Вера Космолинская - Осеннее равноденствие
Поль сделал торжественную паузу, с восхищением глядя на своего нового друга.
— О, в самом деле?! — вскричала Амели. — Как это мило!
Несмотря на фантастичность рассказа, мы все были в восторге, и принялись горячо выражать графу свою признательность. С первого взгляда было ясно, что он идеальный романтический герой. Он был способен вскружить голову даже мне. Но меня настораживало одно обстоятельство — ощущение внутреннего превосходства над другими, необычность графа и некоторая неуловимая таинственность, вовсе не были напускными. Людям свойственно представлять себя как нечто большее, чем они есть на самом деле, а тут — совсем обратное… Пока я мысленно разбирала Дракулу по кусочкам, он вдруг начал как-то странно улыбаться, а потом весело посмотрел мне прямо в глаза. Фи! Как нехорошо быть таким догадливым! Я тихонько рассмеялась.
— Именно так мы и познакомились, — заключил Поль, — В лунную ночь, над телом убитого вервольфа. Граф спас мне жизнь.
— Я только сожалею, что не подоспел вовремя, и ваш товарищ погиб, — скромно заметил Дракула.
— Расчудесно и очень трогательно, — вмешался Робер. — Но почему, Поль, ты все время упорно называешь какого-то волка вервольфом?
В это время раздался звучный глас гонга. Амели засуетилась, приглашая всех к столу. Мы увлеклись беседой, что случалось нечасто и, этот обычно долгожданный призыв, едва не застал нас врасплох.
Амели взяла под руку своего драгоценного кузена, Антуан подошел к Эжени.
— Мадемуазель де Венсер, вы позволите? — услышала я рядом голос графа Дракулы.
— Благодарю, — я легко коснулась его руки. — Вам не кажется, что волшебство, это все-таки не оборотни, о которых рассказывает нам барон де Руж? Ведь вы имели в виду совсем другое.
— Волшебство — это красота, и умение видеть ее, — тихо ответил Дракула.
И почему у него такой загадочный взгляд, почти гипнотический? Словно взгляд сфинкса. Нет, самого времени, глубокий и темный как океан, со светлыми искорками у самой поверхности. Такие глаза должны бы быть и у мудрецов-долгожителей, но у них они почему-то всегда затянуты мутной пленкой старческого слабоумия, из-за которой уже ничто не проглядывает. О, где вы, легенды о вечной молодости?! Похоже, совсем рядом со мной… Я тепло улыбнулась своему сказочному принцу. Какое удивительное чувство — между нами существует какая-то связь, как если бы мы состояли в родстве — мистическом, или кровном?..
Робер принял надутый вид, когда меня так ловко перехватили у него из под носа. Ему пришлось составить компанию молчуну Оливье, все время казавшемуся заспанным.
За трапезой Робер снова поднял вопрос о вервольфе. Ведь истинный охотник должен верить только своим сказкам.
— Как бы то ни было, это отличная охотничья история, — сказала я не без злорадства, глядя на Робера.
— И в лучших легендарных традициях, — добавил граф Дракула. — Это был действительно необычный волк, и легче всего было убить его серебряной пулей. Я пользуюсь только такими. Если хотите, назовите это эксцентричностью. Благодаря ей я имел удовольствие после этого инцидента принимать барона де Руж в своем замке.
Поль засмеялся:
— Вот теперь я не ошибусь: мы встретились где-то близ границы с Молдавией и Буковиной, а замок находится много южнее — в Трансильванских Альпах.
— А я думал, это в Карпатах, — встрял Робер.
— Так и есть — Трансильванские Альпы, это Южные Карпаты, — тихо пояснил ему Антуан, деликатно прикрываясь салфеткой.
Оливье мирно общался с графином, и ни во что не вмешивался.
— Какая же счастливая случайность свела вас на границе с Молдавией? — поинтересовалась я.
— Очень счастливая случайность, — отозвался Поль.
Граф задумчиво изучал содержимое своей тарелки, почти ни к чему не прикасаясь.
— Волк, — ответил он, с удовольствием отрываясь от этого занятия. — Мы охотились на одного и того же зверя. Но мне пришлось выслеживать его немного дольше. Почему-то он не хотел сам пойти мне навстречу, как делал это с другими. И в данном случае приманкой послужил несчастный англичанин.
— Да, этот негодяй совсем зарвался, — жестко пояснил Поль.
— Англичанин? — с ужасом воскликнула Эжени.
— Нет, конечно. Волк.
— Так все-таки волк, а не вервольф? — снова попытался внести ясность Робер. — прошу вас, граф, на кого вы все-таки охотились? Господин де Руж нас окончательно запутал.
— Можно сказать, это волк особой породы — очень сильный и хитрый, нападающий на людей и очень живучий, порождающий о себе легенды и небылицы, который в наших краях вполне официально называется вервольфом.
— Ну, слава Богу, — с облегчением вздохнул Робер, получив объяснение.
Поль и Дракула переглянулись с насмешливым видом.
— А теперь, — воскликнула Амели, — у меня есть отличная идея. Сегодня, вместо обычных шарад, я предлагаю устроить спиритический сеанс!
— Как чудесно! — взвизгнула Эжени, охваченная сладостным предвкушением, не лишенным доли священного ужаса.
— Простите, я не уверен, что следовало бы делать это сегодня, — осторожно заметил граф. Мы снова были в гостиной. Он подошел к камину и как-то по кошачьему смотрел на огонь, не мигая, широко открытыми глазами. И, обернувшись, взглянул на Амели так, как если бы она была всего-навсего мышью. Мгновенье, и это ощущение пропало. Хищник и дичь исчезли без следа, комната снова стала уютной и обычной.
— Почему же именно сегодня? — Амели вопросительно склонила головку набок, томно взмахнув ресницами.
— Осеннее равноденствие. Это время, принадлежащее смерти.
— Смерти? — нервно переспросила Эжени. — Я не…
— Ну, что вы, дорогая, — успокаивающе пробасил Робер, беря ее за руку. — Ведь тем интереснее. Мы же все равно в это не верим. А вы, граф, верите в общение с духами?
— Зачем же мне верить в это? — пожал плечами Дракула.
Мне почудилась в ответе двусмыслица.
Свет был погашен. Горели только несколько свечей. Мы сидели вокруг маленького журнального столика орехового дерева, на котором лежал расчерченный лист бумаги. В центре находились наивные изображения магических знаков — звезды, многоугольники, символы зодиакальных созвездий. То ли они должны были притягивать потусторонние силы, то ли, напротив, оберегать нас от их дурного влияния. Уже довольно долго не происходило ни того, ни другого.
— По моему, все эти духи заснули, — проворчал Антуан. — Может, нам следует вспомнить кого-нибудь поагрессивнее?
— Мне ничего не приходит в голову, — признался Оливье.
Робер хохотнул:
— Поль, придумай-ка нам что-нибудь этакое. Из страшной сказки.
— Не делай этого, — предостерегла я.
— Не буду, — сказал Поль.
Робер торжественно воскликнул:
— Я придумал! Я призываю…
— Молчите, — повелительно произнес Дракула. Но поздно.
— Я призываю Ангела Смерти!
Несколько мгновений ничего не происходило. Вдруг, в комнате поднялся черный вихрь, озаряемый короткими синими вспышками. Эжени завизжала и упала в обморок. За ней последовали Амели и Оливье. Антуан еще держался с полминуты. Его бесцветные глаза были расширены до предела. Наконец, пенсне скатилось с его носа на пол, а за ним и сам Антуан. Кто-то взял меня за руку. С этим легким пожатием, словно придавшим мне сил, ужас, сдавивший мое горло, растворился, уступив место какому-то безразличному свободному восприятию действительности. Я почувствовала себя защищенной.
— Не бойтесь, — спокойно, и даже ласково сказал граф Дракула. — Мы сумеем с этим справиться. Только ни во что не вмешивайтесь.
— Я не боюсь, — пролепетала я, не знаю почему.
— Это может быть опасно, — с сомнением заметил Поль, но тоже совершенно нормальным голосом.
Так значит, граф — колдун! Вот почему он казался таким странным. Эта мысль меня ничуть не пугала. Наоборот, привела в восторг. Волшебство существует! А Поль? Выходит, он тоже?!
Между тем становилось все страшнее. В центре черного вихря, соткавшись из голубых искр, возникла большая фосфоресцирующая мертвая голова. Тут, наконец, пробрало и Робера, который стоял остолбеневший, с открытым ртом. Со слабым стоном он медленно повалился под столик, увлекая за собой глупый лист бумаги с магическими рисунками.
Голова, постепенно все более принимающая четкую, осязаемую форму, издала глубокий вздох и заговорила:
— Кто осмелился вызвать меня в Час Силы?
Голос, похожий на гудение колокола, эхом отражался от стен. Голубое сияние разливалось вокруг.
Поль осторожно потащил меня назад, а Дракула выступил вперед, в мантии из черного облака. В его темных глазах горел призрачный, зловещий огонь.
— Ты знаешь, кто звал тебя.
— Знаю, и заберу с собой. Все смертные здесь — мои по праву.
