Александр Лидин - Отступник
— Дубль номер два. Попробуешь еще раз?
Дядя Сеня застыл, вытаращившись на меня. Нет, если бы, конечно, нож имел серебряную кромку или был освящен в церкви… Хотя кто знает? Как я уже говорил, легенды порой не совпадают с реальностью.
— Итак, место тайной вечери раскрыто, — продолжал я. — Пора подвести неутешительные итоги…
Но они меня не слушали, они глядели на то место на майке, откуда я только что вытащил нож. Там, вокруг прорези, расплылось небольшое кровавое пятнышко. Ничего серьезного. Мой новый дар оберегал меня.
Понимая, что нужно как-то разрядить атмосферу, чтобы, не приведи господи, кто-нибудь из присутствующих не спятил, я взял из руки юноши стакан, на треть налитый водкой, и одним махом опрокинул его себе в глотку. Хотя, если честно, я предпочел бы стакан свежей, еще теплой крови.
— Острое всегда нужно запивать крепким, а то случится изжога, — пояснил я. — Итак, на чем мы остановились? Ах да… Думаю, если с утра вы в том же составе явитесь с повинной, то…
И тут я осекся. Дело в том, что на кухне было зеркало, и вдова уставилась на него, широко открыв рот. Нет, в любом доме при покойнике положено зеркала закрывать, а здесь никто об этом и не подумал. Ну откуда такие уроды берутся? Естественно, в зеркале меня не было. У вдовы лицо вытянулось еще больше и теперь напоминало маску маньяка из «Страха».
— А что вы, гражданка, смущаетесь? — улыбнулся я, постаравшись, чтобы все выглядело как можно натуральнее. И еще: главное в такие минуты не расслабляться и про клыки не забывать. Улыбаться улыбайся, а свою клыкастую пасть лучше никому не показывай. — Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна… Да, в зеркале меня не видно, но я тут у вас с неофициальным визитом. — Как будто это объясняло отсутствие изображения! — Меня тут как бы нет…
Пока я говорил, «дядя Сеня» пришел в себя и снова ткнул меня ножичком. Настырный тип. Ну, никак ему не успокоиться. Видно было, хотел он мента убить, и точка. А что, один жмурик на нем и так уже висит, так что плюс мент, минус мент, какая ему разница?
Однако в этот раз ему снова не повезло — я вновь с легкостью вынул нож из тела.
— Что-то ты никак не угомонишься, — и, вместо того чтобы снова отдать нож убийце, я слегка щелкнул его по лбу. Так сказать, «Сказка о попе и его работнике Балде» в реалити-шоу. Он этого щелчка «дядя Сеня» как-то сразу осел. Сгорбился, а потом, резко повернувшись, бросился к окну, видно решив сигануть с пятого этажа. А я решил, что хорошего из этого ничего не выйдет. Посему я вытянул тень и легко поймал беглеца в невидимые стальные объятия. Раз, два, три… Нет, так не романтично! Крэкс-пэкс-фэкс! И «дядя Сеня» повис между полом и потолком. Но «беглец» никак не мог успокоиться: и кулачками махал и ножками сучил.
А я тем временем повернулся к вдове и ее сынку.
— Итак, продолжаем разговор…
— Нам с вами не о чем говорить… — дрожа всем телом, объявила вдова.
— Ну почему? — удивился я, причем постарался произнести эту фразу так, чтобы звучала она как можно искреннее. — Мы можем, например, поговорить об изгаженной и порванной майке, — я опустил голову, разглядывая кровавые пятна на серой ткани. — А ведь это настоящий «Найк», полторы тысячи стоила футболочка.
— Это не мы, это он, — заверещал юноша, тыча пальцем в сторону «дяди Сени».
— Нехорошо, юноша, — продолжал я все тем же назидательным тоном. — Нехорошо, вот так вот, с легкостью продавать своих товарищей…
— Да что вы себе позволяете! — неожиданно взвилась вдова. — На каком основании вы вломились в мой дом. Ордер у вас есть? — И она аж привстала. — А если ордера нет, то…
Тут я щелкнул зубами. Комедия затягивалась, а мне еще нужно было отыскать жертву и принять «ночной коктейльчик». Как-то я это мероприятие пропустил, зато потом испытал все радости «ломки» по полной программе. Что бы там ни говорили, вампиры своего рода наркоманы, только ЛСД их не берет.
Щелчок и вампирский оскал вкупе с «дядей Сеней», подвешенным в воздухе неведомой силой, определенное впечатление произвели. Вдова осела на свое место, а потом, спрятав лицо в ладони, разрыдалась.
— В общем, так, — продолжал я все тем же добрососедским, невозмутимым тоном, — завтра в одиннадцать жду вас в гости. Бежать и прятаться от меня бесполезно… Единственное, что могу пообещать, так это оформить «явку с повинной». Там, кстати, и расскажете все детали ваших хитроумных планов… — И, повернувшись, я вышел.
Квартиру я покинул тем же путем, что и зашел — через балкон. Только не стал далеко улетать, а притаился на соседнем балконе. Через несколько секунд на балконе появился «дядя Сеня». В руке у него опять был многострадальный нож. Судя по всему, мой маленький урок ему не пошел на пользу.
— Где этот гад! Где этот мент поганый! — завывал он. — Я его на ремни нарежу.
Следом за ним появились и вдова с сынком. Они остановились в проеме балконной двери, ожидая дальнейшего развития сюжета.
Нельзя разочаровывать зрителей, но и возвращаться не стоило, и я вновь воспользовался тенью. Один за другим я разогнул пальчики «дяди Сени», те самые пальчики, что сжимали ножик, и не просто разогнул, а сломал. Хруп, хруп, хруп… Надо же как-то отучить человека баловаться с острыми режущими предметами.
Это явно подействовало. Сжимая здоровой рукой изуродованную, «дядя Сеня» произнес много фраз, которые, без сомнения, заинтересовали бы филологов, особенно специалистов по нецензурной лексике, окажись кто-нибудь из них свидетелем данной сцены.
Наконец, излив душу в темноту ночи, «дядя Сеня» повернулся к своим зрителям, и вдова бросилась ему на шею со словами:
— Сенечка, что же нам теперь делать?
Как говорится: «клиент сломался», больше мне тут делать было нечего. Утром, я был уверен, вся троица явится с повинной, а если нет, то придется навестить их на следующую ночь, и этот повторный визит не будет таким гуманным.
Теперь пора было отобедать. Районный центр по переливанию крови находился неподалеку. Цена литра свежей крови — триста рублей. Не такая большая такса, и что самое важное, никого из ночной смены не интересовало, зачем мне посреди ночи кровь и что я собираюсь с ней делать. Прыщавые лаборанты с легкостью продавали то, что не входило в список наркотических препаратов, хотя, видит бог, добавь я чуток, и они продали бы мне всю больницу, вместе с больными, всеми лекарствами и транспортом в придачу. Но это — худший вариант, так сказать, «на пожарный случай». К тому же каждый раз приходилось объяснять, что я режиссер малобюджетника, и кровь нужна мне для натуралистичности, поскольку нормальных специалистов по спецэффектам за выделенные деньги мне не найти. Или нести еще какую-нибудь пургу. Однако вскоре у меня сложилось вполне определенное впечатление, что лаборантам все равно. Деньги — товар, и никаких вопросов. Да и кровь из холодильника сильно отличалась от живой. Одно дело, когда сосешь кровь из пластикового пакета через трубочку, словно это какая-то фанта или пепси-кола, и совсем иное, когда пьешь из вены, свежую, бурлящую, пенящуюся, наполненную жизнью жидкость.
Итак, милые дамы, я к вам.
И, расправив невидимые крылья, я скользнул между пятиэтажек, вглядываясь в темные окна. Где же та самая, одинокая, что видит сны о прекрасном принце?
В эту ночь мне повезло. Я ее нашел… Трудность же была в том, что мне нельзя было возвращаться к своим прежним жертвам. Чуть переборщишь — и наплодишь еще одного, такого же, как я. И что потом? Ведь дама может оказаться и вовсе несознательной. А отлавливать ее потом, искать способы прикончить… И потом все это может ведь расползтись, словно вирус. Лучше уж не гадить самому себе с самого начала. Так что не каждой ночью мне удавалось отведать свежей крови. Но что поделаешь. Никого не нашел — марш на пункт переливания. Там кровь хоть по вкусу — суррогат, но на безрыбье и рак рыба.
А в тот вечер клиентка оказалась просто очаровательна. Молоденькая содержанка какого-то финансового туза — старого и лысого, она грезила о большой любви, о молодом атлете, который ублажил бы ее страдающее без любви тело. Мгновение — и для нее я стал тем, кого она хотела видеть. Плечи мои раздались, мускулы налились… Настоящий мачо. Нет, для постороннего взгляда я ничуть не изменился, изменения, происшедшие во мне, видела только она.
Когда я подлетел к ее окнам, она уже ждала меня, кутаясь от ночной прохлады в полупрозрачный пеньюар. Она знала о том, что я вот-вот появлюсь, и радость предвкушения смешалась в ней с полусонным томлением. Утром она даже не сможет понять, происходило это все в реальности или это был всего лишь сон.
Несмотря на то что родом она откуда-то из-под Пскова, черты лица у нее были точеные, аристократические. Графиня, ожидающая своего возлюбленного у окна самой высокой башни замка. Как ее звали… Не помню, да мне в общем-то было все равно. Она сама открыла мне окно, и я скользнул в ее объятия, почувствовал под руками маленькие, горящие от желания груди с длинными, воспрянувшими от возбуждения сосками. Наши уста слились… А потом… Нет, я не вошел в нее. Пища это одно, секс — другое.
