Кристофер Мур - На подсосе
— Ты первая, — сказал Томми. Они стояли в большой комнате по обе стороны футона, на который активно линял громадный кот — помесь персидского, половой тряпки и, вероятно, водяного буйвола. Томми решил, что со всем этим кровопитием поведет себя хладнокровно, хотя взвинчен был так, что хоть по стенам вверх-вниз бегай. Вообще-то он не был уверен, что и впрямь не сумеет бегать вверх-вниз по стенам. Это его среди прочего и нервировало. Но все равно, приехав несколько месяцев назад в Сан-Франциско, он слишком много времени тратил на чрезмерные реакции, поэтому теперь он так не поступит — по крайней мере, перед своей девушкой. Он будет хладнокровен. Если получится.
— Первым надо тебе, — ответила Джоди. — Ты еще никогда не питался.
— Но ты же дала старому вампиру своей крови, — сказал Томми. — Тебе нужнее. — Это правда, она вампира накормила, чтобы у него побыстрее зажили раны, которые ему нанесли Томми и его друзья, когда взорвали его яхту и так далее. Но он все равно надеялся, что она еще раз откажется.
— Нет-нет, только после вас, — ответила Джоди со скверным французским акцентом. — Я настаиваю.
— Ну, коли так…
Томми подскочил к футону и нагнулся над громадным котом. Он не очень понимал, как приступить, но вокруг Чета витал красный ореол здоровой жизни, и Томми слышал, как бьется кискино сердце. У него в голове что-то затрещало, словно в слуховом канале зачпокали пузырьками упаковки, в нёбо изнутри что-то уперлось — болезненно — и опять затрещало. Томми почувствовал, как другое что-то у него во рту подается, и в нижнюю губу ему вонзились два острия. Он отстранился от кота и ухмыльнулся Джоди, а та взвизгнула и отскочила.
— Клыки ошчрые, — сказал Томми.
— Да, я вижу, — подтвердила она.
— А чего чы ощкочила? Дурачьки шмочрячча?
— От неожиданности, вот и все. — Джоди отвернулась от него, как от дуговой сварки или полного затмения, словно зрительный контакт с ним приводит к слепоте. И замахала на него рукой: — Давай, давай, давай. Только осторожней. Не слишком жестко.
— Ага, — сказал Томми и ухмыльнулся опять. Джоди отпрянула снова.
Томми повернулся к футону и взялся за кота поудобнее. Того, казалось, процесс нервирует гораздо меньше, чем двух вампиров в комнате. Томми укусил.
— Фяпп, фяпп, чьфук! — Он вскочил на ноги, выронив кота, и принялся счищать с языка кошачью шерсть. — Чьфу чы!
— Стой тихо. — Джоди подошла и принялась снимать у него с лица мокрые кошачьи волосины. Потом сходила в кухонный угол и вернулась со стаканом воды и бумажным полотенцем, которым протерла Томми язык. — Водой только полощи. Не глотай. Она в тебе все равно не удержится.
— Я не фобирающь глочачь, у меня во гчу полно кофачьей шегшчи.
Когда удалось наконец все выплюнуть, Джоди выбрала у Томми изо рта оставшиеся волоски — и при этом случайно уколола палец о его правый клык.
— Ай! — Джоди выхватила палец и сунула себе в рот.
— Ухх чыыы, — произнес Томми. Вытащил ее палец у нее изо рта и сунул в свой. Глаза у него закатились, и он застонал носом.
— О, это вряд ли, — сказала Джоди. Схватила его за руку и впилась в нее под локтем — как прилипала в акулу.
Томми зарычал, развернул ее и бросил ничком на футон, но руки изо рта не выдернул. Джоди откинула с лица волосы, а он впился ей в шею. Джоди завопила, но вопль вышел приглушенно — пузырьками крови у Томми на руке. Огромный Чет зашипел и опрометью кинулся через всю комнату в спальню, где забился под кровать. Студию наполнили скрип натянутой красной кожи, треск рвущейся джинсы и рев хищников.
Огромный кот совершенно не уловил иронию: все это походило на обычную кошачью драку.
4
Красный, белый и весь мертвый
Набивка из растительного пуха и куриные перья мохнатыми сугробами покрывали всю комнату. Среди них затерялись лоскутья одежды, покрытия футона, клочья ковра из шкуры маппета и раздавленные детали пары дрянных бумажных абажуров с «Пирса 1». Искрили голые провода над стойкой, где некогда маятниками висели светильники. Студия выглядела так, точно кто-то швырнул ручную гранату в оргию плюшевых медвежат и у выживших сдуло всю шкуру.
— Да, раньше все было не так, — произнесла Джоди, толком не отдышавшись. Она лежала поперек кофейного столика, глядя в окно, где под углом вверх тормашками раскачивался уличный фонарь. Из одежды на ней был лишь рукав красной кожаной куртки. С макушки до пят она была вымазана кровью, но прямо на глазах у Томми царапины и укусы затягивались.
— Если б знал, — сказал Томми, — давно бы себе отрастил крайнюю плоть. — Он лежал в другом углу комнаты на куче книг и щепок, которые раньше были стеллажом. Ровно туда Джоди его и кинула, и он тоже был весь в крови, исцарапан и одет в единственный носок.
Вынимая щепку от книжной полки размером с карандаш у себя из бедра, Томми подумал: наорав на Джоди за то, что она превратила его в вампира, он, конечно, несколько поторопился. Хотя запомнилось не очень многое, он был почти уверен — то был поразительнейший секс в его жизни. Очевидно, читанное где-то про то, что вампирский секс — преимущественно кровопитие, а больше ничего, — еще один миф, вроде превращения в летучую мышь и неспособности переходить текущую воду.
— А ты знала, что будет? — спросил Томми.
— Понятия не имела, — ответила Джоди, не слезая с кофейного столика. С каждой минутой она все больше напоминала Томми жертву убийства, хотя разговаривала и улыбалась. — Сначала я хотела, чтоб ты угостил меня ужином и сводил в кино.
Томми кинул в нее кровавой щепкой от стеллажа.
— Я не про то спрашиваю. Не знала ли ты, что мы этим займемся, а знала ли ты, что будет так?
— Откуда мне было это знать?
— Ну, может, после той ночи со старым вампиром…
Джоди резко села.
— Я его не окучивала, Томми, я просто провела с ним ночь, чтобы узнать, как быть вампиром. И зовут его Илия.
— Ах, так вы уже с ним на ты.
— Ради всего святого, Томми, прекрати думать. А то берешь изумительное переживание и высасываешь из него все живое.
Томми поерзал на руинах и начал было дуться — но поморщился: вместо того, чтобы оттопыриться, нижняя губа зацепилась за клык. Джоди права. Он всегда такой был — всегда слишком много думал, избыточно анализировал.
— Извини, — сказал он.
— Сейчас тебе просто надо быть частью мира, — тихо сказала Джоди. — Нельзя все сводить к категориям, отделять себя от переживания и нахлобучивать на него слова. Как в песне поется: «Пусть будет».
— Извини, — повторил Томми. Он попробовал вытолкнуть мысли из головы, закрыл глаза и прислушался к биенью сердца. С другого края комнаты до него донесся стук сердца Джоди.
— Все хорошо, — сказала она. — От такого секса и впрямь иногда требуется вскрытие.
Томми улыбнулся, не открывая глаз.
— Образно говоря.
Джоди встала и подошла к нему. Протянула руку поднять на ноги.
— Только осторожней, у тебя затылок как бы в гипсокартоне застрял.
Томми повернул голову и услышал, как потрескивает штукатурка.
— Я по-прежнему хочу есть.
Она подняла его на ноги.
— Я и сама немного обессилела.
— Мой косяк, — сказал Томми. Теперь он припоминал: ее кровь, пульсируя, лилась в него, а его в то же время текла в нее. Он потер плечо, где еще не зажили укусы ее клыков.
Джоди поцеловала ему это место.
— Будет заживать быстрее, когда выпьешь свежей крови.
Томми больно скрутило живот — будто бы внезапным спазмом.
— Мне очень надо поесть.
Джоди завела его в спальню, где в угол вжимался огромный кот Чет. Он безуспешно прятался за плетеной корзинкой.
— Погоди, — сказала Джоди. Она прошлепала обратно в большую комнату и почти тут же вернулась в том, что осталось от красной кожаной куртки (теперь скорее — жилет), и трусиках. Их приходилось с одного боку придерживать там, где порвали. — Извини, — сказала она. — Мне не очень комфортно ходить голой перед посторонними.
Томми кивнул.
— Только он не посторонний, Джоди. Он ужин.
— Ага, ага. — Она качала головой и кивала одновременно — так, что смахивала на окровавленного болванчика. — Иди первый. Ты у нас новенький.
— Иди? А ты разве не умеешь такой сверхъестественный гипноз, чтобы он сам к нам пришел?
— He-а. Давай, тащи его. Я подожду.
Томми посмотрел на нее. На потеки крови, что исчерчивали ее бледную кожу, налипли клочья обивки футона, а в волосах был куриный пух из одной взорвавшейся подушки. У него самого к ногам пристали перья и кошачья шерсть.
— Знаешь, нам его сначала придется побрить?
Джоди кивнула, не сводя глаз с огромного кота.
— Может, сперва в душ?
— Хорошо придумала. — Томми обхватил ее рукой.
— Только мыться. Без секса!
— Почему? Мы уже просрали депозит за уборку.
