Две сотни секир (СИ) - "MrWind"
Ударный отряд к нашему возвращению уже был готов выступать в Карак-Лухон. Часть орков осталась на поле брани, дабы совершить все необходимые ритуалы с усопшими противниками. В последний путь, в нашей компании, отправились две большие повозки с павшими орками.
Всю дорогу к орочьей вотчине мы провели в полной тишине, погруженные в собственные мысли. У резных врат Карак-Лухона нас встречал сам вождь. Несмотря на поддерживающую трость, Ахаррук выглядел статным и грозным, как всегда.
- Приветствую вас, защитники! - воскликнул он. - Хвала степному духу, что вы наконец возвратились.
Марширующие орки синхронно ударили себя кулаком в грудь, встречая правителя. Дети вождя спешились и крепко обняли отца.
- Мы потеряли немало достойных воинов, отец, - сказал Дагзетт. - Но враг разгромлен. Благодаря плану и участию Рогира с соратниками, мы одолели имперцев.
- Спасибо тебе, - сказал вождь, пожимая мою забрызганную вражеской кровью руку. - Клянусь предками, что не было в истории моего народа союза, достойнее нашего.
- Это взаимное ощущение, вождь, - ответил я. - Храбрость и ярость, с которой сражались твои воины, заслуживает самой лестной похвалы.
Оставив любезности, отряд наконец отправился на заслуженный отдых. Проведя остатки дня в глубоком сне, наступивший вечер мы потратили на похоронную процессию. Участие людей в этом обряде, значило многое. За всю историю существования орочьей цивилизации, ни один человек не удостоился подобной чести.
Зеленокожие друзья соорудили огромный костер недалеко от ставки. Покрытое колышущейся травой пространство, было заполнено сотнями жителей Карак-Лухона. На широких, обернутых бурой тканью древесных пластинах, возлегали почившие воины, с любимым оружием в руках. Бесстрашие и неистовость непобедимых степных героев, уступила место вечному покою и безмятежности. Принять оборотную сторону недавней победы было совсем непросто.
После прощальной речи вождя, Плоский Урд с Дагзеттом подпалили древесину. Облитые маслом бревна вспыхнули ярким пламенем, отправляя воинов в последний путь. Сидевшие рядом ездовые волки, что потеряли собственных всадников, протяжно завыли, погружая и без того истерзанные потрясением сердца в океан нахлынувшей грусти. Хорошо, что Дагзетт решил вовремя бросить нам спасательный круг.
- У нас не принято долго горевать по усопшим, - тихо сказал он, подойдя ко мне с Вастом. - Приглашаю вас на вечерний пир. У огня в центре ставки мы будем вспоминать приключения и рассказывать истории. Наверняка и вы отыщете парочку.
- Непременно, - подмигнул Дагзетту Шило и помахал в воздухе найденной лютней.
- Черт тебя дери! - выругался Васт. - Кто в здравом уме берет бренчало на похороны?
- Дальновидный храбрец, что никогда не даст вам заскучать? - парировал Шило.
Дагзетт тихонько рассмеялся. Он приобнял рыжего соратника и повел его в орочье поселение. Мы с Вастом решили не отставать.
Вокруг большого кострища в центре ставки хозяйничал трактирщик Раггол. Пространство рядом с огнем было заполнено разноцветными ковриками для сидения. За пределами пестрого круга из подстилок находились длинные столы, заставленные выпивкой и свежими яствами. Вечерний воздух наполнился какофонией пленительных ароматов. Давясь слюной от подобных запахов, мы уселись рядом с согревающим костром, скрестив ноги.
- Дождемся остальных, - сказал Дагзетт в ответ на урчание желудка и хлопнул меня по ноге.
Народ постепенно занимал места. Когда к нам подошли Арви с Окиной, я раскрыл от удивления рот. На зеленокожей соратнице была не привычная кожаная броня, а короткая блуза черного цвета, украшенная белой шерстью и тесная юбка из пурпурной ткани. Данный наряд ярко подчеркивал все ее выдающиеся достоинства.
Арви же предстала перед нами в длинном платье шоколадного оттенка с глубоким вырезом. Порозовевшие щеки лейтенанта подтверждали соответствие образа женщины вкусовым предпочтениям старого вояки.
- Доброго вечера, дамы, - сказал я, привстав. - Можете занять наши места, если хотите.
- Оставь, Рогир, - ответила Арви. - Мы лучше будем здесь, позади.
Они плюхнулись за нашими спинами, но находились достаточно близко для того, чтобы я ощутил горячее дыхание Окины собственной шеей. Продлилось, однако, это недолго.
- Приветствую, друзья, - сказал появившийся внезапно Хирд. - Можно подсесть?
- Пойдем сюда, - сказала ему Окина и подвинулась в сторону. Дыхание красивой зеленокожей девушки сменилось прерывистым кряхтением щуплого торговца.
Едва я хотел загрустить, как передо мной возник Шило, держащий поднос с семью наполненными кружками и тарелкой вяленой говядины.
- Раггол разрешил, - сказал он в ответ на злобный взгляд лейтенанта. - Все равно скучаем сидим.
- Ну, за победу, - кратко сказал я и стукнулся кружкой с остальными.
- За первую из многих, - добавил Дагзетт и отхлебнул вина.
Шило залпом опустошил собственный сосуд. Он схватил лакированную лютню и занял место возле костра. Сидящие поблизости жители Карак-Лухона, придвинулись ближе, заинтересованные в происходящем.
- Досточтимые жители прекрасной степи! - громко начал он. - Вы оказали нам невиданную честь - присутствовать здесь и праздновать недавнюю победу вместе с великим воинственным народом!
Лейтенант закатил глаза и громко цокнул. Мы же с остальными, завороженно наблюдали за рыжим воителем, что сыпал комплименты жителям ставки.
- Позвольте поделиться с вами толикой музыкальной культуры моего народа. Я прибыл с далекого, северо-западного острова Ки́мбрия, заросшего дремучими лесами, что восходят на сотнях гор и холмов. Места, как и люди, у нас часто суровые. Но даже в их каменных сердцах можно отыскать тягу к романтике.
Шило провел рукой по звенящим струнам, привлекая внимание публики. Он прочистил горло, прежде чем затянуть бодрую, но грустную мелодию:
Сквозь дремучие чащи и зловонье болот,
Проложил я свой длительный путь.
Видя в каждом из снов мой последний оплот,
Отгонял я приставшую жуть.
С каждым шагом, чрез боль и душевный огонь,
Вспоминал я улыбку твою.
И спустя сотни битв, неустанных погонь,
Постаревшее сердце в строю.
Ни военный трофей, ни набитый кошель,
Что сорву я с врага, в яростной схватке,
Не заменят твой взгляд или Ки́мбрийский эль,
Что мы пили в просторной палатке.
Я дернулся, ощутив на плече чью-то руку. То была Окина, которая потянула меня за шкирку к костру. Ход ее мыслей я уловил. Девушка хотела танцевать.
Свои руки Окина водрузила мне на плечи. Мои же, сами смогли отыскать теплое место на бедрах зеленокожей соратницы. Следуя нашему примеру, Арви и смущенный Васт присоединились к медлительному вальсу. Шило улыбнулся нам и взял тональность повыше:
И вот, вдалеке, огни отчего дома.
Встречайте героя, родные, друзья!
Но вновь слышу горн, звонче летнего грома,
И в новую битву иду я, грустя.
Зеленый цвет глаз, сверкнувших разок,
Оставлю в душе я на долгое время.
Так кто нас на вечные схватки обрек?
Природа, судьба и родимое племя.
В танце начали кружится еще с пару десятков жителей. Песня рыжеволосого любителя дротиков теплотой отзывалась в душах воинственного степного народа. Я заметил, как лицо Васта, обнимающего Арви, расплылось в широкой улыбке.
Стеснительного Хирда приметила пухленькая зеленокожая девица, перед напором которой торговцу не суждено было устоять. Девушка танцевала настолько активно, что едва не отрывала беднягу от земли. Жаль она не видела его в другой форме.
