Максим Кононенко - Танго
Хоть одного-то...
Единственного...
Чтобы не было мучительно больно за бесцельно... позвольте, господин господь, а почему выстрелы так удалились? Неужели им надоело?
Я уже начал опускать занесенную для удара монтировку, когда очередная очередь распорола тонкую иностранную дверь, как хорошо, что я стоял сбоку, эти гады совсем испортили красивый автомобиль.
Те, что были снаружи по всей видимости прислушивались. Прислушался и я, пытаясь определить их количество. Не смог определить. Но они уже здесь. Ты успокой меня, - вспомнилась вдруг музыка детства, скажи, что это шутка...
Закрыл глаза. Всегда хочется закрыть глаза. Когда так страшно.
Что ты по прежнему останешься моя...
Ручка двери повернулась вниз.
Не покидай меня, мне бесконечно жутко...
Дверь распахнулась, я ничего не видел, но слышал все.
Мне так мучительно, так больно без тебя...
Достаточно, - прошептал я и обрушил свое орудие вниз, так сильно, как только мог.
Ой... - произнес растерянный голос, что-то большое грузно упало и заскребло по металлическому порогу фургона. Я ударил еще, и еще, и еще, я бил и попадал то в мягкое, то в пол, то в стенку, я молотил не прерываясь до тех пор, пока не обессилел, потом упал на колени и открыл глаза.
Он лежал передней частью туловища на пороге, неестественно вывернув сломанную шею. Головы у него фактически не было - монтировка ничего от нее не оставила. Руки его были вытянуты вперед, а ноги стояли на земле, он был очень похож на приготовившегося к старту пловца. Мне почему-то стало смешно от этой мысли, я облегченно отбросил от себя инструмент и радостно засмеялся.
Вот оно как.
Просто, как угол дома. Раз - и нету. Я теперь ничем не хуже их, конечно, перед богом уже не оправдаешься, ну да и черт с ним. Очень замерзли руки. А ведь совсем пацан, лет семнадцать, хотя я всегда плохо различал возраста, ну почему ему дома не сиделось? Даже жалко как-то. И тут я увидел автомат. Ясный, как любимая родина, автомат Калашникова, который я так быстро разбирал и собирал в школе на уроках военной подготовки. Да я был просто чемпион. Нас готовили к этому. Какая дальновидность.
Холодный и угловатый. Здесь дернуть... Нет, уже дернуто. И с предохранителя снят. Хотя стоп, ведь он же стрелял. Нет, надо новый магазин. Где он там у него? Я попробовал перевернуть мертвое тело руками, но руки дрожали от возбуждения, а парень этот расположился в такой позе... Пришлось двинуть его ногой в плечо, солдат сполз и тяжело шлепнулся в мерзлую траву. Да, действительно, на поясе у него пристегнут. Я выпрыгнул из фургона, перезарядил автомат и осторожно заглянул за побитый угол нашего грузовика.
Их было двое.
Они стояли на опушке недалекого леса и что-то горячо обсуждали. Ну да ладно, обсуждали и обсуждали, я сжал автомат покрепче и нажал на спуск.
Главное - не останавливаться, повторял я себе сквозь грохот, вспомни компьютерные игры, главное - непрерывность. Стреляющий автомат оказалось гораздо сложнее удержать в руках, чем даже отбойный молоток, но моя тактика возымела свое действие - один из них упал. Другой бросился на землю и только чудо (или опять он?) спасло меня от пули - я еле успел нырнуть за грузовик. Черт возьми, а война, оказывается - тяжелая штука. Мне совсем не хотелось больше стрелять. От ствола шел пар, я бросил автомат на землю, сунул руки в карманы и напрягся, стараясь удержать тряску во всем теле.
Раздался еще один выстрел. Интересно, столько их еще осталось? В фургон лезть не имело смысла, перебежать на другую сторону дороги... дороги? Подождите, а как мы здесь оказались? Это же шоссе! Идиоты, их понесло на собственную смерть! А я все проспал, сволочи, мы же договаривались искать деревню, зачем же на дорогу... тихо... вот и они... Гравий на обочине отчетливо поскрипывал и осыпался под торопящимися шагами. А как все было красиво, как в романе. Как первая женщина, тогда, на даче, я все до мельчайших подробностей помню - не дадут прочувствовать до конца. Интересно, сразу убьют, или отвезут куда-нибудь? А если сдаться? Выйти сейчас с поднятыми руками и дружелюбной улыбкой? Сказать, что это не я, что тот, который стрелял, который убил - он убежал, я его отговаривал стрелять, но он и меня хотел убить, я еле спасся... Нет, не выйдет.
Не вышло. Это не я сказал, это как гром среди пляжа - не вышло. Из-за угла машины так просто появился Петя, держа в руках это дурацкое стариковское ружье.
Я стоял заткнувшись, мне просто нечего было ему сказать. Надо сматывать отсюда, - быстро проговорил Петя, - я видел, как они по рации помощь кричали. Нас будут искать.
Мы обошли грузовик - спереди на него было жалко смотреть. Лобового стекла не было, в радиаторе и крыльях - десятки дыр, а в кабине - залитый кровью Саша. Петя открыл дверь и внимательно всмотрелся в его неподвижное лицо. Неподвижное лицо Саши - дикая картина, у него не могло быть неподвижного лица, оно двигалось даже когда Саша спал. Он еще живой, сказал Петя и потряс Сашу за плечо. Тот не шевельнулся, но я сам видел, как неровно поднималась и опускалась его пробитая во многих местах грудь. Ну, и что мы с ним будем делать? Я даже не понял вопроса. То есть, как это, что? Должна же быть где-то машина этих солдат, откуда-то они здесь появились? Возьмем машину, Сашу туда - и назад. И что мы там будем с ним делать? - поинтересовался Петя. Да, действительно, сделать мы ничего не сможем. Он был весь в крови, абсолютно весь. Петя выругался и бросил ружье на асфальт, потом зашел за угол грузовика и зажурчал. Зачем заходил? Как маленький, - подумал я и подобрал ружье. Мне не хотелось здесь больше оставаться. Какая разница? - крикнул я, - мы заберем его, он умрет, закопаем, табличку, год рождения, черточка, год смерти, водки выпьем, все дела. Нет здесь никакой машины! - заорал на меня Петя, выскочив на середину дороги. Они сидели на обочине и играли в карты, вон, видишь карты? (действительно, лежали на обочине карты...), - а как только мы появились - вскочили и начали стрелять! Все! Они как будто ждали нас! Тут заорал и я, какого черта их понесло на шоссе, почему они не поехали в другое место, деревню новую искать, как договаривались? Потому что это уже не имело значения, - в первый раз спокойно ответил он.
Как это, не имело? - не понял я.
Там, у поворота к нашему дому, помнишь тот поворот? Там везде были следы танков. Нас обложили. Саша видел эти следы, когда ходил за сигаретами, к тем, к шоферам. Мы хотели сбежать. Мы хотели сбежать сразу, но ты забрал ружье, мы почему-то считали, что без ружья нельзя и остались еще на одну ночь.
Значит они не забыли нашего триумфального исхода из Москвы, подумал я, а вслух спросил, почему же они бросили остальных? Петя ответил, что ни к чему остальные, что от них толку никакого, что хотели взять Аньку, но она спала с ирландцем, будить ее означило бы разбудить всех. А если они и живы сейчас, то им осталось совсем недолго. Все равно найдут.
