Наталия Неткачева - Ангелы плачут в июне (СИ)
- Конечно, - в моём взгляде, обращённом на Войнича, наверное, читалась не меньшая просьба.
Не знаю, что он подумал, но возражать, когда я открыла заднюю дверцу и пригласила невольную попутчицу сесть рядом со мной, не стал, даже бровью не повёл и глаза по привычке не закатил.
- Мы ведь так и не успели познакомиться, - завела я непринуждённую светскую беседу. - Меня Злата зовут, а вас?
- Варвара я, Михасёва, а лучше просто баба Варя - так меня здесь все кличут.
Ну, конечно, таинственная баба Варя не раз фигурировала в воспоминаниях Татьяны и Кати как жалостливая, всепонимающая и закармливающая пирожками соседка Малининых. Вероятно, это она и есть - по описанию всё сходится.
- А вы нашли Машу?
- Увы, её сейчас нет дома - вернётся через пару дней.
- Это вам Лида сказала? Не верьте - не вернётся, - вздохнула баба Варя. - Она всем так говорит, когда Маша во все тяжкие пускается, боится, что опека внучку отберёт.
- Простите, я не поняла… Почему отберёт и где сейчас Маша?
- Да кто же её знает? - развела руками женщина. - Запила, загуляла - она в таком состоянии где угодно может быть. Потому и ребёнка отобрать могут - мать ведь алкоголичка. Бывает, правда, она по нескольку месяцев не пьёт, а потом срывается и всё - пиши пропало. Лида тогда всем говорит, что дочь к родственникам уехала, но село-то у нас маленькое: все всё друг о друге знают. Так что через пару дней вы её точно не дождётесь.
- Очень жаль, - на самом деле особых сожалений не было, всё равно через пару дней уже было бы поздно, к тому же я возлагала большие надежды на информацию от Трубачёва. Но кое-что проверить стоило:
- А вы случайно не помните тот день, когда Василиса сломала ногу, это случилось утром или вечером?
Баба Варя вопросу не удивилась и даже особо не задумалась над ответом:
- Утром часов в десять, как раз моя смена была. Помню, привезли её и того паренька, что в лесу с дерева сорвался. У него стопа сломана, у неё - лодыжка, оба стонут от боли, а бедная Константиновна мечется между ними, не зная с кого начать. Шины-то простенькие она им ещё в лесу наложила, ну а я помогла с гипсом. А потом мне ещё пришлось на то место возвращаться - девочка очень просила найти оброненный там фонендоскоп. Халат она тоже в лесу оставила - зацепилась за ветку, когда падала и порвала.
Мы с Войничем переглянулись.
- Ну и как, удалось вернуть потерянное имущество? - небрежно поинтересовался он.
- Да, фонендоскоп я ей принесла, он-то целенький был. А вот халат порвался так, что и не залатаешь. Василиса велела его выбросить, я и выбросила.
- Куда?
- Как куда? В бак с мусором прямо там - в больнице.
Я со вздохом откинулась на кресло: опять тупик! Алан одарил меня через плечо выразительным взглядом и едва заметно кивнул в сторону бабы Вари. Предлагает проверить. Интересно, каким образом? Я что должна броситься к ней в объятия или вырвать зуб для своих исследований? Прежде чем я успела сориентироваться, машину резко занесло вправо; баба Варя, охнув, привалилась к окну, а меня швырнуло прямо на неё. В моём браслете из черного гагата, запутались её светлые с заметной проседью волосы. Я с трудом отделила их, постаравшись не причинить боли.
- Извините.
- Пустяки, вы меня на Гагарина возле магазина высадите, сестра как раз за ним, вон в той многоэтажке живёт, - инструктировала баба Варя. - Не люблю я эти бетонные коробки, дом на земле завсегда лучше, а она аж на третий этаж забралась. Вот спасибочки, что подвезли! Сколько я вам должна?
- Нисколько, были рады помочь, - заверила я. - А как же вы обратно доберетесь? Скоро стемнеет.
Она улыбнулась всё той же милой немного грустной улыбкой:
- Я с ночёвкой, у Тонечки в семье беда - нужно поддержать.
Она вышла и ещё долго махала нам в след, словно родственникам или близким знакомым.
- Странная дамочка, почему ты её не проверила? - тоном учителя, отчитывающего нерадивого школяра, спросил Войнич.
- Как? Обниматься я с ней что ли должна была? От твоих крутых виражей толку никакого - за пару секунд случайного прикосновения много не увидишь. Передо мной стояла лишь картинка немолодой рыдающей женщины, похоже, той самой сестры, у которой беда. И вообще… - я замолчала на полуслове, впившись взглядом в свой браслет. На чёрных крупинках гагата отчётливо белели несколько тонких светлых волосков. - Хотя, беру свои слова обратно, твой манёвр принёс-таки результат.
Я осторожно отсоединила волоски и аккуратно сложила один к одному.
- Мне остановиться, - Алан следил за мной через плечо.
- Нет, поезжай только медленно. Я не буду входить в транс, дам установку наблюдателя на один конкретный эпизод.
- А в чём разница? - похоже, ему и вправду было интересно. - Почему в одних случаях ты входишь в транс, а в других нет?
- В первом случае я как бы соединяюсь с разумом человека, вижу всё
его глазами, мне доступны его мысли и чувства. А в роли наблюдателя - вижу происходящее со стороны. Я не знаю, что в этот момент человек думал и чувствовал. Словом, информация получается неполная, но энергии и времени тратится гораздо меньше.
Вот и в этот раз потребовалось не больше трёх минут, чтобы выяснить, что баба Варя не солгала. Я видела, как она выбросила халат в мусорный бак на территории амбулатории. Судя по моим ощущениям, был полдень. А Лариса погибла вечером, поэтому дальнейшую проверку я сочла нецелесообразной.
Глава 34
- Чёрт! Вот чёрт! - всё, что я смогла произнести, увидев на своём балконе свежевыстиранные полотенца.
- Зовёшь родственников, ведьма? - съязвил Войнич. Он загнал машину в гараж. Мы вышли.
- Родственники уже здесь. Бабушка вернулась. Теперь все эксперименты придётся проводить на твоей территории.
Ему эта новость не понравилась:
- Ещё чего! Почему?
- Потому что это для тебя я - исчадье ада, недостойное ходить по земле, а для неё - любимая внучка. Она просто не позволит мне рисковать жизнью.
- Ты же говорила - раньше она сама выводила тебя из транса.
- Раньше меня не душили. Я просто устанавливала причину болезни и убирала её на физическом уровне. Вот и всё - никаких путешествий в прошлые жизни. Однажды в образе пропавшего мужчины меня ударили кирпичом по голове, бабушка едва успела меня разбудить. С тех пор Василиса Аркадьевна относится к моей практике весьма насторожено.
- Василиса Аркадьевна - бабушка по материнской линии, урождённая Екатерина Максимовна, верно?
Да, надо признать он хорошо подготовился. Прямо одержимость какая-то, я вот родословные жертв отца до седьмого колена не изучала. Наверное, мне просто повезло - рядом оказалась Солана, сумевшая объяснить, что даже искупая прошлое, жить нужно непременно в настоящем. Значение имеет только то, что происходит здесь и сейчас, потому что ничего из минувшего уже не вернёшь, а будущее ещё не наступило. А вот чемпион, видимо, считает иначе.
- Верно, пришлось взять чужие имена. Василису Аркадьевну придумала я.
Как всегда когда речь заходила о моём прошлом, Войнич нацепил маску ледяного отчуждения. Надеюсь, за ней не пряталось нечто похуже.
- А твоё - кто придумал?
Я ответила не сразу. Нахлынули воспоминания.
- В детстве мама называла меня златовлаской. Я просто сократила.
- Твою маму звали Полина Нарышкина? Погибла в автокатастрофе за год до ареста мужа. Ей повезло. Умерла до того, как узнала, что жила со зверем.
Я отвернулась. Под лопаткой кольнуло. И чего он добивается? Ждёт, когда сорвусь и разрыдаюсь? Не дождётся!
- Изучил всё моё генеалогическое древо? Молодец, пять по ботанике, отлично постарался! Иди домой, я скоро приду.
Он удивленно поднял брови:
- И это всё? А где же твоя хвалёная защита?
Продолжаешь нарываться? Что ж, постараюсь оправдать ожидания.
- Соскучился по моим шуткам?
Он традиционно закатил глаза:
- Да уж! По твоим пошлым кабацким шуточкам!
Я подошла к нему почти вплотную:
- Вот именно! По пошлым и кабацким. Тебе нравится, когда я с тобой заигрываю, лицемер!
Как всё просто. Он сразу помрачнел и перестал хорохориться.
- Предупреждаю. Выбери другую линию защиты! Эта - опасна для здоровья!
Я вдруг почувствовала ужасную усталость, ссориться с ним не хотелось, не хотелось вообще ничего…
- А сам-то? К чему этот экскурс в прошлое? Думаешь, причинишь мне боль, и твоя собственная станет меньше? Не станет. Время оно как анальгетик - боль притупляет, но раны не лечит. Их больше нет: твоей мамы и моих родителей. И делая друг другу гадости, мы ничего не изменим в их прошлом, зато своё настоящее точно превратим в ад. Ты этого хочешь?
Он молчал, продолжая сверлить меня непроницаемым взглядом. Ладно, на диалог рассчитывать не приходится, придётся продолжать монолог:
- Мы оба сломаны прошлым и выбор у нас не большой: изводить друг друга, бередя старые раны, или оставить мёртвых в покое и думать о живых. Галю Шолохову ещё можно спасти, поэтому я выбираю второй вариант! А что выберешь ты, чемпион?
