Альфред Бестер - Голем 100
По привычке Блэз настаивал, чтобы цветочек из Гили отскребался у него в ванной каждый раз, что она приходила, и это ей досаждало. При ее доходах она могла позволить себе больше воды с черного рынка, чем даже он — при всей щедрости «ФФФ» к своему любимцу. С другой стороны, немалым удобством было то, что она смогла оставить работу в «Питомнике» и заниматься другими клиентами, не переставая работать над проблемой Шимы.
Обычно Гретхен расставалась с ним около полуночи и сидела в засаде через дорогу от его Оазиса до двух ночи. В эту ночь он вышел через полчаса после нее. Она пошла следом. Изучив отчет Салема Жгуна, она знала, чего ей ждать. Быстро забежав вперед и подражая самой простецкой для Гили непрерывной скороговорке, она загундосила:
— Эймужик амужик погодьдяденька!
Блэз остановился и добродушно взглянул на нее, явно не узнавая. Он и сам был почти неузнаваем: шустрый, игривый умница Шима исчез, а вместо него было остекленелое существо, двигавшееся и говорившее с темпераментом черепахи.
— Да, милочка?
— Мужик если тудавот ыдешь можнояпойду с тобой а мужик ябоюсь дяденька ужепозна дяденька.
— Ну конечно, милочка.
— Спасибо дяденька ядомой иты домой амужик?
— Не совсем.
— Куда пойдешь там впорядке амужик нехочу тебе дяденька плохого ейбо дяденька.
— Ничего и нет плохого, милочка. Не беспокойся.
— Тогдачеготы ваще дяденька делаешь?
Его губы тронула улыбка:
— Выслеживаю кое-что.
— Кого следишь акого?
— Нет, не кого, а что.
— Ну ачто зачто такоедяденька?
— А ты любопытная девочка. Как тебя зовут?
— Грех воткак этовместо Гретхен акак тебя мужик люди кличут?
— Меня что?
— Имя-то есть дяденька?
— Имя? Ну конечно. Можешь звать меня Хоч... да-да, господин Хоч. Так меня и зовут. — Он помолчал, заколебавшись, потом сказал, что ему пора сворачивать налево.
— Тутавот влевато господин Хочхороший ия иду мужик.
Она видела, что за внешним оцепенением все его чувства напряжены до предела, и продолжала молоть языком гораздо тише — только как фон. Не отставала от него, пока он крутил и петлял по улицам, тупичкам и переулкам, и все время бубнила, что этим вот путем она как раз идет домой. У нее были сомнения, замечает ли он вообще ее присутствие, поэтому у какой-то жуткого вида помойки Гретхен была поражена, когда он отечески придержал ее за плечо и велел подождать, пока он сходит и посмотрит, не опасно ли там. Господин Хоч скрылся — и не появился вновь.
— Семь раз я повторяла такие прогулки с доктором Шимой, — докладывала госпожа Нунн правлению «ффф». — Все были по-своему очень важны, потому что каждый раз он невольно чем-нибудь способствовал диагнозу. Жгун совершенно прав — это действительно фуга, просто классический случай.
— И причина?..
— Следы, оставленные феромонами.
— Чем-чем? Феромонами? А что это, будьте любезны?
— Я полагала, что, занимаясь, среди прочего, и химией, вы, господа, знакомы с этим термином.
— Мы не ученые, госпожа Нунн.
— Разумеется. Вижу, что придется объяснять. Это займет некоторое время, поэтому прошу вас, не требуйте от меня изложить вам ход мысли, дедукцию и индукцию, которыми я пришла к своим выводам.
— Хорошо.
— Спасибо, мистер Коупленд. Вы все слышали о гормонах, внутренних выделениях желез, которые побуждают к действию разные части организма. Феромоны — это внешние выделения, побуждающие к действию другие организмы; немая речь химических соединений.
— Нельзя ли поподробнее, госпожа Нунн? Все это для нас трудновато.
— Конечно, прошу. Лучшим примером языка феромонов служит поведение муравьев. Положите неподалеку от муравейника кусочек сахара. Муравей-работ- ник наткнется на него, поест и двинется домой. И часу не пройдет, как весь муравейник будет непрерывной цепочкой сновать к сахару и обратно — в точности по феромоновому пути, проложенному первооткрывателем.
— Сознательно?
— Неизвестно. Возможно, что, как пчелиный танец, рассказывающий о том, где и в каком направлении еда, это делается намеренно, а может, и нет. Но точно известно, что феромон — мощный возбудитель.
— Поразительно! И наш доктор Шима?..
— Вынужден идти по следу притягивающих его человеческих феромонов.
— Что такое? Хотите сказать, что мы их тоже оставляем?
— Ну конечно. Уже доказано, что женщина бессознательно оставляет за собой след феромона, который возбуждает и привлекает мужчин.
— Поразительно!
— Это известно уже довольно давно. Ну так вам теперь, надеюсь, понятно, что ваш доктор Шима впадает в фугу и идет по феромоновым следам.
— Так-так, outre[5] поворот у нашего Носа. В этом что-то есть, госпожа Нунн. Есть смысл. Ну и какие следы так манят его? Женщины?
— Нет. Жажда смерти.
— Что такое?
— Жажда смерти.
— Госпожа Нунн!
— Ну что вы, право, сударь! Неужели вам неизвестно о таком слагаемом человеческой психики? Многие люди страдают от неосознанной, но мощной тяги к саморазрушению. Некоторые психиатры даже считают, что у всех нас это есть. Очевидно, такое желание оставляет феромоновый след, который и чует Шима... полагаю, что лишь в некоторых особых случаях... и он вынужден идти по следу.
— А потом?
— Очевидно, он удовлетворяет желание...
— Невозможно!
— Чудовищно!
— Что там она болтает!
— Наш чувачок удовлетворяет жажду смерти! Кокает тех, кто хочет помереть. Летальный-Один.
— Именно так, господа.
— Очевидно! Очевидно! — бушевал председатель. — Доктор Шима? Убийство? Чушь! Я требую неопровержимых доказательств при таком дичайшем обвинении!
— Очень хорошо, сударь, вы их получите. Мне еще один-два вопроса нужно окончательно прояснить, прежде чем я выполню соглашение, но боюсь, что при
этом он испытает глубокое потрясение.
* * *
— Это жестокое и непривычное наказание для моих рук, — жаловалась Мери Наобум. — Им в старину что — действительно приходилось проталкивать иголки пальцами?
— Именно так! «Рука чувствительна, пока ее не натрудишь» — «Гамлет», Акт V, сцена 1.
Давайте покончим с этим.
— Я с тобой, Сара. Мне это дело обрыдло.
— И мне, Ента. Голосуем: кто за то, чтобы похерить стегальные посиделки? Прошу поднять руки. Да не ты, Пи. Шесть из восьми. Принято.
Нелл Гвин с усмешкой отметила, что Угадай и Откатай как всегда вносят раскол.
— Не раскол, а разлад.
— Что теперь, Реджина? — спросила Гули.
— Ах ты, Господи, у меня просто иссякает воображение. Что, если снова позвать Люцифера?
— Не возражаю, — буркнула Ента. — Может, его хватит на то, чтобы закончить это паршивое покрывало.
— Реджина, дамы, внимание! Новости — с пылу, с жару! Мой Нудник сказал, что мы вовсе не как надо вызываем Дьявола.
