Софья Ролдугина - Кофе, можжевельник, апельсин
– Капля страха никому ещё не вредила, – ворчливо откликнулся отец Адам, и в голосе его слышались нотки тщательно скрываемой гордости. – Страх перед наказанием уберегает от проступков.
– Но не от преступлений, – послышалось откуда-то из-за спины.
– Что? – порывисто развернулся священник, однако позади него шли только братья Андервуд-Черри и Джул, ещё более отстранённый, чем всегда. Никто из них, разумеется, не мог так дерзко возразить. – От холода слух со мной играет шутки, похоже…
Эллис явно намеревался с охотою пояснить, что именно не расслышал отец Адам, и я поспешила отвлечь их обоих:
– Да, миссис Мариани права. Даже я заметила, что к вам здесь относятся по-особенному, – польстила я священнику и, пользуясь тем, что он смягчился и потерял бдительность, тут же добавила: – Наверное, поэтому вас не пугают одинокие прогулки у стен полуразрушенного замка.
Эллис мгновенно насторожился. Точно почувствовал, что фраза сказана не просто так – и приготовился запоминать реакцию.
– Предположим, что сейчас – днём, перед самым обедом – мне вряд ли что-то угрожало, – ровно ответил отец Адам. – А вот ночью я бы не стал приближаться к замку.
И в этих словах, точнее, в том, как они прозвучали, мне тоже послышалось нечто большее, чем простая ложь.
– Неужели боитесь духов? – шутливо спросила я, пытаясь развеять повисшее в воздухе напряжение.
– Отнюдь, – сухо откликнулся отец Адам. – Но камень на голову может уронить и смертный человек, если в нём не достаёт почтения к сану… А вот и церковь.
Внутрь мы прошли совсем ненадолго. Я даже не успела толком разглядеть убранство, когда Эллис вдруг начал горячо благодарить священника за прогулку и прощаться. Он ещё раз пообещал как можно скорее отыскать убийцу Джона Кирни и разоблачить негодяя, который распространяет слухи обо всяческих мистических явлениях. А потом я и вздохнуть не успела, как все мы, кроме отца Адама, вновь оказались на улице.
– К чему это? – негромко спросила я Эллиса на полпути к коттеджу Аклтонов. – Разве вы не хотели осмотреть церковь?
– Разумеется, нет. Я хотел, чтобы кое-кто присмотрелся к нам… Точнее, увидел нас в компании отца Адама, – загадочно ответил он. – Если Лайзо не подведёт – а он никогда не подводит – вскоре нас ожидает занятное представление.
Эллис оказался прав.
Причём это «представление» разыгралось гораздо быстрее, чем он предполагал.
Миссис Аклтон как раз накрыла на стол. Мы только-только приступили к первой перемене, восхитительному густому супу из копчёной рыбы с тимьяном, картофелем и белым вином; я как раз успела подумать, что столь талантливой кухарке… нет, даже повару, способному приготовить изысканное блюдо из подручных средств, не место в деревенской глуши, когда в дверь оглушительно забарабанили. А вскоре послышалась ругань. Точнее, незнакомый – и незваный – гость бранился на мистера Аклтона, а тот беспомощно защищался:
– Ну кто ж так делает-то… Ёжики-селёдки! Не пущу! Кому сказал – не пущу! Ай!
Потом в холле вдруг что-то грохнуло, повалил дым – и в этих невообразимых, совершенно немыслимых в атмосфере спокойного обеда клубах дыма появился долговязый мужчина в глупейшем сером балахоне, подпоясанном верёвкой. Чёрные волосы у незваного гостя были всклокочены, а веки размалёваны чем-то вроде угля.
Глаза же оказались яркие, красивые – голубые.
– Мои мистические слуги мне всё рассказали! – яростно прошипел он, уставившись на меня. – Ты! Тебя обдурил человек с чёрной душой! Джон Кирни умер! Рон Янгер умер! Остались двое, а ты…
Дослушать я не смогла.
Если до сих пор это было скорее смешно, чем страшно, то теперь…
…там, на дне, отнюдь не порошки, но крохотные человечки, наполовину перетёртые в кашу. Один мне незнаком; другой, измазанный чёрным, похож на Джона Кирни. Двое других ещё живы, они барахтаются и тонко пищат, запрокинув головы…
…теперь я испугалась.
Разум мой словно оцепенел, но тело продолжало двигаться так, как ему и полагалось. Ложка не выпала из ослабевших рук, разбрызгивая некрасивые, жирные капли по скатерти; фарфоровая тарелка не раскололась от неосторожного движения. Я медленно отложила приборы и глубоко вздохнула, оглядывая стол из-под прикрытых ресниц.
Надо сказать, что справились мы неплохо, даже дети.
Чарли и Кеннет продолжали невозмутимо есть суп; если бы они изредка не косились на Клэра, то можно было бы подумать, что «колдун» оставался для них незримым и немым. Лиам, подперев щёку, уставился на новоприбывшего с таким восторгом, словно к нам в столовую пожаловала та самая «пятнистая лошадь, о двух рогах, о восьми ногах», о которой он с охотою рассказывал всем желающим. Паола не любила рыбу, а потому дожидалась второй перемены, целиком посвятив своё драгоценное внимание вышивке на скатерти. Мадлен как по волшебству извлекла из рукава небольшой нож, напоминающий парикмахерскую бритву, и аккуратно пристроила его на коленях. Эллис глядел на неё с нежностью и умилением, какие доселе не доставались даже кулинарным шедеврам…
Дядя Клэр промокнул нежные губы салфеткой, приторно улыбнулся и спросил:
– Чем обязаны визиту?
«Колдун» недоверчиво моргнул. Жутковатое впечатление начало понемногу рассеиваться, а я стала приходить в себя.
– Мои мистические слуги… – повторил он выспренно, но тут Клэр манерно поморщился и махнул надушенной рукой:
– Нет-нет, о слугах мы уже слышали. Будьте так любезны, доложите о цели визита. Конечно, следует сообщать подобные вещи непосредственно дворецкому, но, во-первых, здесь нет дворецкого, а во-вторых, вы уже вошли. Итак? – улыбнулся он, обнажая мелкие, но безупречно ровные белые зубы.
Теперь «колдун» моргнул целых четыре раза.
– Но мои слуги… мистические…
– Понимаю, – вздохнул Клэр и обернулся ко мне, словно никакого гостя здесь и не было: – Драгоценная племянница, не могу не отметить несомненные кулинарные таланты миссис Аклтон. Признаться, я борюсь сейчас с огромным искушением переманить у вас кухарку.
Я светски улыбнулась, подхватывая игру:
– Боюсь, что решать судьбу миссис Аклтон – привилегия не моя, а мистера Аклтона. К тому же простые люди изрядно привыкают к тихой и спокойной жизни в провинции, а потому уговорить их переехать на окраину Бромли будет весьма затруднительно. Разве что предложить, как говорится, нескромное жалование.
– Ах, нескромные жалования – проявление дурного вкуса, – заломил брови Клэр. – Того, кого легко купить, не сложнее и перекупить… К слову, уважаемый, вы не могли бы сделать что-нибудь с этим дымом?
«Колдун» посмотрел на меня едва ли не умоляюще.
– Но слуги…
Присмотревшись к очертаниям дыма за спиной у него, я едва сумела подавить неуместный смешок:
– Кстати, о мистических слугах. Мистер Маноле, не могли бы вы?..
– Сию секунду, леди Виржиния, – широко ухмыльнулся Лайзо, выступая из-за дымовой завесы. У меня даже сердце дрогнуло: высокий, темноволосый, зеленоглазый, в одном из тех свитеров, которые он так любил… я любила, честно признаться, тоже, потому что так он походил на лётчика или путешественника-авантюриста, словом, человека совершенно иного мира. – Предоставьте это мне.
Лайзо безыскусно перехватил «колдуна» поперёк живота и вынес из столовой, как манекен. Дым послушной собакой последовал за ними.
– Не хотелось бы признавать, но это было своевременное появление, – проводил их Клэр долгим взглядом. – Интересно, почему опаздывает Джул.
Эллис с сожалением отвёл взгляд от Мэдди и придвинул к себе тарелку с супом.
– Судя по звукам, он чинит дверь, которую ретивый гость едва не снёс с петель, и выслушивает жалобы мистера Аклтона.
– Все при деле, – подытожил Клэр слегка недовольно. – Что ж, займёмся делом и мы.
Далее обед проходил спокойно. В конце второй перемены беззвучно подошёл Джул, скользнул тенью вдоль стены и прошептал что-то на ухо Клэру. Тот кивнул, небрежно махнул рукой и вернулся к своей тарелке. Я гадала, что это могло бы значить, но только до десерта, когда Лайзо торжественно ввёл в столовую «колдуна», умытого, причёсанного и на диво спокойного. Густые чёрные тени вокруг глаз, правда, никуда не делись, однако сейчас они смотрелись скорее жалко, чем пугающе.
– Роберт Блаузи, – скромно представился он. Оглянулся на ухмыляющегося Лайзо и опасливо продолжил: – Могу я, э-э… присоединиться к чаепитию и изложить своё дело?
У дяди Клэра дёрнулись уголки губ. Я приняла это за согласие и кивнула мистеру Блаузи:
– Прошу, присаживайтесь.
Миссис Аклтон тут же шагнула в столовую с дополнительным набором посуды, словно дожидалась моего разрешения за углом. Паола же в свою очередь увела Лиама и братьев Андервуд-Черри: свою порцию бланманже с сушёной вишней они уже получили, а кофе детям, по мнению Клэра, не полагался.
