Н Ляшко - Нарная чертовщина
Обзор книги Н Ляшко - Нарная чертовщина
Ляшко Н
Нарная чертовщина
Н.Ляшко
НАРНАЯ ЧЕРТОВЩИНА
Острожная сказка
I
"Мы не умираем".
Прогнила, облупилась тюрьма и стлла разваливаться.
Новую тюрьму начальство, с благословения царя, надумало ставить за городом, под лесом, чтоб глаз не колола.
И поставило-трехъэтажную, белую. Стена-ого, не убежишь! На зеленой крыше золотая луковйа и крест, - не тюрьма-монастырь.
Перегнали в нее из старой тюрьмы арестантов, и затенькад острожный колокол повестки, поверки и прочее.
Птицы шарахнулись с опушки в гущеру. Лешие ватагой вышли на звон, судили, рядили-лесной ум верткий, с ветки на кустик перепархивает: сразу не удумать, что люди сделали, а не знать срамно: ведь вот она, тюрьма-то, под боком"
Надо было во все вникнуть, а итти в тюрьму охотников, среди леших не было. Один говорит:
- Чего там узнавать, и так видно.
Другой:
- Я и пошел бы, да близко к огородам, мещан боюсь Третий:
- Ну ее, ребята, тюрьму-то, одна стена эва какая!..
Скушно.
Некали, отмахивались, а домовой из лесничества и говорит:
- Давайте капаться.
Связали лешие сосновые корни и ну лапу к лапе тискать. Меряли, меряли, и достался край лешему, что мещан боялся. Опечалился он, а делать нечего, - пошел. На огородах обернулся в мещанина и пополз к тюрьме. Все хорошо шло у него, только забыл он оглянуться: ползет, а хвост дыру в портках прорвал и волочится сзади. Добрался он до тюрьмы, глянул на стену, высока, не перепрыгнешь. Птицей перемахнуть бы, да боязно: старая лешиха наворожила ему, что птицей сгинет он. Стал он раздумывать, в загривке скрести, а из-за угла вышел часовой да хвать его за шиворот:
- Ты чего тут? Подкоп делаешь? - и ну драться.
Леший дал ему сдачи, да заметил свой хвост, ширнул па огороды, обернулся там в собаку и назад.
- Я ж тебя подкую, - урчит, - крупа несчастная!..
Подобрал живот и к воротам. В тюрьму дрова везли, ворота настежь. Часовой увидел собаку, деревню вспомнил и протягивает руку:
- Собачка, ц-ц-ц...
Леший глаза под лоб закатил, хвостом заюлил. Часовой на корточки стал перед ним, руку расшерепил, а леший-ав! - и всю пятерню его в пасть да-хрусь! - да под телеги и в тюрьму. Подворотний надзиратель носком его, он-за ногу и ну рычать. Подворотний в будку: бешеная, мол, собака.
А на соседнем дворе прогулка шла. Три арестанта увидали, что подворотний надзиратель испугался, перемигнулись да к телегам-и шорк на волю. Часовой руку завязывал, арестанты в глаза ему песку-плюх! Упал тот наземь, обхватил двух арестантов за ноги и орет. Тут воля, а он не пускает. Третий арестант вырвал у него винтовку да прикладом по голове его-бац! К ним подворотник, они и его-бац! И пошла завируха: свистки, звонки, топот, крик, визг, выстрелы, - все чин по чину.
А леший котом взобрался на тюремную крышу, сел там, водит усами-ну-ну, вот так дела! - и косится на все.
А как скрылись беглые арестанты в лесу, подошел к краю крыши и поводил носом, - снизу тянуло чем-то теплым, кислым. Полез леший с крыши по трубе, с трубы на карниз, по карнизу на подоконник, стал на решетку и заглянул в камеру. Арестанты ложками черпали что-то из медной чашки и про убежавших говорили.
Ухмыльнулся леший да:
- Мя-ау-у.
Арестанты диву дались и к нему:
- А-а, Васька! Здорово! Откуда ты? Айда щи хлебать!
Кис-кис!
Прыгнул к ним леший, хвост трубой поднял и ну мурлыкать. Арестанты пустили его на нары, один ложку со щами поднес:
- Ешь, кисанька.
Понюхал леший - кислое - и головой мотнул.
- Не по душе? Ну ржаной ешь, на...
Подзапраиился леший хлебом, а сам все на щи косится:
"Вот так едово!" Огляделся, послушал, понял, что попал в камеру, где сидел один из убежавших - Алешка, я надумал потеху. Юркнул по нарам за арестантов и сел там Алешкой. Арестанты ложки опустили.
- Алешка! - зовут.
- Ну? - зевнул леший.
- Это ты?
- Послепли?
- Да ты ж убежал.
- Хм, под нарами спал я. Никак не высплюсь...
Лег Алешка и захрапел. Арестанты глазами так, сяк, - Алешка, да и все. Поахали, стали кота искать, зватьнету его.
- Что за диво? Куда он делся?
После каши надзирателя кликнули: так, мол, и так, наш Алешка не убегал. Сказали, глядь, - Алешки нету.
Надзиратель в камеру, сюда, туда, - нету. Только кота под нарами нашел, обозлился, вызвал старшего и ну жаловаться:
- Глумятся надо мною арестанты, про Алешку говорят, а кота показывают.
Старший дал тревожный звонок в надзирательскую:
- Все сюда! - и входит со всей командой в камеру: - Стройтсь, такие-сякие, в шеренгу! Все ли вы тут? - и ну считать- арестантов.
- Первый! - и бьет в щеку крайнего.
- Второй! - и бьет в щеку другого.
- Третий! - и бьет в щеку третьего.
Считал старший с приговорками, а рука у него пудовая.
Поглядел на него из-под нар леший, подумал: "Эк, его разобрало" да-фырк! - вылез Алешкой и шасть в ряд.
Старший к нему:
- Где был?
- Под нарами...
- Прятался?!
- Не иголка кака...
- Что-о-о?
Глянул леший на старшего вблизи и рожу перекосил.
Ноги у старшего короткие, живот тестом на ремень лезет, рожа красная, затылок воловий. Не понравилось старшему, что Алешка глядит на него и не трясется. Развернулся он и кулаком его-раз! два! Икнул леший, отпрянул и ну честить старшего. Где и слова взялись!
Старший обомлел, было, да как рявкнет:
- В карцер!
И поволокли надзиратели лешего по лестницам. Волокли и злились, что он не так волочится, кулаками, сапогами поправляли его, громыхнули в подвале дверью темного карцера - еще никто не сидел в нем - и кинули туда.
Упал леший, сел, башкой помотал:
- Да-а, это тебе не в лесу с бабами аукаться, - и ну лесные песни играть.
Играл, играл, разошелся, а замок - щелк! дверь - скрип! Вплыл фонарь, за фонарем-старший, а за старшим надзиратель Цугай, здоровенный, могутный.
- Поешь? - спрашивает.
Леший будто не слышит и поет, поет. Взял его Цугай за шиворот, поднял:
- Оглох? - и смаху посадил на пол.
Сникла в лешем песня, в башке загудело, а Цугай ногой его, ногой - в бока, в живот, в спину! - всего избил, искровянил, а тот знай помалкивает и глядит ему в глаза.
Не понравилось это старшему: его бьют, а он не воет и не плачет. Хмыкнул старший, отдал Цугаю фонарь:
- Дай-ка я его, - и принялся сам бить.
Леший только повертывался и все норовил глядеть старшему в глаза. Умаялся, распарился тот, буркнул:
- Хватит, дай воды, - и взял у Цугая фонарь.
Вылил Цугай на лешего воды, еще раз пнул его и пошел за старшим, а леший обернулся в блоху, прыгнул на него и полез под мундир. Понес его Цугай в надзирательскую казарму, рассказал всем как Алешку бил, и завел песню:
В садах лександровских гулял я...
