Жанна Лебедева - Очень босоногая история: Маньяк на свободе!
От размышлений маньяка отвлек шум со стороны железной дороги. Стремительно, так что мент не успел даже отреагировать, по рельсам пронесся скоростной поезд. Когда Сыромятников пришел в себя, о поезде громадной скорости напоминало лишь сильное покачивание проводов контактной сети.
Маньяк напрягся, почуяв неладное. Этого поезда в расписании не стояло. Ну да ладно. Какие–то испытания, все равно Бишоп на «Тройке» едет.
Все оставшееся время Сыромятников внимательно следил за дорогой, прислушиваясь к каждому шороху. Но его волнения оказались напрасными — точно в рассчитанное им время послышался звук приближающегося экспресса. Не успел локомотив поравняться с миной, как маньяк нажал адскую кнопку.
Раздался жуткий грохот. С брызгами искр оборвалась контактная сеть, вагоны опрокидывались на бок и летели вниз, сшибая на пути столбы и деревья… А виновник этой страшной трагедии тем временем уже удалялся на своей «копейке» от места преступления, вполне довольный результатами содеянного.
Глава 18. Дьяволиада
Где–то под Ярославлем.
Борис открыл глаза и, сев на боковой полке плацкартного вагона, выглянул в окно. Мимо проносились березовые рощи и поля. «Вроде Питер уже скоро, а такая глухомань», — подумал он, слезая вниз. Он начал одеваться, приводить себя в порядок, международная конференция все–таки.
Пути стали ветвиться, за окнами замелькали бесконечные товарные составы. Поезд начал сбавлять ход. Под окнами побежала полоска платформы, и, наконец, выплыло и остановилось здание вокзала. Ярославль.
Борис плохо знал географию, но даже он понимал, что Ярославль — это не пригород Питера. Через мгновенье он ворвался в купе проводника.
— Что за ерунда? Куда мы приехали?
— Мы едем в Питер обходным путем. Ночью авария была, «Русская Тройка» сошла с рельс, движение по Октябрьской дороге блокировано.
Психолог грязно заругался на ни в чем не виноватого проводника.
— Как вам не стыдно. Идите на вокзал прогуляйтесь, остыньте, час стоим, — сказал парень. Разгневанный Борис вылетел на перрон.
— Да я продам душу дьяволу, чтобы успеть, — крикнул Борис в пустоту уходящих в даль рельсов. Он должен был быть в Питере, а не торчать в Ярославле на вокзале.
— Да не вопрос! — словно в ответ на его рискованные слова, темная фигура, высокая и сутуловатая, отделилась от стены. — Давай душу, чего притих? Сам же просил?
Борис вытаращил глаза на незнакомца. Человек, а скорее даже не человек, угрюмо буравил его бездонными черными глазами, выворачивая наизнанку мозги психолога.
— Последний раз спрашиваю! По рукам? — сухая длинная рука с многосуставчатыми когтистыми пальцами потянулась к Борису.
— Согласен! — обреченный и отчаявшийся, великий босоногий герой гордо выпрямился и пожал адскую ладонь. — А вот и согласен, черт побери!
— Тогда с тебя душа… Ну что стоишь? Загадывай желание и помни, отказаться от того, что попросил, ты не сможешь! — демонический исполнитель желаний снова осмотрел Бориса своими бездонными глазами. — Да не мне говори! — тут же осадил он начавшего было распинаться психолога. — Некогда мне с тобой тут возиться, вот тебе мой ученик — Тасик, он тебе поможет, только смотри! Все понятно говори и четко! А то он туповат на голову…
Мрачная фигура в один миг исчезла в мареве над железнодорожными путями. Борис снова остался один. А как же желание? Расстроился он. Показалось, что ли? Он растерянно обернулся по сторонам.
— Дяяяденька я тут! — пискнул кто–то за спиной.
— Ты еще кто? — Борис брезгливо оглядел маленького мальчонку в ушанке и валенках, абсолютно непотребных для майской жары.
— Я Тасик! — снова пискнул мальчонка и стащил с головы свою ушанку, обнажив белобрысую курчавую головенку с торчащими среди светлых кудрей маленькими козлиными рожками. Его сопливый нос был похож на свиной пятачок, и он бойко двигал им по сторонам. — Давай, дяяяденька, загадывай, чего хотел!
Борис понял, что наконец–то его мечты сбудутся, а в его мечтах он был славным и благородным адмиралом, в мундире, с щеголеватыми усами, в шикарных белых перчатках из белой шкурки невиданного зверя, которого сам он назвал красивым на его взгляд словом «алькатрас», а ездил в своих фантазиях он на самой крутой и дорогой в мире тачке, название для которой тоже придумал лично, марку чудо–автомобиля он обозначил как «Хьюлетт — Паккард», это звучало пафосно и по–модному. Борис не забыл и самый главный предмет своих мечтаний, прекраснейшую женщину по имени Алана. О да, эта босоногая богиня его грез обычно ждала его в своих апартаментах. Однако даже на прекрасной Алане ценитель разнообразных женских пяток тормозить не собирался, но придумал коварный план, как заполучить роскошную женщину и потом иметь возможность крутить романы с другими обладательницами босых ступней…
— Ну, — Борис строго и свысока оглядел Тасика с ног до головы, — значит, слушай внимательно! Во–первых, хочу стать адмиралом! Да, у меня должно быть все, что надлежит адмиралу — форма и именное оружие, и, конечно, перчатки из алькатраса, во–вторых, мне нужен «Хьюлетт — Паккард» последней модели, а самое главное, пусть у меня будет моя Алана, и пусть она всегда ждет меня в гостиничном номере и никуда не выходит оттуда. Да, пусть у нее всегда будет вдоволь еды и всего, чего ей нужно, главное чтобы из номера уйти без моего веления она не могла бы… В-последних, хочу, чтобы у меня были деньги в достатке. И еще хочу успеть в Питер на конференцию. Ну? — Борис грозно уставился на бесененка. — Валяй!
— Значит так, — почесал рогатую голову чертик, — адмирал, мундир, перчатки из Алькатраса, Хьюлет — Паккард, бабло, Питер и алано…
— Да так, так, давай уже быстрее! — Борис нервно прикрикнул на Тасика, не обратив внимания на то, как странно тот произнес последнее слово.
— Ап! — Тасик щелкнул кривыми пальчиками. — Готово, дяденька. Принимай работенку.
Борис с замиранием сердца осмотрел себя: не обманул, шельмец! Мундир сидел как влитой, на бедре висел палаш, кобуру оттягивал пистолет, а на ногах сияли начищенные сапоги. Смущало только одно — вместо перчаток из нежного алькатрасового меха на руках болтались какие–то грязные растянутые варежки, и крутого автомобиля поблизости видно не было, вместо него стояла какая–то объемная коробка.
— Это еще что? — взревел Борис. — А это? Где перчатки из алькатраса?
— Как и заказывали, — пропищал Тасик испуганно, — рабочие перчатки заключенного Джона Смита из тюрьмы Алькатрас.
Борис яростно сгреб бесененка за шкирку и злобно затряс его, указывая на коробку.
— Это принтер Хьюлетт — Паккард, дяденька, последней модели! Самый хороший! — Тасик извернулся и цапнул психолога за палец, тут же отпущенный, шлепнулся на асфальт, подскочил как мячик и, путаясь в валенках, помчался прочь.
— Вот гаденыш! — Борис расстроенно потряс кулаками. — Чтоб тебя, — он попытался стянуть уродливые варежки, однако с удивлением обнаружил, что не может это сделать. Самое странное, что как только он захотел бросить на платформе никчемную коробку с принтером, руки сами потянулись к ней и Борис, пыхтя и проклиная непутевого Тасика, потащился с коробкой и в варежках прочь с вокзала.
— Отказаться уже нельзя! Должен взять все, что просил, — донесся откуда–то противный бесенячьий писк.
Предвкушая встречу с желанной женщиной, Борис как на крыльях долетел до гостиницы и с замиранием сердца вошел в номер. В коридоре было темно и ничего не подозревающий герой–любовник вляпался сапогом во что–то… Он включил свет и чертыхнулся. Прямо около обувной полки источая зловоние лежала огромная куча собачьего дерьма. Однако самый неприятный сюрприз ожидал его в спальной комнате, где вместо своей долгожданной красавицы он увидел нечто…. Посреди кровати прямо на белых шелковых простынях валялась жуткая тварь, размером почти с лошадь, но походившая скорее на собаку, курносую, короткоухую, с короткой рыжей шерстью. Увидев Бориса тварь устало зевнула, открыв огромную красную пасть, усеянную, как у льва, рядом мощных зубов и огромными клыками.
— А это еще что такое? — психолог выпучил глаза и гневно сжал кулаки. — Это, на х@й, что такое?! — заорал он, на что тварь сердито прижала уши и оглушительно рявкнула, так что с потолка посыпалась штукатурка.
— Дяяяденька, это алано! Ты же сам просил! Я же уточнил специально! — пропищал из дальнего угла комнаты непонятно откуда взявшийся там Тасик.
— Что значит алано? — Борис только сейчас заметил букву «О» в конце слова.
— Алано! — чертик вынул из под мятой курточки какой–то талмуд и, напялив на пятачок старомодное пенсне, зачитал, — «алано, испанский бульдог, старинная травильная порода у народов Пиренеев, может завалить корову, если захочет…» Между прочим, бешеных денег стоит…
