Катерина Снежинская - Самый лучший демон. Благословлённые Тьмой, проклятые Светом
— А любовь без сложностей называется обыденностью. В ней ничего интересного нет, — улыбнулась шаверка и умудрилась стать ещё краше, — Вам бы, например, было интересно читать книгу, в которой написано: «Они встретили друг друга, полюбили, жили долго и счастливо», а больше ничего?
Арха раздражённо дёрнула ухом и встала с кровати, отойдя к окну. Сегодняшний день явно был перенасыщен рассуждениями и философствованием на отвлечённые темы. И — да, это тоже нервировало.
— Всё это замечательно. Но я так и не поняла, при чём тут совет старейшин, наказание Шхара и я. Это упуская тот маленький момент, что его самого-то тут нет.
— Он скоро придёт, — не теряя ни грамма своего спокойствия, отозвалась Рахша. — Понимаете, Тьма наделила меня проклятьем видеть вещие сны. Мне приснилось, Шхар скоро придёт. И дело не только во мне и моих чувствах. Если не отменить наказание, умрёт тот, чью корону подпирают рога.
Арха резко развернулась и уставилась на безмятежную гостью с большим сомнением. Кажется, у этой красотки просто не все дома находились. Хотя, вполне возможно, кого-то имелся даже излишек. Например, тараканов.
* * *Арха пялилась на свою гостью, а та отвечала взглядом, полным вселенского умиротворения. Пауза явно затягивалась. Но ведунья просто не в состоянии была ответить что-то осмысленное. Совет обратиться к лекарю и попить успокоительных травок казался неуместным.
— Нет, я не сумасшедшая, — заговорила, наконец, шаверка. — Не думала, что вы так отреагируете на вещие сны. Поверьте, это правда. И они уже не раз сбывались.
— Да я верю, — смутилась Арха. — Снами меня тоже не удивишь. Просто…
— Вас смутило моё заявление про рога и корону? — проявила ещё и чрезмерную прозорливость красавица. — Но я действительно так снила. Чётко я вижу только лица тех, кого знаю. А в этом случае были только рога, как у хаш-эда и между ними корона.
— Ладно, с коронами потом разберёмся, — отмахнулась ведунья. — Как я могу повлиять на совет старейшин? Я для них никто, а это какие-то ваши заморочки.
— Заморочки — это значит «правила»? — уточнила Рахша. — На старейшин вы никак не повлияете. Но можете поговорить со своим мужчиной, убедить его. А уже он потребует отменить наказание. Дело в том, что снять кару могут только они или сам господин Ирраш. Тем более что наказание Шхаром незаслуженно.
— Ну, знаете ли! — Арха в порыве чувств даже руками всплеснула. — Нет, мне, конечно, его жалко. Но про «незаслуженно» вы явно загнули.
— Я не знаю, чем он заслужил это. И по вашей реакции могу судить, что Шхар причинил зло лично вам. Но, поверьте, он такого наказания не заслуживает.
Вся невозмутимость шаверки куда-то подевалась. Она, стараясь быть убедительнее, даже вперёд подалась. А глаза у неё и вовсе сверкали, как у настоящей кошки.
— Ну, да. Он белый и пушистый. Просто в детстве часто болел, — фыркнула ведунья.
— Не дай никому такого детства. Когда тебя заставляют ненавидеть того, кого ты любишь и твой идол не убил тебя просто потому, что наследовать больше некому. Это — не жизнь, а кошмар. Причём ничем не заслуженный. Просто ты с этим родился. Просто у тебя другой жизни нет.
— Я все понимаю, но…
— Вряд ли, — едко усмехнулась Рахша. — Позвольте, я расскажу. Может быть, это поможет вам сделать то, чего я от вас прошу.
Арха кивнула, хотя её согласие тут, кажется, мало кого интересовало. Она не причисляла себя к любителям житейских драм. А, судя по всему, шаверка ей отнюдь не комедию пересказывать собралась. Но, с другой стороны, ведунье было любопытно узнать что-нибудь новенькое о своих демонах. В конце концов, они ведь действительно жили ещё до её появления.
— Меня сосватали за супруга, когда мне исполнилось пять лет, — голосом профессиональной рассказчицы начала Рахша. — Тогда же и отдали на воспитание в семью Нашкас. Это принято, если род мужа сильнее и могущественнее. Считается, что девочка так лучше усвоит традиции и уклад нового дома. Шхару на тот момент исполнилось семь, а господину Иррашу девятнадцать.
— Простите, — не удержалась и всё-таки спросила ведунья. Не без ехидства, между прочим, спросила, — вы эту историю часто рассказываете? Просто полное ощущение, что вы с листа читаете.
— Нет, я… — красавица явно потемнела скулами, а её уши под покрывалом шевельнулись поджимаясь. Она нервно сплела пальцы и даже глаза в пол опустила. — Я пишу. В смысле, не то чтобы романы… Ну вроде моей собственной истории. Хотела бы и про других, но что я видела? Вот и…
— Я поняла, — Арха и сама застеснялась, словно её застали за подсматриванием в замочную скважину. — И извините, что перебила. Продолжайте, пожалуйста.
— Да, я постараюсь попроще. В общем, разница в возрасте у них была очень большой. И ещё дело в том, что они оба — младшие из братьев. Наверное, поэтому господин Ирраш и не приезжал сюда до самой смерти их отца. Правда, говорили, что он мать часто навещал. Но этого я не видела. Так вот, когда глава рода умер, господин Ирраш появился. Я не знаю, кем он тогда был, но, поверьте, впечатление он на всех произвёл. В такой странной, но очень красивой одежде, надменный, чужой. Настоящий лорд.
Лекарка прикинула, что в девятнадцать ушастый учился в кадетском корпусе. Впрочем, местным он действительно должен был казаться чужим. Воспитывался-то шавер в родовом замке Дана.
— Но дело не в этом. Просто господин Ирраш единственный, кто тогда на Шхара внимание обратил. Он-то мало того что самым младшим из братьев родился, так ещё и слабенький, болел постоянно. Братья его и за родню не считали. Вообще не замечали — пустое место. А Ирраш… он даже рассмешить попытался.
Красавица задумчиво улыбнулась, как будто вспоминая что-то хорошее. А Арха попыталась представить, как ушастый мог рассмешить ребёнка. Любимому попугайчику голову открутить? Про Исход из Тьмы на ночь глядя рассказать? Выпрыгнуть из-под кровати с воплем: «Вашу ж мать!»? Впрочем, кто их, шаверов, знает.
— А после похорон отца господин Ирраш пропал года на три. Правда, потом начал приезжать регулярно. Раз в шесть месяцев. Чтобы бросить вызов очередному брату. Всем было понятно, что он собирается стать главой рода и очень целеустремлённо двигается к своей цели. Они даже между собой поединков не устраивали — его ждали. И он приезжал. Наш господин проиграл всего два раза. Но оба раза вернулся ровно через полгода.
— И, конечно, победил, — снова не удержалась от шпильки Арха.
— Конечно, — Рахша абсолютно серьёзно кивнула. — Но про Шхара он не забывал. И подарки привозил, и возился с ним. На охоту брал, верхом ездить, фехтовать учил. Представляете, как младший его обожал?
Пожалуй, Арха действительно представляла. Вот для кого, наверное, ушастый был и светом в оконце, и царём, и воплощением самой Тьмы.
— А потом господин Ирраш стал-таки главой рода. Я не знаю, в курсе ли вы этой истории, но мать Шхара убила маму господина. Просто родительница господина у нас — глава женской половины. И, поверьте, такое положение власть даёт совсем немаленькую. С мужской, конечно, не сравнить, но все же. Хотя, по моему мнению, поступок был, мягко говоря, странным. О любви Ирраша к родительнице знали все. Потому никто и не удивился, что он потом сделал.
— Ну, я себе приблизительно представляю, — промямлила Арха. — Да и он как-то говорил. Мельком, правда.
— Вот именно. В общем, он и Шхара чуть во Тьму не отправил — его Старейшины спрятали. А потом они же и уговорили господина, чтобы он единственного наследника не убивал. Ирраш, конечно, его в живых оставил. Но с тех пор уверен, что Шхар — копия своей матери. Младший чего только не делал, чтобы доказать, будто он не такой. Что он не на мать, а на самого господина больше всего похож. Но толку чуть.
Рахша подняла голову, глядя прямо на Арху. Взгляд у неё опять был спокойный-спокойный. Вот только пальцы нервно теребили край покрывала.
— Господин Ирраш ни разу не дал Шхару шанса оправдаться. Хотя ему и оправдываться-то не в чем. Но у него никогда не было возможности, просто объяснить брату, как все есть на самом деле. Я не верю, что он мог сознательно навредить господину или вам. Не такой он. Как вы считаете, честным будет дать ему шанс защитить себя. Просто словами защитить?
Арха в данный момент никак не считала — ни столбиком, ни даже в строчку. Честно говоря, у неё в башке вообще все перемешалось. Как-то это было… неожиданно.
* * *Тренировочный меч, выточенный стариком бесом, был совсем неплох: и достаточно тяжёл, и баланс соблюдён. И всё равно он Ирраша раздражал. Палка — она палка и есть. Никакого тебе единения с оружием.
Конечно, дело не в мече. А в том, что сам шавер чувствовал себя непривычно. «Не воином» — звучит слишком пафосно. Поэтому «непривычно» в самый раз. Давным-давно заученные и доведённые до полного автоматизма движения давались с трудом. Даже не так. Он постоянно перепроверял их. Сначала думал, что надо сделать и только потом делал. Ничего хорошего, понятно, из этого не выходило.
