Игорь Дручин - Дороги ведут в Сантарес
— Ты? — она счастливо засмеялась. — Значит, ты проник контрабандой? Но как же ты взобрался на второй этаж?
— Там дерево.
— Спасибо, — она растроганно взяла его за руку. — Ты настоящий рыцарь.
Она вздохнула, посмотрела на потолок.
— Вот сделают операцию, выздоровею, и мы поженимся. Хочешь?
— Конечно, хочу! — он сжал ее руку. — Разве об этом нужно спрашивать?
— Ах, да! Твоя теория… Неинформативность длинных объяснений.
Глаза ее снова обратились к потолку.
— Поженимся, заживем тихой, спокойной жизнью: без метаний и исканий, без прыжков с одного материка на другой… Потом у нас родится дочь, и я передам ей все свое умение, а потом…
Губы ее задрожали.
— Что за глупости, — горячо перебил ее Кирилл. — В тебе говорит отчаяние, а не логика.
Но она не слушала его.
— А потом она попадет в катастрофу где-нибудь по дороге в Вашингтон.
По лицу ее потекли слезы. Ей так было жалко свою будущую дочь и свои ноги, которые уже никогда не приобретут той гибкости и свободы движений, необходимых для…
— Ну не надо, — попросил он, вытирая ее слезы и целуя глаза. — Не надо терзать себя и меня. Ведь ничего еще не известно. Современная хирургия на голову выше того уровня, какой была в те времена, когда произошло несчастье с твоей мамой, а твоей дочке просто-напросто вырастят новые ноги или руки. Уже сейчас возможности регенерации таковы, что только голову не могут восстановить.
— Фантазер, — сказала она, улыбаясь сквозь слезы.
— Ничуть. Ты забыла, что я футуролог. Знать уровень науки и производства в будущем поколении — моя специальность.
— Говори, говори… Я все-таки немного знаю о регенерации. Мама тоже мечтала о полном восстановлении. Да и сейчас мне почему-то предлагают операцию, а не регенерацию.
Они помолчали. Кирилл подумал, что она не права, но не стал утешать ее несбыточным, хотя знал о блестящих работах профессора Николаева. Он подумал, что попробовать можно и потом, после выздоровления.
— Хорошо, что ты пришел. Как — то мне легче стало, — проговорила Лена задумчиво. — Мама до сих пор ничего не знает. Надо с ней сегодня поговорить. У меня не было сил на это, а теперь чувствую, смогу.
— Может, лучше потом?
— Нет. Завтра я должна была давать концерт в Веллингтоне. Его намечали транслировать, а так как он не состоится, мама забеспокоится и начнет меня разыскивать… Получится хуже.
— Да.
Он вздохнул и поднялся.
— Ты уже уходишь?
— Пора, не стоит зарываться. Да и сестру, которая дала мне халат по неведению, не хочется подводить.
Чандр Радху появился в палате в сопровождении старшей сестры и незнакомого мужчины. Лена выдержала его пристальный изучающий взгляд и усмехнулась.
— Как поживаете? Как самочувствие? — спросил он на английском.
— Немного лучше.
— Отлично. Сегодня я доволен вами. Мы посоветовались с коллегой, — Чандр Радху кивнул на незнакомца, — кстати, это ваш соотечественник, профессор Андрэ Николаев, и решили, учитывая ваше особое положение, попробовать регенерацию. Как вы на это смотрите?
Лена заволновалась. Если и раньше на ее лице можно было прочесть все, о чем она думает, то теперь ее страх и сомнения чередовались с радостями и надеждами с такой калейдоскопической быстротой, что ее волнение тотчас заразило врачей. Андрей Николаевич подсел на кровать.
— Ну зачем так переживать, Лена, — он пощупал ее пульс. — Смотри, как зачастило. Пожалуйста, успокойся и выслушай внимательно. Регенерация — средство более радикальное, чем хирургия. Все ткани и кости восстанавливаются в том виде, какими они были до травмы. Ну вот, ты опять задрожала, как в лихорадке. Спокойней, Лена, спокойней!
— Это очень много для меня значит, профессор.
— Понимаю, но регенерацией мы обычно пользуемся тогда, когда не помогают хирургические средства, и вот почему. У двух, трех человек из ста регенерация не идет. Определить заранее у кого не пойдет регенерация, мы пока не можем, поэтому есть доля вероятности…
— А разве нельзя сначала проверить на кусочке тела?
— Полюбуйтесь на это дитя своего века, Чандр, — засмеялся Николаев. — Они не упустят ни малейшей возможности поучить старших. С этих опытов, Лена, началась наша работа. Любой отдельный кусочек ткани способен к регенерации, если создать подходящие условия. Но что это за регенерация? Простое размножение себе подобных клеток и только! Другое дело — живой организм. Там нарастает весь комплекс тканей и именно в тех пропорциях и с той степенью дифференциации, какие запечатлены в наследственном хромосомном коде. И вот здесь иногда происходят странные вещи. Начавшийся процесс регенерации вдруг затухает и прекращается, при этом раз и навсегда. Никакие попытки стимулировать вторично регенерацию не увенчиваются успехом. Мало того, срезы тканей тоже не откликаются на стимуляцию, и клетки их теряют способность к размножению. Тебя, Лена, не удивляет, что я так подробно рассказываю об этом?
— Запугиваете? Хотите, чтобы я согласилась на хирургическое восстановление? Нет! Лучше совсем без ног, чем с колодами!
— Посмотри, какой порох! Не надо плохо думать о тех, кто искренно желает тебе помочь. Просто у меня появилось в последнее время предположение. Мне кажется, что в неудачах виновен подчас и сам пациент, вернее его внутренняя настроенность. Есть пациенты с наивной верой в сверхчудеса современной медицины, а есть скептики. Так вот у пациентов первой категории я не знаю ни единого случая, когда бы регенерация не удавалось, разве только тогда, когда пациент очень стар. Зато у пациентов второй группы отказы регенерации встречаются.
Лена рывком поднялась и села на кровати. Глаза засверкали, по лицу разлилось ликование.
— Так делайте же быстрее!!! У меня обязательно получится!
Это категоричное заявление сразу сняло всю напряженность, царившую в палате. Медики засмеялись и в шутливом ключе быстро договорились об операции.
— Поразительно, — сказал Николаев, выйдя из палаты. — Как она преобразилась! И столько в ней неистовой веры в успех, что даже я теперь не сомневаюсь.
— И у меня гора с плеч, — улыбнулся хирург. — Когда пациент в таком настроении, все удается. Мы в индийской медицине, кроме основных методов лечения, придаем психологии первостепенное значение.
— Да и нам, как видишь, приходится проводить психологическую подготовку.
— Я так и понял. Удачи тебе, Андрэ.
Чандр Радху с чувством пожал руку Николаеву, потом искоса глянул на него и лукаво улыбнулся.
— Хочешь, я покажу тебе еще одну любопытную пациентку.
