Между небом и морем (СИ) - Вран Карина

Я тут лишний, ненужный.

«Пшел-ка вот», — от зари до зари.

Как в навозе жемчужина,

Как всегда — мимо ужина.

Губы красные шепчут: «Умри».

Лишние, лишние, лишние люди.

Места нам нет и, пожалуй, не будет.

Со своими фантазиями.

Сколько изломанных жизненных судеб.

Лишние души в лишнем сосуде.

Мы на такое вообще не давали согласия.

Эта песня раскачала зал. Молодежь — основная масса зрителей — нередко сталкивается с преградами и недопониманиями. Хоть раз в жизни, но каждый стучал в дверь, а та не открывалась. Поэтому «Лишние люди» для всех в зале стали историей про них самих. Про всех и каждого, в той или иной мере.

После второго куплета припев зал на пределе громкости орал вместе с исполнителем, а под конец зал уже справлялся без певца. Живое море из юношей и девушек бурлило в едином порыве: «Лишние, лишние, лишние люди!» — вскидывались в воздух сжатые кулаки.

Люди постарше, а такие в зале тоже присутствовали, без труда вспомнили свою пору бунтарства и неприятия обществом. Когда они оставались «за бортом», там и тут получая ответы: «Отказано». Их голоса влились ручейками в общий прилив «лишних людей».

Тема была не нова. Наверное, в каждом поколении поют про зряшность, балласт и непонятость. Но если сюжет и слова не теряют актуальности век от века, значит, проблема всё так же актуальна и горяча.

Фанаты «Мизантропии» это яро подтверждали.

— Они шика-арны! — хрипела сорванным голосом Анечка.

Ника прикидывала: можно ли будет «стырить» с разрешения «Мизантропии» эту песню в игру? Их клану после заявлений про «чокнутую» и «все с приветом» вполне бы подошла композиция, где есть лыжи в разгаре жары. Вал, правда, не вытянет исполнение, голос не тот. Но они что-нибудь придумают.

Прода 14.12.2024

После того, как «Мизантропия» жахнула по людским сердцам «Лишними людьми», ребят долго не отпускали, требуя повторения. Те не стали ломаться и расстраивать зал, исполнили на бис «слона в океане», только припев орали всем скопом. Даже звонкий голос Клео, девочки с электрогитарой, вплелся в мужские голоса.

Парни (и девушка) дали жару, расшатали народ. Следующие две песни тоже были, что то пожарище. А затем вокалист заявил, что слегка охрип.

«При рождении», — додумала реплику Ника.

Залу же было сказано, что фронтмен — тоже музыкант, ему хочется струны перебирать и вот это вот всё. А еще напомнил, что изначально их группа называлась Асоциальность. Только после выхода первого альбома «Мизантропия — наше всё» продюсер настоял на смене названия.

— Этот чел так и сказал: вы ж группа, — прорычал в микрофон исполнитель. — Где тут асоциальность? А название альбома всем запало. Это я к чему? Мы решили окончательно развеять пыль асоциальности по ветру перемен. И накинуть вам лирики. Личной. Так что я отдохну, а вам наш клавишник споет. Нетипичное. Счастье!

— Эй, мы так не договаривались, — Вал, похоже, искренне возмутился. — Это личное и не концертное.

— Народ, вот этот скромняга пишет нам почти всю музыку, — бородатый крепыш решил «пропиарить» соседа Ники. — И слова к большинству наших песен. Лишние люди зашли? А? Не слышу? Да?

Зал взревел так, что у Вероники уши заложило.

— Жесть, теперь я вообще ничего не слышу, — потряс башкой фронтмен. — Но вроде да.

— Да-а-а-а-а! — бурлило фанатское море.

— Нам всем нужно слегка охладиться, — вокалист перехватил у персонажа их стаффа бутылку с водой, сделал пару глотков, остальное вылил себе на голову. — И вообще всем не помешало бы немного счастья. Для разнообразия.

— Гад ты, Горский, — хмыкнул Вал. — Гитару мне, что ли, дайте. Однажды я прочел фразу: «Если бы люди строили дворец счастья, самым большим залом в нем был бы зал ожидания». С нее-то все и началось.

Инструмент, конечно, тут же нашелся. Музыкант заиграл и запел уже известную Веронике песню-признание. Ту, что Барби ему поручила в качестве очередного задания. И с которой Вал вломился к соседке ради срочного отзыва. Потапова тихо взвизгнула от восторга: с этой самой композиции началось ее личное знакомство с одним из кумиров.

Я гляжу на лиловый закат,

Я бреду по янтарному взморью.

Если скажешь мне: «Да», — буду сказочно рад.

Аж охрип! Это голос от радости сорван.

— Сорвем голос все вместе! — прокричал Вал на проигрыше.

Толпа уже была «разогнана», легко следовала за своими фаворитами. Так что про постройку чертога с названием «Счастье» подпело довольно-таки много голосов. Не так, как это было с «Лишними людьми», но для легонькой авторской песни под гитару — вполне себе успех.

А под финал Вал усмехнулся и слегка пошалил. Исполнил припев так, как его однажды перепела на спор соседка.

Я хотел бы открыть кафе,

Сделать «Счастье» его названием.

Чтобы каждый ушел из него подшофе,

В состоянии нестояния.

— Сеть трактиров, кафе и рестораций Счастье, — запилил внезапную и непроплаченную рекламу Вал. — Существует в игре под названием «Восхождение».

— Ах ты ж, демон, — восхитилась в стороне от сцены глава клана Ненависть. — Хорош, чертяка! Сюда их, к нам.

— Я там, кстати, тоже скоро буду, — выдвинулся вперед фронтмен. — Не в Счастье, в Восхождении. Хотя, может, и в Счастье ваше загляну.

— Давай. Скажи, что от меня, — подмигнул один демон-искуситель. — Не пожалеешь.

«Еще как пожалеет», — подернулась художница, живо вспомнив, как ее вжимала в песок массивная туша Большого Джора.

Подпольные кулачные бои — это вам не фотокарточки фанаточек подписывать. Там делают больно. Но весело. Но больно.

— Ок, — выставил большой палец вверх вокалист. — Народ, этот парень вас расстрогал? Навел на всякие романтические мысли? Да? Тогда у меня для вас новость. Клео, наша малышка Клео — влюбилась.

«Не-е-е-ет!» — раздалось унылое со всех сторон. Из-за кулис, кажется, тоже. Но это не точно.

— Да бросьте, вряд ли это надолго, — поспешил утешить расстроенных фанов парень. — Тем более, что влюбилась она безответно. Тот перец очень крут и даже не подозревает о чувствах нашей малышки.

Анютины глазки подозрительно увлажнились.

— Ну вот зачем он это? — поерзала Аня. — Личное же.

— Все они — публичные, — пожала плечами Вероника. — Наверняка, смысл есть. Хотя бы как защитная мера. Если фаны узнают от них — это их посвятили в тайну, а если из скандальных новостей, то могут и разозлиться.

Смысл (один из) речи стал ясен, когда Клео оставила электрогитару и вышла к микрофону.

На сцене же появилась рамка с металлическими подвесками. Она подозрительно напоминала инструмент для «музицирования» голема, только металлического диска.

— Народ, чтобы Клео смогла спеть всем вам о своих чувствах, — вокалист почесал бороду. — Мне пришлось научиться играть вот на этом. А это, черт побери, сложно!

— Не так давно я видел, как на «вот этом» играл механизм, — подколол товарища по группе Вал. — Так что давай там, постарайся. Не посрами гуманоидов в противопоставлении с големами.

Зал загудел. И тут же стих. Потому что Вал вернулся к клавишам. Томно-нежная и затейливая, со сложными «изгибами», почти кружевная мелодия совершенно не вязалась с обычными песнями рок-группы. Но именно в такую идеально вплетался серебряный голос Клео.

Я не с Вами,

Не с вами, милый.

Я не с Вами.

Одна, как в смерти.

Вы же сами

Под ветер стылый

Напевали

Об этом. Верите?