Между небом и морем (СИ) - Вран Карина

Мама Ирис оказалась именно мамой. В смысле, не папой. Лет… за тридцать, платиновые волосы собраны в пучок, стройная.

— Мы здесь впервые, — Хэйт решила, что честность (поначалу) лучшая политика. — Не знакомы с вашими порядками.

— О, понимаю, — обворожительная улыбка. — Тогда, пожалуй, вам стоит отдохнуть у воды. Оглядеться. Первый круг напитков — за счет заведения.

«Зато закуски по конскому прайсу?» — предположила Хэйт. — «А дебафф „во хмелю“ на местных действует? Наверняка же».

— А что значит… — Мася протянула руку к бутону в вазочке. — Выбрать цветок? Это… В смысле…

Улыбка Мамы Ирис сияет белым жемчугом.

— Прошу, — и жест указующий в сторону двери.

Не той, через которую они сюда попали, а куда-то дальше из «приемной». За дверью обнаруживается… вода. Искусственный водоем, вдоль берега цветут (в земле, не в вазах) лунные ирисы.

По сторонам от пруда расставлены столики с диванами. В отдалении друг от друга, чтобы гости могли получить иллюзию приватности. Тому же способствуют драпировки: серебристый шелк, дымчатый шифон.

Сверху второй этаж, или, скорее, балкон. Там людей (и не только) больше, ведут они себя свободно, как у себя дома. На веранде, скажем. Болтают, ходят, стоят, облокотившись на перила. В глубине вроде бы тоже есть отдельные закутки, но снизу не разглядеть.

Как туда подняться, сразу не понять. Возможно, что проход на балкон ведет из того помещения, откуда только что вышла Ненависть.

Напротив входа возвышение — сцена. Сейчас на ней девушка с «мальчиковой» наружностью перебирает струны арфы. То тут, то там мелькают «бутоны» — юноши, мальчики, девушки. Да, девушки тоже есть. Не все из них «плоские» и смахивающие на парней, есть и вполне женственные «цветочки». Есть и юноши, похожие на девушек: длинные волосы украшены заколками и цветами, одежды струятся, лица подкрашены.

От гостей «бутоны» отличить легко: каждый где-то на одежде или в волосах носит ирис.

— А где разврат? — слегка осоловелым взглядом оглядела все вокруг орчанка. — Такое все… благопристойное, что хоть молебен забабахивай.

— Ты хотела, чтоб прям тут? — Мася скорчила брезгливую рожицу. — Вон там, за шторками, дверцы. За ними коридор. Очевидно, в комнаты или как тут они это называют? Клумбы, раз цветник? Ну не горшки же или вазы… ночные. Устройство прохода как бы потайное, но почти не замаскировано. То есть, не секрет для постоянных клиентов.

— Я узнавала, — Хель в очередной раз поразила всех осведомленностью. — Тут проходят представления. Музыка, песни, танцы, спектакли. И в поэзии здесь можно посоревноваться. Победителю достается денежный приз. Сильная старшая, тебя интересует такое соревнование?

— Э-э… — впала в ступор Барби.

Редчайшее для нее состояние. Даже барахтаясь в чане, где зарождалась малая хворь, баба-страж выдала больше слов.

— Я так понимаю, у тебя уже есть какая-то задумка? — обратилась Хэйт к демонице. — Раз ты так хорошо подготовилась. Вала взяла. Барби притащила.

— Большую и сильную старшую принесла шепчущий ужас, — вроде как всерьез ответила танцовщица. — Остальное верно. Есть задумка.

— Какая? — с предвкушением чего-то необычного спросила Мася. — Намекни хотя бы.

— Для начала нам надо выпить, — Хель смело взмахнула рукой. — Мальчик, вина нам и сладостей!

Заказ им принес мальчонка возраста Кинни (на момент их с Хэйт первой встречи). Белый шейный платок, скорее всего, прикрывал рабский ошейник.

Оттого ни фрукты, ни тарелочки с маленькими сладостями на манер восточных не радовали. А насыщенный цвет вина напоминал о крови. О, с каким удовольствием Хэйт пустила бы кровь устроителям этого заведения и вообще всем, кто связан с работорговлей.

— За успех, — подняла тост Хель. — Старшие, прошу, этой младшей нужна ваша помощь.

Вал по примеру подруги осушил бокал.

— Думал, будет белое, — сказал он, придерживая ножку пустого бокала. — Рисовое, например. К оформлению.

— Контрасты, — откликнулась демоница. — Здесь в этом знают толк. Мальчик, повтори для нас выпивку.

Художница готова была согласиться: довольно изящное оформление, «оболочка», и гадкое, гнилое нутро. Очень контрастно. Эффект «Во хмелю» первой стадии картину не скрасил. Причем этот эффект на начальной стадии — положительный. На двадцать процентов эффективнее красноречие, скорость атаки и чтения заклинаний вырастают на два процента.

Через час бафф сменится дебаффом, но можно же и во вторую стадию укатиться.

Хель явно стремилась во вторую стадию.

— Мы решили их обогатить? — недовольно буркнула Мася. — Или что мы сейчас делаем?

— Маленькая старшая видит немертвых? — ответила вопросом на вопрос танцовщица. — О счете не волнуйся, его найдется, кому оплатить. Если вообще принесут.

— Здесь, за столом? — гнома насупила брови. — Суть вещей не радар с радиусом во всё здание.

— А еще есть подсобные помещения, скрытые, двор на другой стороне, — занялась перечислением Хель. — Кухня, холодная комната, винный погреб и комнаты Мамы Ирис. Возможно, что-то еще, точный план эта младшая не сумела раздобыть.

— Так, — гномьи брови сошлись вместе. — И?

— Мы не намерены брать цветок, как вон тот мужчина, — демоница мотнула подбородком. — Но, сидя за столом, мы многого не узнаем.

— Шахерезада, ты нас заболтать решила? — Барби и терпение — это две разные разницы. — На кого мне надо будет натянуть барабан и когда?

— А голем зачем? — подержала Мася. — И что вообще значило: «О счете не волнуйся»? Мы впятером разнесем весь бордель, пока ремонтный голем отвлекает посетителей? Дадим всем в бубен, затем запихнем в барабан Маму Ирис и сбежим, пинками перекатывая барабан?

— А я в это время стану играть на цине, видимо, — рассмеялся, но с заметным напряжением, Вал. — Ты попросила взять именно его.

Меньше всего в этом хаосе понимала Хэйт. Потому что к ней демоница ни с какими просьбами не обращалась.

— Сейчас эта младшая всё объяснит, — сложила руки, как для молитвы, Хель. — Пожалуйста, не перебивайте. Первое и основное: мы не можем быть уверены, что с первого раза отыщем подсказку к заданию. Или того, кто нам ее даст. Значит, приходить придется еще и еще. Только лишь пить и есть, смотреть представления можно. Некоторые так и делают. Здесь не у всех взят цветок. Кто-то поглазеет и уйдет, не тронув ни единого бутона. Нам мало сидеть и смотреть. И покупать цветы мы не намерены. Значит, надо сделать так, чтобы нас рады были здесь видеть. Стать желанными гостями, которым позволено больше, чем обычным зевакам. А для этого…

Мальчик принес еще вино, разлил по бокалам. Хель замолчала при его приближении, а затем продолжила.

— Старшая хорошо сказала: мы впятером разнесем весь бордель, — демоница окинула взглядом боевых товарищей, в зрачках темных глаз сверкнули рубиновые искры (или отсвет вина в бокале?). — Но не буквально. Старшая Хэйт!

— Да? — встряхнулась глава Ненависти.

— Ты сказала ранее, что хочешь написать батально полотно в дар нашим союзникам.

— Верно.

— Оно может быть большим? — Хель раскинула руки широко-широко. — И, если это не вопреки видению старшей, монохромным?

— Настолько большое… — художница задумалась. — Рисовать надо быстро?

Танцовщица кивнула.

— У меня есть плотный белый лист для вывески, — заглянула в инвентарь Хэйт. — Хотела заняться оформлением в свободное время. Длиной в два этих стола. Быстро… Углем? — задумалась об исполнении она. — Нет, большая кисть эффектнее. Пристрою рядом со шпильками еще пару кисточек потоньше. Это и удобнее, и быстрее, и смотрится интересно. Тушью, чтобы в вашем стиле, я не сумею, но сделать градацию красками — вполне.

— Прекрасно! — Хель склонила голову. — Теперь то, что я попрошу сделать других старших…

Мальчик успел принести еще вина, пока демоница растолковывала остальным их роли. «Во хмелю» терпким винным вкусом перетекло во вторую стадию, к сорокапроцентному усилению красноречия. Возможно, оттого словам Хель внимали сосредоточенно.