Между небом и морем (СИ) - Вран Карина

Шрам рвался к сцене, расталкивая народ. За время невероятного представления, что устроила Хель сотоварищи, в зале стало больше людей. И работники, кто не занят был, высыпали поглазеть, и посетители…

Один холеный эльф стоял в длиннополом не застегнутом жилете поверх изысканного нижнего белья. К нему жались еще менее одетые «цветочки», юноша и девушка. И он такой не один был. Демоница не перехвалила себя и друзей, назвав представление счастьем. То, с каким упоением аплодировали оба этажа, подтверждало: счастье есть.

При заявлении художницы о схватке люд зашумел уже в другой тональности.

— Ты! — обвинительный тон и указующий жест в сторону Хэйт одного из героев батального полотна. — Сейчас же уничтожь свою мазню. Здесь, на моих глазах.

Ответить Хэйт не успела, ее опередила главная звезда этого вечера, Хель.

— Герой угрожает красавице, — танцовщица легким шагом скользнула к краю сцены. — Ах, как это отважно. Слышишь, враг мой, публика рукоплещет. Давай, достань свои кинжалы, выйди на сцену и прирежь нас, одну за одной. Будь мужчиной. Докажи свою силу.

— Кхм, — Вал бросил, где играл, испорченный цинь, и устремился к подруге.

Встал перед ней, скрестил на груди руки.

Прекрасный жест, если не знать, что при желании мастер теней нашинкует барда быстрее, чем тот успеет моргнуть. Разница в уровнях и экипировке. Но стоял Вал красиво.

А Хэйт дивилась самообладанию Шрама. Он не повелся на провокацию. Глядел на «исполнителей» тяжелым изучающим взглядом. Наверное, так смотрит ученый (или лаборант) на подопытных мышек, когда те реагируют на препарат не так, как ожидалось.

Зрители шумели, как взволнованное море. Слышались призывы к Маме Ирис: разобраться с беспорядком.

— Встань передо мной, как лист перед травой, — Барби подкатила к краю сцены барабан. — Нажми на стоп-кран, братан.

— Или что? — неприятным голосом спросил враг.

За коротким вопросом отчего-то виделась картинка, где лаборант одним движением вскрывает живую мышь, а затем методично достает ее маленькие органы, чтобы установить, что же пошло не так в ходе эксперимента?

— Или у меня станет на один сюжет для живописи больше, — лучезарно улыбнулась Хэйт. — Зрителей это обрадует.

Она уже видела, как идет по верху Мама Ирис. И как на пути бордель-маман редеет толпа. Если Шрам ломился, как ледокол сквозь блестящий панцирь Северного Ледовитого океана, разламывая льдины, то перед управительницей борделя словно волны расступались.

Следом за женщиной вышагивают мужчины: плотно сбитые, вполне себе мужественные. Явно не мальчики, кои «краше цветов».

Немножко потянуть время — и ситуацию разрулят за них. В противном случае публика будет недовольна. А это — ущерб репутации. Казалось бы, где репутация и где дом порока? Однако ж…

— Интригу он тут собрался развести, — Барби скривилась. — Жри барабан, интриган.

Зеленокожая, когда надо, тоже умеет быть быстрой. Но удалось ей всё не поэтому. Просто Шрам не ожидал такого подвоха. Да ну бред же: в приличном (ладно, в неприличном) заведении какая-то зелень низкоуровневая с размаху бьет по нему… барабаном.

Тыун-н… Лопается барабанное дно, надевается на одного из верхушки Прайда инструмент…

— Кья! — верещит позабытая всеми гномка.

Обломки барабана разлетаются, злющий мастер теней растворяется в родных тенях. А через миг его выбивает из невидимости. Ударом прилетевшего в голову циня.

Мася довольна собой: руки в боки, улыбка до ушей.

Без команд срывается с мест группа, которую привел с собой Шрам. Это пока он разговоры разговаривать изволил, ребята стояли и ждали отмашки. Но на такое не ринуться?

— Стоять! — этот окрик Мамы Ирис не сладок и не бархатист.

Холод вечной мерзлоты в голосе управительницы. Ледяная преграда возникает на пути к сцене. Ненависти даже приходится отшатнуться, чтобы не уткнуться в морозную толщь.

— Никто не смеет обнажать оружие в Лунном Ирисе!

— Да что ты себе позволяешь! — это кто-то несдержанный из команды Шрама, за бело-голубым «экраном» не видно, кто именно.

— Враги атаковали первы… — этому даже договорить не дали.

— Чем? — смех главной «ириски» холоден и безжалостен. — Инструментами? Не вижу жертв.

— Они не уважают Маму Ирис! — чей-то голос из толпы (интересно: случайный ли?). — И обижают артистов! И мешают нам веселиться!

— Идемте с нами, — тихий голос застенчивого паренька отвлекает художницу от драмы за стеной льда и инея. — Пожалуйста, доверьтесь мне. Ирис не желает конфликтов. И того, чтобы вы пострадали.

Хэйт не надо уговаривать: это же прямое приглашение пройти во внутренние помещения борделя. Остальные тоже не упираются, кроме Барби. С той сложнее: за тихий уход приходится обещать коврик из шкуры льва в личную комнату. Хорошо, не уточняет зеленокожая, что коврик должен быть именным. И чтобы выделан был из кого-то из верхушки львиного состава.

Совсем тихо уйти из-за этого и не выходит. Лед хоть и покрыт морозной коркой, но кто-то шибко зоркий из Прайда замечает, что враги перемещаются. Баба-страж крупная, ее изрядные стати видно насквозь.

Но это уже не их проблемы. Разогретая публика больше не сдерживает недовольство вмешательством в их отдых. Кто-то толкнул девчонку из обслуги, чтобы не мешались, кто-то грубо отодвинул посетителя…

Еда и питье, а еще кубки, бутылки, столовые приборы — такими снарядами ответили отдыхающие воинственным котикам. Кто-то перевернул поднос с устрицами, а затем запустил и сам серебряный поднос в представителей семейства кошачьих.

У Хэйт было уже три крутых видео-отрывка, на основе которых можно смело писать картины. Немножко карикатурные, не без того. Первое видео: Барби, барабан и Шрам. Коротко и эпично. «Шортс», вроде бы есть такое явление на просторах мировой сети.

Второй отрывок лучше в замедленном режиме пересматривать. Это как цинь летит посылом Маси, делает в воздухе оборот, как болтается в воздухе лопнувшая струна, как деревянная часть втемяшивается в лобешник мастера теней, невидимого на момент встречи с искусством…

И теперь третий эпизод, с устрицами. О, там еще супницу через перила перевернули. Жаль, не видно, в кого попадет содержимое. Морская капуста наверняка будет отменно смотреться на чьих-то ушах. А это что? Лапша? И её развесят живописно и буквально.

Отрывок кулинарной баталии Хэйт уже в последний момент видит, перед тем, как их утаскивает за драпировки проводник.

Как Шрам сдержался сам и сдержал в узде своих, не устроил резню в борделе? Не иначе, отменная выдержка. Не всякий бы смог.

В Лунный Ирис приходят (в основном) не бедные люди. Сливки общества прибрежного города изволят отдыхать здесь. Убей одного из них (случайно, нарочно, не суть), и репутация клана с Ла Бьен, уже просевшая накануне, рухнет еще ниже. Убей дюжину, и получи ой, какие проблемы. Бизнес с местными? Не с «неприязнью» в графе репутация.

Поубивать работников? Филигранно точно отработать только их можно, разумеется. Тот же Шрам не вспотеет от исполнения. Но тогда придется иметь дело с теми, кто получает от Лунного Ириса прибыль. И большой вопрос, что неприятнее: недовольство тех местных или падение репутации с «белой» частью общества Ла Бьен.

— Здесь безопасно, — юноша привел их в чью-то спальню. — Прошу, побудьте тут какое-то время. Мама Ирис придет сюда, как сможет. Вина?

— Только скажите, мы все устроим, — выпорхнула из-за драпировок арфистка, которую чуть раньше произволом Барби согнали со сцены. — Все мы, кто только смог, наблюдали за вашим представлением. Это было: ах! Я не дышала, не моргала, лишь бы ничего не пропустить.

— Не знаю, как другие, а я бы поела, — Хэйт примостилась на краешек дивана (или тахты?). — А то нам даже не предлагали внизу ничего, кроме сладкого. Хотя нормальная еда тут точно есть. Я видела.

Она хмыкнула при мысли об устрицах, морской капусте и лапше. И сопутствующих обстоятельствах.

Арфистка понятливо кивнула, спросила других внезапных посетителей ее алькова, хотят ли и они полакомиться блюдами местной кухни. Обещала вскорости вернуться и упорхнула.