Олег Мизгулин - Морок
— …боль. — Голос Олега, не того расхристанного драчуна и весёлого парня, а знающего предмет лектора продолжал стучать в сознание. — Ты будешь явственно чувствовать боль. Видеть, как брызжет кровь у тебя из артерий, и трещат, ломаясь, кости. Это ряд забав, на которые ориентирована губка. Потом насытившись, тебя тля отпустит, но после таких спектаклей, сам понимаешь, психика будет только деградировать.
Головной раскрошил в руках земляной ком, чтобы вновь поднять его у своих ног.
— И что я могу сделать? — Хрипло произнёс Вадим. После Олеговых декламаций собственная речь казалась убожеством.
— Защитить себя! — Убеждённо ответил Олег. — Вернее, не себя, а своё подсознание. Которое обрабатывает губка. У тебя с двойником конфронт, а надобно, Вадим, важно и очень значимо протянуть ему руку. Вместе вы сила! Ты оторвёшь его от паразита, а он тебе подарит иммунитет и спокойствие. Баш на баш. Взаимовыручка, веришь, нет? Никаких червячков, паучков и злобных гоблинов уже не вылезет из земли, а про коконы ты и думать забудешь… Хочешь знать, как я видел твоего червяка? Словно смотрел низкобюджетный фильм, где поскупившись на спец. антураж и графику, чудовищем выставили надувную куклу. Примитивно надули резину и раскачали за конец шваброй, чтобы создать эффект движения. Какой там бояться, отсто-ой!
— Шутишь? — Не веря ушам, спросил Зорин.
— Нисколько. Это ты от ужаса глаза вывалил. А мне было дико смотреть, как тебя плющет от надувного матраса. Хорошо, я смекнул по своим каналам, что ВАС обоих высасывает тля. А потом когда ты начал шмалять, ну, думаю: серьёзно Николаича крюкануло на морок.
— Да? — Зорин просопел, возможно повторно переживая стыд. — А про способ с дыханием… Это ты тоже узнал ОТТУДА?
— Оттуда, Николаич! В отличие от тебя, я дружу со своим дном. И получаю в ответ знания плюс образование. Авансом, можно сказать… Поскольку, уверен, настоящая кладезь знаний находится только ТАМ.
— Ну, это ты, ладно… — Несвязно пробубнил Вадим. — Что мне надо сделать? Куда я должен вытянуть руку?
Олег посмотрел совершенно по-новому. Выдержал паузу.
— Да не должен ты никуда руки тянуть! Тебе надо пройти… Сечёшь? И я пройду.
— Не понял.
— Николаич, ну что тебя держит? Я?! Так я без пяти минут ТАМ. Останешься один, сам будешь искать проходы.
— Я не понял, Олег! Какие проходы? Мы ждём твою жену Люсю.
Олег досадливо поморщился.
— Николаич! Ты же логик. Должен дотукать: время встало не просто так. Помнишь, ты кричал про умысел? Ты попал в яблочко! Люся не вернётся, пока не пройдёт пятнадцать минут. А время не потикает, пока один или двое… не пройдут. Это условие! Нас подталкивают к решению.
— Так! — Зорин неожиданно рассердился. Дотошное окучивание мозгов со стороны Олега, а в вероятии его субстанции, вконец раскачало его подмороженное состояние. — Прервись-ка, слышишь! Кто бы ты ни был… Олег или его всезнающее эго! И стоило плести кружева, чтобы в итоге свести всё к банальному нырку в параллельку?! Олежа, вернись-ка в свои земные пенаты, прошу! И здесь дел хватает! Вы все пятеро нужны мне здесь, а не где-то ТАМ, где всё чужое и я сам всему чужой.
— Вадим…
— Олег! — Вадим жёстко ухватил напарника за плечо. — Я тебя выслушал, брат, теперь ты послушай! Эта нехристь, это место промыло Вам мозги. Проснись и стань самим собой! Знания твои и эта мудрость — всё от лукавого. И хоть я не ахти, какой верующий, можно сказать, плохой из меня верующий, а всё же подмывает окатить тебя святой водой. До того ты стал лощёный и загадочный, спасу нет!
Злость придала силы, и пока Вадим отчеканивал, чувствовал, как набирают в нём обороты уверенность и кураж.
— А теперь хочу обратиться не к тебе, а к твоёму суфлёру! Который засел где-то в твоих межизвилинах и двигает твоим языком! Слышь, ты! Протеже неземное! Я понял, о чём ты болеешь! Забираешь ребят?! Но со мной ты ноготки обломаешь, поверь! Со мной твой зехер не проканает! На шипы нарвёшься!
Он поглядел на сникшего Олега и уже с отчаянным весельем похлопал того по плечу.
— Ничего! Губка, говоришь? Повоюем и с губкой! Я одно из всего разговора вынес: не надо бояться! Нельзя бояться! И тогда вампир твой аномальный сдохнет от жажды. Верно, Олежек?
— Верно. — Хмуро согласился Головной. — Только волноваться и переживать тоже нельзя. Это предшественники страха.
— И волноваться не будем! — С небывало опьяняющей злостью Вадим потряс в руке оружие. — Чего нам волноваться? Три пальца на руке отсекли. Четвёртый болтается, а пятый… Пятый вам кадык пробьёт, господин Холм! Слышишь, ты, пригорок!!! Ты меня бояться должен!
Он кипел и радовался, что боевой запал, утраченный с давно отгремевших боёв, вернулся в его жилы. Хотелось сметать, взрывать и стрелять. Как тогда… Крик-вызов, клич был, отнюдь, не позёрским актом показной удали. Вадим распалялся так и взгревал необходимую злость, нужную ему для противостояния. Олег, подрастерявший пыл красноречия, заметно пригорюнился. Во всяком случае, желание живописать и доказывать у него пропало. Он помял пачку, прикидывая глазом количество оставшихся сигарет и негромко констатировал вслух:
— Четыре. Придётся бычковать…
Вадим, настропаливший себя на противление собеседнику, даже не сообразил, что куда. Обычно Олег был запальчив и не съезжал с горячей темы сам, а тут на тебе, сигареты… Впрочем, то был не тот Олег, а страшно подумать, матрёшка какая-то… Он кивнул на его сигареты.
— Ты ёще день назад сказал, что последняя пачка, а сам её прикончить не можешь. Бездонная она у тебя что ли?
— Да не… — Засмеялся Олег. — Ту, про которую ты… я кончил. А потом в болоньевой куртке нашёл ещё, початую и давно забытую. Это уж точно последняя.
— Все свои куртки прошарил? Может ещё где отыщется? — В принципе ему нравилось, что Олег дипломатично свёл дисскусию на ноль. Была в этом своя эстетичность. Несмотря на краеугольность ситуации. Была…
Олег сказал, что с сигаретами трендец окончательный, может оно и к лучшему, давно бросать хотел. Хотя бросать курить хорошо, когда сигареты есть. А не когда их нет, и обстоятельство отсутствия давит на мозг. Вадим согласился с последним утверждением, хотя сам он бросил легко без психотренинга. Но, то он, ни стажа, ни привычки, а так… Пустое. Разговор покатился мужицко нейтральный. Ни о чём и обо всём. Обсудили от погоды до последних новинок бытовой техники. Посетовали на неуклонный рост цен, поматерили политиков. И то не злобливо, а потому что надо. Пока разговор тёк, Вадим, нет-нет, да поглядывал на часы. Секундная стрелка по-прежнему кривлялась, и не было нужды каждый раз пялиться на неё. Достаточно было б ориентироваться на пристывшее к небу солнце, устоявшиеся тени и белый неживой шум тайги. А ещё костёр, который выплевывал дрова обратно. Рука, поначалу привычная на подкорм огня, быстро отучилась от бестолкового действия. Хотя и не сразу…
Вскоре, Вадим почувствовал в незатейливой беседе явную искусственность. Олег, он понятно, уходил, сознательно избегал конфликтных и никчёмных споров. А вот он так не мог. Тревога крадущейся мышью топталась возле сердца, пробовала его на зубок. Вадим пару раз вставал и снова присаживался, делая вид, что разминает суставы. То и дело поддакивал и вяло с чем-то соглашался. Нет… делать вид, что ничего не происходит, бесполезно. Прав был Олежка: все перешли мосточек, а он задержался. Не перекраивалось сознание, сопротивлялось. И дело не суеверных мурашках перед неизвестным аномальным. Будь он одиночкой, вгрызся, себя не жаль… Но как смириться с математикой чужих судеб. Четверо было под его опекой, четверо! Двое юношей и две девушки. Какого чёрта, он попёрся с ними на эту шайтан-гору?! Он внезапно ощутил, как словно дверцу отворили в нём, и сквозняком задул в избу морозец. В полуметре от Олеговых ног выгнула спину земля. Пока не сильно, а так… Как потягивающая мышцы кошка. Что, опять? Нельзя… Нельзя бояться! Зорин закусил кожу на руке, до острой боли стискивая зубы, уходя полностью в физическую боль. Никак нельзя… Спина опустилась.
— … со всем снаряжением, как положено. Пусть будет опытный инструктор, подстраховка и всё такое. — Повествовал о чём-то Олег. Он не заметил «диаграмму» Вадима, а если и заметил, то не подал вида. О чём это он? Ага… Про альпинисткое снаряжение. Олег хочет в горы.
— Взять пока небольшую высоту, а там, если понравиться… — Головной засмеялся. — А, Николаич?! А давай вместе соберёмся! Я смотрел по обьявлениям: у нас «Витязь» комплектует группы и какой-то там «Русский дом». В следующий отпуск давай? Я и Люську подпишу! Ванька, не знаю как, у него Наташка трусиха. Не воткнутся они, так втроём! На вертикаль. А, Николаич? Если друг оказался вдруг…
Он был исполнен оптимизма, словно они прохлаждались в летней кафешке и ребята были где-то поодаль, а не исчезли в потусторонних колодцах.
