Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И каждый день за веком век
Переодевшись, я взошел на маты и, надев перчатки, подошел к груше. Встав в стойку, я начал наносить удар за ударом, с каждым разом все сильнее и сильнее, стараясь изгнать из себя весь страх, что скопился у меня внутри, и погасить раздражение от моего бессилия перед Настей.
Знакомые косились в мою сторону, но я ни с кем на контакт не шел. Завтра отчитаюсь перед отцом и переговорю с Настей. А сегодня я выплесну все, что накопилось, на грушу и, скорее всего, напьюсь.
Но тут я вспомнил, что должен встретиться с женой друга.
Бросив взгляд на часы, я пошел в душ. Еще успею заскочить домой переодеться.
За десять минут до назначенного времени я уже сидел в ресторане, изучая меню. Есть не хотелось, но за компанию надо заказать что-нибудь нейтральное.
– Привет, князь! – раздался голос.
Подняв глаза, я увидел Нину и удивился тому, как она изменилась. Последний раз я видел ее двадцатипятилетней девушкой. Сейчас же передо мной стояла безупречно одетая женщина средних лет, немного полноватая.
Я встал, приветствуя ее.
– Добрый вечер. Ты все хорошеешь.
– О да, – возвела она очи горе. – Кто бы говорил. Ты за это время ничуть не изменился. И не стыдно тебе?
Я лишь криво усмехнулся. Нина заметила мое состояние и, взяв меню, пристально на меня взглянула.
– Рассказывай, что у тебя произошло.
– Только пришла и сразу допрашиваешь? А как же просьба Джеймса?
– Это может подождать. Меня беспокоит, что мой старый друг явно испуган. Ты бледный, не говорю уж об ужасе в глазах. Да с вами, ваше сиятельство, страшно находиться рядом.
– Извини, что испортил вечер. Просто на работе сегодня было происшествие… неприятное.
– А подробнее?
Я пересказал в общих чертах.
– О третьем объявившемся творце я слышала, но какое совпадение, что она оказалась дочерью Юрия. Хотя можно было догадаться.
– Что? – вскинул я голову.
– Редклиф, ну не будешь же ты отрицать, что творцов тянет к себе подобным. А в твоем случае тяга личного характера, и проявилась она давно.
– Что ты такое говоришь? – нахмурился я.
– Ты любишь ее, и очень сильно, если спустя столько времени после происшествия находишься в таком состоянии. Да и во время рассказа твое лицо ясно отображало все чувства.
– Все так очевидно?
– Для меня да, я давно тебя знаю.
– Я не должен испытывать к ней чувства.
– Ты был обречен с самого начала.
– О чем ты? – удивился я.
– О том, что всю жизнь тянулся к Насте и заботился о ней. Ты можешь обманывать себя, что это только из-за ответственности, но я согласна с Ольгой Разинской: творцы, которые предназначены друг другу, обречены с самого начала. Хотя сила твоих чувств изумила меня: ты так переживаешь за нее. Но творцы всегда любят слишком сильно. Не так, как мы, обычные люди.
– Ты жена главы западной корпорации и слишком много знаешь о нас, – скривился я.
– И еще я женщина и знаю, что после того, как ты ее отчитал, у тебя будут проблемы. Надеюсь, ты не был груб? – И, прочитав на моем лице смятение, воскликнула: – Ох, Редклиф, как можно обидеть так женщину, которая тебя любит и готова пожертвовать собой ради твоего спасения?!
– Почему ты решила, что она неравнодушна ко мне?
– Ты что, дурак? – изумилась Нина. – Как можно этого не понять?
– Ты просто не знаешь Настю, – не соглашаясь, покачал я головой. – Может, я ей и нравлюсь, но это не любовь. Она такая несерьезная… большой ребенок.
– О да, – мрачно протянула подруга. – Ты, я погляжу, просто специалист. Ну-ну… Не жалуйся только потом.
– Давай оставим разговоры обо мне и перейдем к делу.
Посмотрев на меня с жалостью, Нина взяла меня за руку и сочувственно сжала ее, ободряюще улыбнувшись. Я ответил вымученной улыбкой.
Внезапно мелькнула вспышка.
– Неужели тут репортеры? Если это снова «Сплетник»…
– Да ладно, подумаешь, – отмахнулась Нина. – Мы давние знакомые, ничего провокационного они не напишут. Тем более я замужем за твоим другом, и им это точно известно.
– Ты не представляешь, на что готовы люди ради рейтинга, – мрачно ответил я. – Но перейдем все-таки к делу… Что у вас с Джеймсом имеется?
* * *Анастасия Разинская
Домой я не поехала, так как вернулась полностью измотанная. Сил не было совершенно ни на что, кроме как помыться и уснуть, но в последнем мне было отказано. Всю ночь я пролежала, глядя в потолок и перебирая различные варианты своего дальнейшего поведения, потом передумывала и меняла решения. А следом вспоминала важные для меня моменты и снова сомневалась.
Лишь к утру я смогла забыться тяжелым сном, чтобы подскочить на постели, услышав звонок будильника.
Я решила отправиться в город и уже там чего-нибудь поесть. А потом поговорить с Редклифом и попросить его не обижаться.
Но в холле Цитадели мой взгляд упал на свежие газеты, и есть расхотелось.
На первой странице одной из желтых газетенок красовалась фотография Фордайса, на которой он радостно улыбался женщине немного за тридцать, держа ее за руку. Заголовок был еще красочнее: «Князь со своей давней подругой Ниной Ольховой. Баронесса забыта?»
Совершенно невинные слова, но кто слышал сплетни о нас, которые ходили в кругах знати, намеки поймет.
Я даже не стала думать, правда это или нет и какие отношения связывают творца с его… подругой. Просто поняла, что так зацикливаться на отношениях нельзя. Я мучаюсь, страдаю, схожу с ума, а у него все хорошо и беззаботно.
Может, кто-то бы и не согласился с моим решением, но душа просила покоя. Я так больше не могла. Я не Лукреция и не могла читать мысли, поэтому уже не знала, что и думать о наших с князем отношениях. Я гадала, и это изматывало и постепенно убивало. Надежда и постоянные сомнения выедали меня изнутри.
Не могу больше храбриться, да и не хочу. Его слова, сказанные вчера, заставили подумать, будто он переживает, а оказывается, у него – все прекрасно. Мне было больно, а я не могла выудить в рассуждениях ни одной причины, почему сердце «кровоточит». Внутри все застыло, есть расхотелось.
Осторожно вернув газету на место, я решилась на шаг, на который, наверное, должна была решиться уже давно.
Окинув себя взглядом в зеркале и отметив бледный вид и покрасневшие глаза, я покинула Цитадель и на большой скорости понеслась на мотоцикле в город. Холодный ветер бил в лицо, и это заставляло забыть о сердечной боли, пусть и ненадолго.
Домой я не стала заезжать, сразу направившись в главное здание Лемнискату, хотя лучше бы я не ходила. В холле около ресепшена стоял Фордайс вместе со своей знакомой и смотрел ту самую газету, которую недавно смотрела я.
Рано утром и вместе? Ночь прошла удачно?
От боли перехватило дыхание, и я одернула себя. В конце концов, князь мне ничего не должен.
В этот момент он поднял глаза и встретился со мной взглядом. Я вымученно улыбнулась.
– Настя?
Первым желанием было проигнорировать князя, но это было бы все равно что признаться в своих чувствах.
– Добрый день, – поздоровалась я.
– Настя, позволь тебе представить мою хорошую знакомую Нину Ольховскую. Нина, это баронесса Анастасия Разинская.
– Очень приятно, – улыбнулась мне женщина.
Красивая, вежливая. А главное, одета с иголочки и очень элегантно. Очень подходит ему.
– Рада познакомиться, – соврала я.
– Редклиф мне столько про вас рассказывал!
Сколько людей называют князя по имени? Понятно, что эти двое не чужие друг другу.
– Ничему не верьте! – растянула я губы в улыбке.
– Только хорошее, – рассмеялась белокурая красавица.
– Вы меня извините, но у меня здесь небольшое дело, поэтому я пойду.
Князь удержал меня за руку.
– Все хорошо? – нахмурившись, спросил он.
Я посмотрела на него, стараясь запомнить каждую черточку лица, на котором застыло беспокойство.
– Что может случиться? – хмыкнула я, вырвала руку – так же, как совсем недавно, падая со склона, и направилась к лифтам.
Видно, этот жест тоже напомнил Редклифу о произошедшем.
– Я бы хотел поговорить с тобой, – крикнул он вдогонку.
Я обернулась, но ничего не ответила. Не уверена, что хочу услышать то, что он собирается сказать.
Поднявшись к главе корпорации, я уже второй раз за короткое время попросила аудиенции. Фордайс-старший не отказал.
Войдя в кабинет, я заметила встревоженный взгляд главы, совсем как у сына.
– Настя, вас привело что-то срочное?
Я, молча взяв белый лист бумаги, написала на нем заявление с просьбой отправлять меня на задания одну.
Глава, так же молча прочитав, нахмурился и посмотрел на меня:
– Что случилось?
– Ничего. Мне тяжело работать с Редклифом.
– Вы же понимаете, что я отклоню это прошение, – предупредил меня глава корпорации.
– Тогда я больше не выполняю задания. И вы не сможете заставить, даже если пустите пулю в лоб.
– У вас контракт. И некоторые задания можно выполнить только вдвоем.
