьдесят. А то и раньше — такое это было время. Мумр развел руками, как бы предлагая посмотреть: ну, а вместо этого я сижу здесь, с тобой, спустя сотню лет. Да я, в общем-то, и так подозревал, что с Мумром не все так просто, а уж с Марой, так и не изменившейся с нашей первой встречи (да ладно, даже близнецы повзрослели лишь лет на десять, хотя времени с тех пор прошло немеряно!). Но про деда мы никогда не разговаривали. И я подумать не мог, что Мумр живет так долго из-за него. В иной раз я сказал бы «благодаря ему», но сейчас, глядя Мумру в глаза, понял, что это — вина. Вина деда в том, что он еще жив.
— Так… — осторожно начал я. — И к чему ты ведешь?
— Когда-нибудь ты поймешь, Нильс, как надоедает долго жить, — сказал Мумр. — И кто угодно может надоесть за это время — семья, дом, сама жизнь. Знаешь, я искренне ненавижу этот век. Я видел слишком много. Он помолчал, а я больше не стал вмешиваться. Мумру нужно было собраться с мыслями. Он собрался.
— Когда я пришел к твоему деду, я до ужаса боялся смерти. Сейчас я хотел бы ее… встретить. Мне кажется, ты уже достаточно взрослый парень, чтобы не нуждаться в моей помощи. И чтобы самому суметь мне помочь.
— Что я должен сделать? — осторожно уточнил я.
— Я расскажу. Мара появилась в спальне незаметно. Она подошла к кровати и улыбнулась. Погладила Мумра по плечу и кивнула ему на дверь, предлагая выйти. Мумр посмотрел на меня серьезно и ушел. Я шумно выдохнул. Странная была сцена прощания. И прощания ли?
Что вообще происходит? Мара присела и взяла меня за руку. Я увидел на ее шее ветку с шипами и сочными ягодами, как будто залитую красной карамелью (вообще-то, похоже было больше на кровь, но я старался об этом не думать), а еще — ну конечно! — у нее были красные глаза.
— Как ты? — решился спросить я. Она пожала плечами и повторила за Мумром:
— За это время кто угодно может надоесть. Я криво усмехнулся. Странные люди и странные их отношения. Устать можно было от чего угодно, но — от жизни? Разбежались бы, переехали, вот бы и отдохнули. Я осторожно начал:
— Я не стану его убивать, что бы вы ни придумали. Я же… — я сбился. Мара покачала головой и взяла меня и за вторую руку. Ладони у нее были ледяные.
— Не убивать. Ты сделаешь так, чтобы он прожил хорошую, настоящую жизнь. Ты знаешь, что делать? Я помотал головой.
— Призрак мальчишки, который таскался с тобой, посоветовал Мумру убить человека. Андреас просто повторил за ним, даже не зная, сработает это или нет. Твой дед был хорошим человеком, а этот ребенок… — она замолчала, смотря на меня.
— Он неплохой, — попытался я оправдать Ротмистра. — Просто… мальчишка. Я знал, конечно, что война меняет людей — читал в книгах и видел в кино. Но Ротмистр, хоть и не был мальчиком в общечеловеческом представлении, оставался ребенком в душе. И вдруг я понял, что оправдания не нужны.
— Но он ведь был прав. Мумр получил то, что хотел, и то, что он передумал спустя сто лет — кто же знал? Мара легко улыбнулась.
— Ты прав. Но я все равно не пущу его в этот дом. Мы немного помолчали. Мара потрясла меня за руки.
— Слушай. Ты справишься. Это для тебя просто: ты все поймешь на месте. Не убий и все такое. У меня, похоже, не было выбора. Я согласно кивнул.
— Ну, а ты как? — еще раз спросил я. Мара снова улыбнулась — но неожиданно искренне и широко.
— Я буду за ним присматривать, так что мы с ним еще встретимся.
Может, даже не раз. Она выпустила мои руки и потянулась ко мне. Положила ладони на мои щеки и зашевелила губами. Я ничего не слышал, только видел ее темные губы и пытался по ним читать.
Не вышло.
— Вот ведьма! — ошарашенно выдохнул голос рядом со мной. Я открыл глаза — или стал видеть. Рядом со мной стоял Ротмистр.
