Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия
— Да, это свадьба — химическая свадьба ртути и серы. — Мой голос после богатых обертонов Мэтью прозвучал резкой нотой. — Критический шаг в создании философского камня.
Такое красивое изображение химической свадьбы мне редко случалось видеть. Золотоволосая женщина в белоснежном наряде держала в руке белую розу в знак того, что она чиста и достойна своего жениха. Он, бледный, темноволосый, в черных с красным одеждах, тоже стоял с розой, но алой, как свежая кровь — символ любви и смерти. Позади этой пары на фоне деревьев и скал собрались под видом свадебных гостей металлы и неметаллы. Присутствовали здесь и животные: орлы, вороны, жабы, зеленые львы, павлины и пеликаны. Волк с единорогом занимали центральное место, сразу за новобрачными. Над всей этой сценой простирал крылья наблюдатель-феникс с пламенеющими по краям перьями.
— Что это значит? — спросила Эм.
— Что кто-то давно уже ждет, когда мы с Мэтью найдем друг друга.
— При чем тут вы, спрашивается? — Сара вытянула шею, разглядывая рисунок.
— На невесте его девиз. — Обруч из золота и серебра на ее голове был в самом деле украшен полумесяцем со звездой.
Мэтью взял из кресла остальные страницы письма.
— Не возражаешь, если я дочитаю?
Эм и Сара оставались на местах, вполне резонно остерегаясь незнакомого заколдованного объекта.
Мы думаем, что в образе невесты здесь представлена ты. Относительно жениха у нас нет уверенности, хотя я и видела его в твоих снах. Присутствующий и в прошлом, и в будущем, он держится в тени и никогда не выходит на свет. Он опасен, однако не для тебя. Надеюсь, что сейчас он с тобой, и сожалею, что с ним не встретилась. Мне так много хотелось бы рассказать ему о тебе.
Мэтью запнулся и стал читать дальше:
Быть может, вдвоем вы сможете разгадать, что это за рисунок. Твой отец полагает, что он взят из одной древней книги. Иногда в глубине пергамента появляется текст. Строчки начинают двигаться, но тут же и пропадают на несколько недель или месяцев.
— Дай мне эту картинку, — вскочила Сара.
— Это из той оксфордской книги — я тебе говорила. — Я неохотно отдала Саре пергаментный лист.
— Тяжелый какой. — Она отошла с ним к окну. — Никаких слов я не вижу, но оно и понятно. Раз лист вырвали из книги, магия должна была значительно пострадать.
— Не потому ли слова, которые видела я, мелькали так быстро?
— Вполне возможно. Они ищут недостающую страницу и не могут найти.
— Страницы, — поправила я.
— Что значит «страницы»? — Взгляд Мэтью забросал меня льдинками — об этой детали я упомянула впервые.
— Из «Ашмола-782» удалена не одна страница.
— А сколько же?
— Три. В самом начале книги. Я видела их корешки, но тогда это не показалось мне важным.
— Три, — повторил Мэтью с таким видом, точно хотел срочно кого-нибудь растерзать.
— Какая разница, три или триста? — Сара все еще пыталась обнаружить спрятанные слова. — Магия все равно пострадала.
— Такая, что иные подразделяются именно на три вида. — Мэтью погладил мою щеку, давая понять, что злится не на меня. — И если одна страница у нас… — начала я.
— То у кого остальные? — закончила Эм.
— Тьфу ты черт. Почему Ребекка нам ничего не сказала? — Саре, судя по всему, тоже хотелось разорвать что-нибудь на клочки. Эм забрала у нее рисунок и бережно положила на чайный столик.
Отец говорит, что без долгих странствий вам эту тайну не разгадать, — снова принялся читать Мэтью. — Об остальном умолчу из опасения, что письмо может попасть в чьи-то чужие руки. Ты все равно придешь к разгадке, я знаю.
Мэтью отдал мне первый листок и перешел к следующему.
Дом передаст тебе письмо, когда ты будешь готова, не раньше. Если ты читаешь его, то должна, помимо прочего, знать, что мы с отцом околдовали тебя. Сара придет в ярость, но это был единственный способ уберечь тебя от Конгрегации до прихода твоего теневого спутника, который поможет тебе вновь обрести твою магию. Сара будет говорить, что это не его дело, поскольку он не Бишоп — но ты не слушай.
Сара пронзила чтеца убийственным взглядом.
Мои чары неразрывно связаны с твоей любовью к нему, но никто, кроме тебя самой, их не снимет. Извини за приступы паники — ничего другого я не придумала. Иногда ты бываешь чересчур храброй для своего же блага. Успехов тебе с заклинаниями: лучше Сары учителя не найти.
— Я всегда чувствовал что-то странное в этих твоих припадках, — улыбнулся Мэтью.
— Почему странное?
— После нашей встречи в Бодли я у тебя почти ни одного не мог вызвать.
— Скажешь тоже. А когда ты возник из тумана у пристани?
— Это от неожиданности. Инстинкт должен был кричать тебе «беги прочь», а ты ничего такого не делала. — Мэтью поцеловал меня в голову и приступил к последней странице.
Не знаю, как закончить, — столько всего на сердце. Эти семь лет были самыми счастливыми в моей жизни. Я не отдала бы ни одной секунды этого драгоценного времени за самую долгую и благополучную жизнь без тебя. Мы не знаем, за что богиня доверила тебя нам, но благодарим ее каждый день.
Я подавила рыдание, но слез не сдержала.
Я не могу оградить тебя от горя и опасностей, которые тебе предстоят — но кроме них, тебя ждет и великая радость. Если усомнишься в себе, вспомни: ты встала на этот путь, как только пришла на свет. Родившись в сорочке, ты заняла свое место между мирами. Это твоя судьба — следуй ей, не слушая ничьих уговоров.
— Что значит «в сорочке»? — спросила я.
— С остатками околоплодного пузыря, — объяснила Сара. — Таких детей считают везунчиками.
— Не только. — Рука Мэтью легла мне на затылок. — В старину верили, что в сорочке рождаются провидцы, а также будущие чародеи, вампиры и оборотни.
— А где же она? — непонятно спросила Эм.
— Кто? — хором отозвались мы с Мэтью.
— Такие сорочки имеют большую силу. Стивен и Ребекка должны были ее сохранить.
Мы все посмотрели на щель, из которой вылез конверт. В камин, подняв облако пепла, хлопнулась телефонная книга.
— Как их вообще хранят? — поинтересовалась я. — В чехольчике?
— Обычно к головке ребенка прижимали листок бумаги. Сорочка прилипала к нему и после на нем хранилась.
Наши взгляды обратились к странице из «Ашмола-782». Сара взяла ее и стала рассматривать, что-то приговаривая.
— Чудная картинка, — сообщила она через некоторое время, — но Дианиной сорочки тут нет.
Уже легче.
— Ну, все уже? — осведомилась Сара. — Или сестра приберегла для нас еще что-то? — Мэтью нахмурился. — Ох, извини, Диана.
— Осталось совсем немного. Справишься, mon coeur?
Я кивнула, взявшись за его свободную руку. Он присел на подлокотник кресла, скрипнувший под его тяжестью.
Щади себя, совершая путешествия в будущее. Старайся мыслить здраво и доверяйся инстинктам — вот все, что может тебе посоветовать твоя мать. Нам больно расставаться с тобой, но это, увы, неизбежно — в противном случае мы рискуем потерять тебя навсегда. Прости нас за все: мы поступаем так из любви к тебе. Мама.
В комнате стало очень тихо — даже дом затаил дыхание, — но во мне уже зарождалась скорбная песнь. Из глаза на пол скатилась слеза размером с теннисный мячик, ноги из твердого состояния перешли в жидкое.
— Начинается, — предупредила Сара.
Мэтью вынес меня в парадную дверь, поставил на подъездную аллею. Колдовская вода уходила в землю, не причиняя ущерба, Мэтью держал меня за талию, надежно ограждая от всего мира. Я расслабилась, прислонившись к его груди.
— Не сдерживайся, пусть себе течет, — сказал он мне на ухо.
Потоп шел на убыль, оставляя за собой горькое чувство утраты, которое будет теперь со мной навсегда.
— Почему, почему их нет? — говорила я со слезами. — Они бы знали, что делать.
— Я знаю, ты тоскуешь по ним, но не думай, что они были всеведущими. Просто делали все, что от них зависело, как любые родители.
— Мать знала о тебе. Знала, что замышляет Конгрегация. Она была великой провидицей.
— Ты когда-нибудь тоже будешь такой, а пока будем обходиться без подсказок из будущего. Помни, что ты не одна. Нас двое.
Мы вернулись в дом, где Сара и Эм продолжали изучать страницу из рукописи. Я объявила, что заварю еще чаю и кофе. Мэтью, косясь на рисунок, последовал за мной на кухню.
Там, как всегда, все было заставлено до последней возможности. Сделав кофе, я засучила рукава и взялась за посуду. У Мэтью в кармане зазвенел телефон, но он продолжал подкладывать дрова в и так уже доверху набитый камин.
— Ответь, — сказала я, прыснув средством для мытья в раковину.
Звонок, судя по его лицу, был не из приятных.
— Oui?
Изабо, наверно. Что-то вышло не так, кто-то не оказался вовремя в нужном месте — Мэтью говорил быстро, и я не поспевала за содержанием, но видела, что он раздражен. Пролаяв какие-то приказания, он завершил разговор.
