Астарта. Предназначение. Книга 3 (СИ) - Белышева Ольга

Но там, где нет безумия, не бывает и отваги.

Я наблюдала, как в канале вспыхивают индикаторы голосовой активности. Кто-то сглотнул, кто-то незримо для меня переступил с ноги на ногу. А потом...

Первый сигнал. Второй. Третий.

Они соглашались.

Безумцы. Герои. Живые щиты для остальных.

Мое новое сознание холодно анализировало их мотивы, в то время как старая я — та, что еще помнила страх, — сжималась внутри от осознания того, на что мы все только что пошли.

— Спасибо! — моя уверенность звучала четко и твердо. — Я другого ответа от вас и не ждала!

Отключив видеотрансляцию, я окинула суровым взглядом командиров отрядов и своих друзей с отвисшей челюстью.

Губы хотели сжаться, но — уж если язвить, так язвить. Власть, тот упоительный момент, когда держишь их жизни на ладони, разливалась горячей волной по жилам. Я ощущала, как их готовность умирать греет мне душу, и позволила себе насладиться этим мгновением чуть дольше.

Пауза. Глубокий вдох. Мурашки по спине.

— То, что вы сейчас сделали... — голос смягчился, но скрытый стальной стержень не исчез, — это выбор не игроков, а легенд. Тех, кто рвет шаблоны. Кто ставит на кон козыри, когда другие прячут карты за пазухой.

Взгляд скользнул по бледным лицам в шатре, по мерцающим аватарам на экранах. Пусть прочувствуют этот момент — миг, когда страх переплавляется в нечто большее.

— Вас назовут безумцами. Нас — отчаянными. Но именно такие решения, — пальцы невольно сжались, — перекраивают реальность.

Последняя фраза вырвалась с ледяной четкостью:

— Каждый, согласившийся, уже выиграл. Теперь — только хладнокровие и точность. Шанс не ждет.

А внутри... А внутри бушевал адский коктейль: триумф, отдающий горечью, ответственность — тяжелая, как свинцовый плащ, и странное щемящее чувство, которого не должно было быть.

Я кивком головы закрепила сказанное в своем интерфейсе и отправила свою речь в текстовом варианте всем остальным игрокам. Пусть растаскивают на цитаты.

Потом снова окинула взглядом круглые и выпученные глаза и добавила лукаво:

— Через час — совещание. Без опозданий. Буду раздавать роли и озвучивать план.

Шаг. Еще шаг. Я вышла, оставив за спиной гробовую тишину.

«Не понимаю. Разве я не лидер? Разве не поблагодарила всех? В чем проблема этих "отвисших челюстей?"» — мелькнуло в голове.

В этот момент ко мне подбежал Дима, надув щеки в наигранном возмущении:

— Мама, мне Гермес язык показывал! — Кудрявая челка подпрыгнула в такт его негодованию. — Клавдия обещала его выпороть!

Сердце растаяло. На фоне стратегического кошмара этот солнечный зайчик смешал все мысли в сладкий коктейль.

— Пупсик ты мой сахарный, — склонилась я к его уху, — а можно маме показать та-а-акой язык? — Демонстративно высунула его, скосив глаза. — Ладно, беги и открутите Гермесу его пищащую башку. Вместо вежливости — на болты!

Дима аж подпрыгнул:

— Ого! Это ж круто! — Уже убегая, крикнул через плечо: — Дохляк обзавидуется!

На краю лагеря, в тени сосны, застыл Эрдан. В его взгляде читалось то ли осуждение, то ли попытка рентгеновского сканирования.

«Опять секреты шепчешь своей тени, Ваше эльфийское Величество? Дверь вот она — не заперта», — фыркнула я про себя и нырнула в палатку, принялась чертить схемы уже неумолимой стратегии.

Ко мне заглянула Бастет.

— Что с тобой не так? — неожиданно спросила она.

Я отложила ручку с блокнотом и бросила на нее надменный взгляд.

— С чего вдруг решила читать мне нотации? Я тебе кто — девочка-подросток? Совсем забылась?

Меня даже немного удивила собственная резкость, но одновременно она казалась оправданной. Сколько можно позволять собой командовать! Хотя, возможно, Бастет вовсе и не заслужила такого тона — мы все-таки сестры, — и тут же в голове всплыли воспоминания о нашем беззаботном детстве. Да, я часто отталкивала ее из страха привязанности: не доверяла, боялась разочароваться...

Стоп! Откуда у меня эти мысли?!

Тем временем Бастет смотрела на меня с явным недоумением, а затем приблизилась и почти буквально занюхала воздух вокруг меня.

— Ты из-за игры такая, или вообще гадиной стала, как та, что сеяла зло? — ехидно процедила она.

— Бастет… Я не знаю, голова кругом. Мысли... Слишком много воспоминаний. Я запуталась, где мои, а где...

— Астарты? — резко перебила Бастет, широко раскрыв глаза. — Тебе возвращается память, или ее сознание просыпается? Черт, не пойму. Ты явно Дина, но во взгляде — все тот же знакомый спесь и холод... Воительница-одиночка, которая никого к себе не подпускала, лишь бы лишних сил не потратить. Как будто в тебе теперь живут две личности сразу, и не понять, кто кого пересилит.

— А я думала, просто произойдет смена личности, если вдруг она завладеет мной, — пробормотала я, чувствуя легкий озноб по всему телу.

— Когда сущность вселяется — да, одно замещает другое. Но если божество возрождается — все иначе. Его память, весь эмоциональный груз веков наслаивается на твое «я» как новый виток существования. Это не замещение, а скорее трансценденция.

— Давай без философии. Не мешай — не полезу на стены..., — недовольно отмахнулась я.

— Когда начались изменения? — проигнорировала мое негодование Бастет.

— Пошла вон! — процедила я сквозь зубы, указывая на выход. — Или спалю хвост!

— Ой, пукан закипел! — донеслось уже снаружи, пока удалялась Бастет.

Глава 20«Ждать — мучительно. Забывать больно. Но худшее из страданий — не знать, какое решение принять.» (Пауло Коэльо)

Через час в шатре снова собрались все командиры. Воздух стал вязким от напряжения, будто наполнился расплавленным свинцом. Я встала перед картой, резко провела ладонью по лицу — смахивая липкую пелену усталости — и начала, обводя взглядом собравшихся:

— Каждая ловушка — это шестеренка в механизме смерти, — сказала я, проводя кинжалом по карте и оставляя царапины на местах, отмечающих ловушки. — Тридцать, двадцать пять, двадцать минут... Отсчет начинается с первой детонации. Да, я вижу ваш вопрос в глазах: «Почему бы не переждать?»

Костяшки моих пальцев побелели, когда я сжала край стола.

— Пропустим этап — и ловушка превратится в вечный ад. Она зациклится. Представьте: море кислоты по пояс, пилы, которые никогда не остановят свой голодный хоровод... А мины? Они будут рвать плоть снова и снова, пока от вас не останется кровавая каша. До ворот не дойдет никто. Даже крылатые не спасут — стражи превратят вас в кровавый туман одним взмахом.

Я намеренно замолчала, давая каждому прочувствовать ледяной ужас моих слов.

— Поэтому мы идем строго по фазам. Каждый отряд — ключ к следующей двери. Провалите свой этап — похороните всех.

Тишина стала такой густой, что ее можно было резать.

— Таханцы идут первыми. — Мой голос прозвучал резко. — Ваши тела станут живыми громоотводами. Каждый сегмент змеиного строя примет на себя смертоносные заряды. Три корпуса в ширину — этот кровавый след и будет нашей дорогой жизни.

Я медленно обвела взглядом бледные лица таханцев и кивнула Монти, возглавлявшему первую группу:

— У вас тридцать минут до активации второй фазы. Не уложитесь — станете удобрением для тролльих сапог.

Я перевела взгляд к высокому силуэту у входа — командиру драконьей стаи «Воздушный удар»:

— Вторая команда: «Воздушный удар», — я внутренне напряглась. — Через десять минут после старта — прямой прорыв к воротам. Драконы рвут укрепления, гарпии ослепляют дозорных, птерозавры засыпают их шипами. Ваш рев должен заглушить даже стон умирающих таханцев. Ваша задача — превратить их оборону в адский хаос и не позволить противнику добраться до таханцев. Их миссия — самая важная.

Горло сжал спазм, по позвоночнику пробежала ледяная игла.

— Третья команда... — продолжила я сдавленным голосом. — Тролли-камикадзе. Энергосети лопнут под вашей массой, как паутина. Но... — взгляд скользнул к двум огромным головам, нелепо торчавшим из пола (Дима явно перестарался с уменьшением). — Кислота будет разъедать вас, пока вы месите ее ногами, как тесто, копаете ямы и утрамбовываете туда адскую жижу. Двадцать минут — и вы падаете, вдавливая яд в землю своими телами. Четвертая группа пойдет по вашему разлагающемуся мясу. Вы будете для них мостом.