Странница - Шаблинский Илья

Когда Корней, дополнительно подбрив скулы и подбородок, уже обжигал их у зеркала одеколоном, дозвонился Антон. Голос его звучал глуховато.

— Куда-то собираетесь? — осведомился, учуяв нотки нетерпения в тоне клиента.

— Примерно, — ответил Корней, — а что?

— Хотел поделиться с вами кое-какими соображениями. И показать еще пару фотографий…

— Что-то новое? — удивился Корней. — Давайте отложим до понедельника. Сейчас не могу. Я вправду ухожу. Я сейчас один и могу вам сказать — у меня встреча с женщиной.

Сыщик помедлил.

— А вам далеко? До Полянки? Знаете что: сейчас к вам подъедет Володя Линько. Он привезет пакет, там посмотрите. Дождитесь его, ладно? Он вас потом подбросит.

Корней пожал плечами:

— Ну а сколько ждать-то? У меня в шесть встреча. Мне на метро в принципе быстрее.

— Сейчас он выедет. Прошу вас, дождитесь. Не нужно на метро. Он довезет.

Еще около получаса Корней бродил по комнатам, поглядывая на часы. Потом вспомнил, что не знает номера мобильного телефона Линько. Очень кстати было бы сейчас ему позвонить — поторопить.

Он набрал номер Антона, но тот оказался недоступен. Корней, выругавшись, бросил мобильный аппарат на стол. За окнами вяло порхали снежные хлопья. Романтическая погода сулила, между прочим, беды городским автомобилистам. Линько мог сейчас стоять в пробке. На отрезке от Таганки до Измайлова хватало узких мест.

Корней еще раз взглянул на часы и принял решение одеваться. В этот момент щелкнул замок входной двери: Инга вернулась.

Он пережил наплыв неприятного удивления, но внешне остался вполне спокоен. Инга не спеша отряхнула еще раз с бурого меха снежную пыль и повесила шубу в шкаф. Она стояла в дверях, опираясь круглым плечом на косяк, и пристально смотрела на мужа. Корней нерешительно снял со спинки стула пиджак.

— Куда-то собираешься? — спросила негромко жена.

— Ну да. Я же тебе говорил. Мне клиент дозвонился. Вчера не смогли встретиться. Хочу сейчас махнуть в офис.

Инга молча прошла в комнату, пересекла ее и остановилась у окна. Она оставалась в длинном свободном темно-синем платье. Корней вдруг подумал, что мерить зимнюю обувь на девятом месяце беременности — очевидно, не самая удачная затея. Подумал вполне равнодушно.

— Я решила отложить, — Инга будто ответила на его мысленное послание, — и потом… я подумала, что хорошо бы нам немного поговорить.

Разговор совершенно не вписывался в планы Корнея. Он был ему невыгоден с самых разных точек зрения. А может, даже опасен.

— Давай потом, — предложил он, теребя галстук, — вечером.

Инга сложила руки на животе и вздохнула.

— Я заметила, что ты куда-то перевез часть своих книг, — сказала она очень тихо, — и еще кое-что из одежды… Ты хочешь оставить нас?

Это был именно тот вопрос, которого Корней хотел избежать в ближайшие две недели. Преждевременный удар в солнечное сплетение. Но нужно было отвечать. Ответ вышел классическим — как у обычного мужа, застигнутого врасплох.

— С чего ты взяла? Откуда? Ты же знаешь, часть книг я храню на работе.

Инга подошла к нему ближе.

— Скажи мне честно. Ты хочешь уйти от нас?

Теперь не было выхода. Нужно было говорить о самом главном. Корней с немного нарочитой досадой бросил пиджак на диван. Сказал глухо:

— Я узнал кое-что. Я узнал и был этим поражен. Это не влезает ни в какие рамки. Это какой-то бред… и… я поначалу не хотел в это верить…

Она спокойно слушала, не сводя с него глаз. Он вздохнул и произнес:

— Ты встречалась с Берковичем. Он снял для вас квартиру. Ты была с ним близка. Ты, конечно, можешь отрицать, но у меня очень точная информация. Честно говоря, я про такое не слышал — чтобы изменять мужу на девятом месяце беременности… Я понимаю, ты сейчас будешь все отрицать, я к этому готов.

Она смотрела на него, почти не моргая и покусывая губу. Спустя еще секунду ее лицо медленно изменило цвет: стало совершенно бескровным, млечно-желтым. Он испугался, но испуг был мгновенным и проходящим — он много раз видел, как быстро и легко она бледнеет. Жена моргнула и беззвучно заплакала. Слезы скатывались у нее по щекам, задерживались на скулах. Он несколько секунд наблюдал их извилистый путь. Потом сказал:

— Слушай, я уже свыкся с этой мыслью. У тебя возникло чувство или там… влечение к другому мужчине… при довольно необычных обстоятельствах, ну так ладно… Бог с ним… что остается в такой ситуации мне? Наверное, предоставить тебе свободу. Да. Я долго ждал этого ребенка, но теперь, знаешь ли…

— Нет, — произнесла она резко, — нет у меня к нему никаких чувств и никакого влечения.

Повисла неприятная пауза. Охватившее Корнея чувство, как ни странно, более всего напоминало горестное удивление. Только что, гордо сообщив, что уже свыкся с некоей скорбной мыслью, он был теперь уязвлен. Получив шокирующую информацию из третьих рук, мужчина, может быть, оказывается вдвойне шокирован, если получит подтверждение из уст любимой женщины. Весьма печально, если она не пытается ничего отрицать.

— Да ну? — спросил уже с раздражением. — Надо же! Случайно, наверное, получилось.

Инга провела по щеке тыльной стороной ладони.

— Ты сейчас не поймешь, а я не смогу объяснить… я не хотела. Я была вынуждена… я должна была.

— Да? Кому должна? Кому? — Он уже не желал сдерживаться. — Может, ты мне сейчас снова расскажешь про эту свою богиню? Если она мстит за тебя всем подряд, то что дурного сделал тебе я? Ну что?

Он внезапно обнаружил, что почти нависает над ней — прижавшейся к стене.

— Ты, кажется, многое уже знаешь, — прошептала она, глядя ему в глаза, — общение с Уразовым не прошло даром… Жаль, что он так на тебя повлиял.

— Ну хорошо! Объясни сама что-нибудь! Скажи, в чем он был не прав.

— Он был не прав в главном. Я люблю только тебя. Несмотря ни на что.

— Несмотря ни на что? А мне кажется, он прав в другом — ты не любишь никого, кроме себя! И этого… своего божества! А главным его свойством является то, что с близкими тебе людьми происходят гадости! Так?!

— Нет! — В глазах Инги будто зажглись искры. — Нет! Ее цель — возмездие! Она — дух возмездия, понимаешь?! Она… не привязана ко мне… Дух Асты — он вездесущ и многолик… Ты же ходишь в свою церковь, тебя там на этом твоем кружке вроде учат вере? Да? Тому, что каждому воздается…

— Не на этом свете!

Инга резко надвинулась на него круглым бледным ликом. Произнесла громко и раздельно:

— Иногда и на этом! Иногда. А когда — решать ей. Человек никогда не должен знать, за что и когда ему воздастся здесь… Здесь и сейчас. Но за своих жриц она будет мстить всегда. Всем. Так задумано. Таков закон. Жриц положено опекать и защищать…

— Ага, опекают, защищают. — Корней дернул головой и вдруг вспомнил: — Две женщины, которых я видел в роддоме? Да? Мне, показалось, они готовы были меня убить. Да! Одна такая пожилая, высокая, черная! Помню! Милые существа.

— Тебе не нужно ее опасаться, — пробормотала Инга, — она — близкий мне человек. Она не причинит тебе зла.

— Да? А вторая?

— Там больше никого не было. — Инга смотрела ему прямо в глаза.

Корней будто опомнился.

— Да бог с ними! При чем здесь… Я — о другом! Ты говоришь — закон! А зачем твой закон требует, чтобы ты на девятом месяце беременности спала с моим шефом? В чем тут великий духовный смысл? Какой муж может такое вынести?

Она медленно закрыла руками лицо. Корней ожидал чего-то вроде вспышки раздражения и был к ней готов. Но услышал только редкие всхлипы. Инга медленно опустилась на корточки, сползла по стене вниз. Он ждал с минуту, глядя на ее подрагивающие плечи и выступающий живот. Потом осторожно накинул пиджак и зимнюю куртку.

Всхлипы Инги прервались: она яростно стукнула кулаком по полу. Корней вздрогнул.

— Как мне надоело! Как мне все надоело! Что за жизнь?! У меня просто уже нет сил!

Корней, овладев собой, негромко сказал от двери:

— Спокойно. Тебе силы еще понадобятся. Тебе еще рожать.