Либба Брэй - Прекрасное далеко
— Горгона, надо удирать отсюда как можно скорее! — говорю я.
— Как пожелаешь, высокая госпожа.
Горгона устремляется прочь из Зимних земель.
Я рассказываю ей, что мы видели, хотя из сострадания не упоминаю о роли Амара во всем этом. Бурлящее небо над нами постепенно переходит в равнодушные сумерки Пограничных земель, потом — в яркую голубизну над Пещерами Вздохов, потом — в оранжевый закат сада.
Картик за все время обратного пути не произнес ни слова. Он сидел на палубе, прижав колени к груди, закрыв лицо ладонями. Я не знаю, что тут можно сказать. Мне хотелось бы разделить с ним горе.
— Она, — говорю я, качая головой. — Она привела план в действие.
— Что такое? — спрашивает Горгона.
Во мне вспыхивает гнев, яростный, как никогда в жизни.
— Цирцея. Она давно уже заключила союз с существами Зимних земель, но она хотела заставить меня думать, что все в прошлом. А сама при этом никогда не оставляла попыток вернуть себе силу. Я больше не буду пешкой в ее игре.
— Что велишь сделать мне, высокая госпожа?
— Плыви к Филону и лесным жителям. Расскажи им о том, что случилось, и сообщи, что я сегодня же вечером соединю с ними руки. Я вернусь с подругами, и мы все встретимся возле Храма. И еще раз предложи неприкасаемым войти в союз. Может быть, они передумают.
— Как пожелаешь.
— Горгона.
— Да, высокая госпожа?
Я не знаю, как спросить о том, что мне хочется узнать.
— Если… если я разделю магию, если мы соединим руки, кончится ли все на этом?
Горгона медленно качает огромной головой:
— Не могу сказать. Нынче странные времена. Все не так, как было прежде. Все правила нарушаются, и никто не знает, что может произойти.
Я веду Картика по тропе, потом по коридору. Мы через тайную дверь выходим на лужайку за школой Спенс. Сверху, из открытых окон, доносятся аплодисменты и гул голосов. Миссис Найтуинг объявляет, что мисс Сесили Темпл прочтет «Розу битвы».
Все вокруг знакомо, и все же кажется не таким, как прежде. Картик не смотрит на меня, а мне хочется вернуться к тому моменту в Пещере Вздохов, когда мы вместе прижали ладони к камню…
— Та тварь, что скармливает души дереву… Это был мой брат…
— Мне очень жаль.
Я протягиваю руку, но Картик не позволяет прикоснуться к себе.
— Картик…
— Я предал его. Я предал…
Он разворачивается и бросается бежать.
Глава 54
Возвращаясь на бал-маскарад, я вся дрожу. Какой-то мужчина в маске арлекина задевает меня, и я пугаюсь.
— Ужасно виноват, — говорит он, одаряя меня улыбкой, которая под его отвратительной маской кажется демонической.
Я проскальзываю в бальный зал, где девушки продолжают выступление. Фелисити сидит рядом с Энн в костюме леди Макбет.
— Мне надо с вами поговорить, сейчас же, — шепчу я, и они спешат следом за мной в библиотеку.
Энн рассеянно перелистывает книжку за полпенса: «Мэйбл. Ученица школы Ньюбери». Я ни на секунду не сомневаюсь, что это точно такая же история, как все те, что обычно читает Энн: о какой-нибудь бедной, но порядочной девушке, которая подвергается жестоким нападкам со стороны школьных товарок, но которую в конце концов спасает богатый родственник. А потом все эти глупые девчонки ужасно сожалеют о том, что так ее дразнили. Но Мэйбл (или Аннабель, или Дороти — как бы ни звали героиню, все они на одно лицо) от души прощает их, не тая зла ни на кого, и все в итоге получают весьма ценный жизненный урок.
Мне хочется швырнуть этот хлам в огонь.
— Ну, Джемма, выкладывай! — командует Фелисити. — Мы хотим на бал!
— Существа Зимних земель вовсе не вымирают. У них есть целая армия, тысячи сильных тварей, — говорю я, и слова сыплются из меня судорожно и нервно, как будто я — пациентка Бедлама. — Они приносят души в жертву тому дереву, чтобы накопить силы, но они еще и чего-то ждут. Кого-то ждут.
Я перевожу дух.
— Я уверена, это Цирцея.
— А, теперь ты в это поверила, — говорит Фелисити.
Я не обращаю внимания на укол.
— Мы должны отправиться в сферы, вернуть Евгении кинжал и заключить союз…
— Ты хочешь сказать, отдать им магию? — спрашивает Энн.
— Она нам не принадлежит. Она лишь взята на время…
Фелисити перебивает меня:
— А как же Пиппа? Мы должны ей все сказать!
— Фелисити, — начинаю я, — мы не можем. Если она — одна из них…
— Неправда! Ты же сама только что сказала — это Цирцея!
Фелисити прищуривает глаза.
— А как ты обо всем этом узнала, Джемма?
Я лишь теперь, с большим запозданием, осознаю свой промах.
— Я ходила в сферы. Чтобы все увидеть.
— Одна? — допытывается Фелисити.
— Нет. С Картиком.
Энн смотрит на меня во все глаза.
— Ты взяла его с собой, не сказав нам ни слова?
— Мне необходимо было показать ему…
— Сферы принадлежат нам, а не ему! — сердится Фелисити. — Ты только вчера заявляла, что мы не должны ходить в сферы друг без друга! И тут же сделала такое!
— Да, и мне очень жаль, но тут было совсем другое дело, — возражаю я, хотя и сама понимаю, как неубедительно это звучит.
— Ты лгала! — кричит Фелисити.
— Выслушайте меня, прошу! Можете вы послушать минуту спокойно? Я попросила горгону собрать хаджинов и лесной народ у Храма, чтобы мы могли разделить с ними магию. Мы должны отправиться туда сегодня же вечером. Неужели вы не понимаете?
— Я только то понимаю, что тебе безразлично, что думают твои подруги. Чего они хотят.
Фелисити в своем костюме выглядит самой настоящей девой-воительницей. Ее глаза сверкают от боли.
— Пиппа меня предупреждала, что такое может случиться.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я. — Что она говорила?
— Да с какой стати я должна тебе рассказывать? Может, тебе лучше Картика расспросить? Ты ему доверяешь куда больше, чем нам, своим подругам.
— Но сейчас-то я здесь, с вами, — напоминаю я, и во мне разгорается гнев.
— Она говорила, что ты не захочешь делиться магией, — рассказывает Фелисити. — Что ты никогда и не собиралась этого делать, а она сама поступила бы совсем по-другому.
— Это неправда.
Но я не могу отрицать, что наслаждалась, обладая тем, чего нет ни у кого.
Фелисити берет Энн за руку.
— Это все ерунда, — говорит она, увлекая Энн к двери. — Ты забыла, что мы теперь можем делать, что нам вздумается. Мы можем сами войти в сферы, когда захотим. С тобой или без тебя.
Я бреду в толпе, как охваченная лихорадкой. Бальный зал наполнен яркими красками, люди беспечно веселятся. Но я не в том настроении, чтобы танцевать. Я вижу тех ужасных тварей, вижу Амара, подводящего души к дереву, чтобы принести жертву. Я вижу боль в глазах Картика. Я гадаю, куда он пошел и когда вернется. Если вообще вернется.
Гости выделывают сложные па, ни разу не ошибаясь, и я завидую им. Потому что для меня никто не разработал правильных шагов на пути; я должна сама нащупывать дорогу. Я не могу стать частью этого беспечного сборища принцесс и фей, шутов и бесенят, призраков и духов. Я слишком устала от иллюзий. Мне нужно, чтобы меня кто-то выслушал, помог мне.
Отец. Я могла бы рассказать ему обо всем. Пришло время для полной правды. Я быстро иду по комнатам, пытаясь найти его. В углу затаился Фоулсон. Он ухмыляется при виде меня.
— А, Жанна д'Арк! Она ведь плохо кончила?
— Ты можешь плохо кончить прямо сейчас, — бешено шепчу я и иду дальше.
Наконец я замечаю отца, углубленного в беседу с миссис Найтуинг, Томом и… и лордом Денби. Я решительно подхожу прямо к этой мерзкой змее.
— Что вы здесь делаете? — резко спрашиваю я.
— Джемма Дойл! — рявкает на меня отец. — Немедленно извинись!
— И не подумаю. Он настоящее чудовище, отец!
Том отчаянно краснеет. Вид у него такой, словно он готов убить меня. Но лорд Денби смеется.
— Вот какими становятся наделенные властью женщины, старина! Опасными!
Я утаскиваю отца в гостиную и закрываю за нами дверь. Отец опускается в кресло. Он достает из кармана трубку, мой подарок на Рождество, и маленький кисет с табаком.
— Я весьма тобой разочарован, Джемма.
Разочарован. Это слово — как нож в сердце.
— Да, отец, понимаю. Мне очень жаль, но это действительно важно и срочно. Потому что ты должен кое-что узнать обо мне. И о матушке.
Слова застревают в горле и обжигают его. Я могла бы проглотить их, как подступившую желчь, ведь я так много раз делала это прежде. Но нельзя. Они вернутся, и тогда я просто задохнусь.
— Что, если я скажу тебе: матушка была совсем не тем человеком, каким казалась? Что, если я тебе скажу: ее настоящее имя — Мэри Доуд, и она была членом тайного общества чародеек?
— Я отвечу, что это не слишком удачная шутка, — мрачно произносит отец, набивая табак в чашечку трубки.
