Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный
– Твоя дочь, воевода, не простая девка! – вздохнул Божаня. – Она – старшая дочь старшей дочери, многих княгинь и волхвит прямая наследница. Сама Леля в ней живет, ее нельзя за косу таскать. А то у всех девок враз косы отвалятся, что делать будем? Поедем-ка домой! А то она еще чего похуже придумает, вовсе из лесу не выберемся.
Как ни трудно было упрямому Красовиту смириться с поражением, считаться с дружиной приходилось и ему, а продолжать погоню не хотел никто. С чародеями бороться – себе дороже выходит, об этом каждый знал множество жутких повестей. И он повернул назад, кипя гневом на ту, которая была во всем виновата – на жену. Почему она не сделает того, о чем ее просил Бранемер? Почему не вернет дешнянскому князю сына, чтобы уехал восвояси и успокоился? И почему она, леший ее возьми, не смотрит за единственной дочерью?
Ради такого случая Красовит сам отправился в лесную избушку Лютавы, хотя не бывал здесь почти никогда. Судя по тому, как жена его встретила, она знала, что он вернется ни с чем.
– Она хотела уйти, – спокойно отвечала Лютава на крики мужа, который, зная, что здесь их никто не услышит, отводил душу. – Она больше князя Браняту похитила, чем он ее.
– Ну а ты куда смотрела? В Навь, как обычно? А в Яви хоть гори все синим пламенем – муж, дом, дети, весь Крас-городок, вся земля наша!
– Я не знала, что она хочет бежать. Она отвела мне глаза. – Лютава улыбнулась, скорее довольная, чем раздосадованная тем, что ее дочь уже совсем взрослая. – Она была на своем пути и потому оказалась сильнее меня.
– Что ты несешь такое, навь вас всех пожри! – Красовит в негодовании сжал голову широкими ладонями. Он всегда был далек от колдовских дел, и их непонятность, неподвластность приводили его в бешенство.
– Слушай, коли не лень. – Лютаву ничто не могло вывести из равновесия, которое питала сама бездна подземельная. – В нашей дочери живет богиня Леля. А ее суть – весна, ее дело – любить и возрождать. Из-за Столпомеровых страхов Унелада слишком долго ждет, пока ее жених пришлет за ней, а богиня не может ждать. Богиня толкала ее к тому, кто нуждается в ее любви. А Бранемеру нужна не просто дева – ему нужна богиня Лада для его святилища. Он ведь жаловался, что не имеет достойной. А Унелада уже взрослая, ей уже тесно и тяжко здесь, при мне. – Она так сказала это «при мне», что Красовит понял: она имела в виду, что дочери-Леле тяжело жить под властью матери-Марены. – Богиня в ней просилась на простор. Вот она и пошла, иначе богиня покинула бы ее. Не надо пытаться ее возвратить. Заставив дочь свернуть с пути Лели, ты разлучишь ее с Лелей.
По угрюмому лицу Красовита было видно, что он был бы рад этому исходу. Он давно привык видеть во «всем этом волховании» только помеху обычной человеческой жизни. Боги, конечно, нужны, но не прямо здесь, в доме, в глазах жены и дочери! Он-то был обычным человеком и порой проклинал судьбу, которая сделала его единственным на свете пригодным мужем для Лютавы. С самого начала между ними стояла высокая стена, и за двадцать лет она не стала ниже. Единственный сын, опора и надежда всякого отца, рос молодцом хоть куда, но с самого младенчества был оборотнем и чародеем, лучшим другом и союзником матери (которая ради его рождения и вышла за Красовита замуж), а с отцом был почтителен, но оставался далек и непонятен. Боги отнимали у воеводы семью, он бесился, но ничего не мог поделать. И понимал, что и эти женщины ничего не могут поделать с собой и теми силами, что в них живут.
А вслед за первой пришла и вторая беда. Установился санный путь, и довольно скоро в Крас-городок пожаловали почетные гости: посольство от полоцкого князя Столпомера. Приехали за невестой…
Своего единственного сына, княжича Бранеслава, Столпомер потерял очень много лет назад. Тот погиб в сражении, еще будучи женихом, и не оставил детей. Кроме него, у Столпомера имелась единственная дочь Дивина, нынешняя смолянская княгиня. Выдавая ее за молодого князя Зимобора, Столпомер поставил условие, по которому старший внук передавался ему на воспитание, чтобы впоследствии стать его наследником. И через восемь лет в Полоцк привезли мальчика, княжича Хортеслава, который с тех пор и составлял семью стареющего князя. Через пять лет сам Столпомер подыскал ему невесту: Унеладу, дочь воеводы Красовита и Лютавы, в чьих жилах текла кровь угренских и оковских князей. Во время обручения Унеладе было всего восемь, и свадьбу назначили через девять лет. И вот они прошли, Хортеслав сам приехал за своей будущей женой.
Это было против обычая: сам жених невесту только умыкает, а когда свадьба справляется по уговору между родами, сидит на месте и ждет, пока старшие родичи честь-честью ее привезут. Но Хортеслав снарядился в путь сам, в сопровождении своего кормильца, волхва и двух десятков дружины. Да и то сказать, княжич достаточно вырос, чтобы устраивать свои дела сам: у его ровесников уже были двухлетние, а то и трехлетние дети. Старый князь как мог затягивал с его женитьбой, опасаясь, как бы внука не настигла злая судьба сына, но Хортеслав и сам больше не хотел ждать, да и перед людьми уже было стыдно. Нельзя же откладывать такое дело всю жизнь! Столпомер стар, а для того чтобы стать его полноправным наследником, Хортеслав обязательно должен быть женат!
Воевода Красовит был готов лезть на стену от стыда и досады. Что он скажет сватам? Что не уберег свою дочь, обещанную полоцкому княжичу, и она уже вошла в дом Бранемера дешнянского?
Лютава, которая к тому времени уже вернулась из леса и жила в Крас-городке, тоже не сразу решилась взглянуть в глаза нареченному зятю. Они с мужем не могли нарушить слово, тем более что к выбору именно этой невесты для внука князя Столпомера в свое время подтолкнули весьма веские причины.
Почти полвека назад, еще будучи молодым неженатым парнем, Столпомер однажды повстречался с младшей из трех вещих вил. Дева первозданных вод помогала ему в борьбе с врагами, но взамен требовала верной любви. Однако Столпомер, нуждавшийся в наследниках, женился и обзавелся детьми. И этих-то детей ревнивая дева будущего нещадно преследовала, погубив сына и едва не погубив дочь. Двадцать лет спустя почти то же повторилось с его зятем, князем Зимобором. Правда, Зимобор нашел способ избавиться от любви Девы, что и позволило ему жениться на Дивине, дочери Столпомера. И все же они опасались, как бы любвеобильная и неотвязная Дева не нашла дорогу и к их детям. Дева, как и прочие вилы, опасна лишь для парней, поэтому Хортеслав, старший сын Зимобора, был обручен сразу, как только стал считаться отроком. А еще Деву, как и прочих вил, может держать на расстоянии волк, страж границы между тем и этим светом. Поэтому Хортеслав получил «волчье» имя, с рождения его кутали в одеяльце из волчьей шкуры; такую же шкуру он, подрастая, носил вместо накидки, и в невесты ему выбрали Унеладу, дочь и племянницу оборотней – Лютавы и ее брата, угренского князя Лютомера. Белого Князя Волков… Столпомер, почти всю жизнь проживший в тайном страхе перед местью девы будущего, верил, что только эта жена сможет уберечь от преследования его любимого внука и единственного наследника, спасет от безвременной гибели, унесшей когда-то его сына Бранеслава.
Дочь Лютавы и Красовита должна была стать полоцкой княгиней, а заодно охранительницей своего мужа от мести младшей из вещих вил. По своему происхождению она очень хорошо годилась и для того, и для другого. И вот за ней приехали от жениха, а ее нет на месте.
– Нет бы этому хрену старому Браняте свою собственную невестку умыкнуть! – возмущался Красовит. – Его же сын пропащий обручен с кем-то?
Лютава кивнула, вспомнив веретено, воткнутое в ее избушке в матицу рядом с ножом княжича Огнесвета.
– Почему он за ней-то не поехал?
– Вот была бы Улада с Бранемеровым сыном обручена, тогда увез бы и увез, а дальше пусть сам разбирается, – вздохнул сидевший в углу воеводский сын Радом.
– Зимоборов сын старше, вот первым и поспел, – пробормотала Лютава.
Сейчас она тоже жалела, что не вышло так, как сказал ее сын. Если бы Унелада предназначалась в невестки Бранемеру, то они, родители, отдали бы ее в женихов род, а дальше отец и сын разберутся сами, это уже их дело.
– Найди ты ему, Браняне, его невестку! – Красовит подошел к Лютаве и взглянул на нее в упор. – Ты же знаешь, где она.
– А подменить их нельзя? – с вкрадчивой насмешкой предложил Радом. – Ведь полочане Уладу видели, когда она совсем девчонкой была. Авось не догадаются, что не та!
Родители уставились на него.
– Той, второй подменить, – пояснил он. – Вуя Лютомера дочерью, которая Бранемеровичу обещана. Они сестры, авось и похожи одна на другую. И родом равны, и… если Столпомеру требовалась девушка-волчица, то Лютомерова дочь по этой части куда справнее нашей окажется.
