Астарта. Предназначение. Книга 3 (СИ) - Белышева Ольга

— Ты — Богиня, — прищурилась Бастет. — И ты права, думаю, это был как раз такой случай. Но вы все списали на его способности. А нет, нет, нет — это король испугался ручонок Астарты. Заодно ты неосознанно исправила программный сбой — уничтожила и пересобрала его, грубо говоря. Затем наложила метку — инстинктивно, даже не понимая, что сделала: знак «Защиты» на себя, чтобы он не болтал о твоих секретах. У расы Авриэль сразу происходит реакция на этот знак: возникает внутренняя клятва — нарушишь — упадешь замертво.

— Он из рода древнего, их знак — «Луна». Лунный эльф, получается, — пробормотала я. — В учебниках о них нет сведений, ведь последние из этого рода теперь умирают в мире Меренге... Куда уходят их души — загадка. Но уж точно не на Землю.

— Примерно так, — лениво кивнула Бастет.

Я сглотнула ком в горле:

— Значит... Астарта — не чужеродный вирус, а часть меня? Вернее, я — это она? Поэтому внутри идет эта война? Ее личность хочет занять свое место. Поэтому я так отчаянно цепляюсь за себя, будто тону?

Бастет усмехнулась, ее зрачки сузились в тонкие черные щелочки. Она прыгнула на стол и продолжила:

— Если ее сущность вернется, это не заменит тебя... но и не оставит прежней, — ее когти лениво поскребли по столу, оставляя царапины. — Ты впитаешь силу Богини, ее знания, ее мощь... и весь тот груз, что сделал ее той, кем она стала.

В груди похолодело, будто лед сжал сердце.

— Твой «чистый лист» не знал предательства целых рас, — продолжила Бастет. — Не носил в себе ярости изгнанного божества. Ты заглушила ее своим трогательным человеческим опытом. — Усмешка смягчилась. — Думаю, все дело в сыне. Ты — мать, готовая умереть за своего ребенка. Астарта же...

— У нее тоже были дети!

— Боги не нянчатся с потомством, — фыркнула Бастет. — Здесь либо становишься сильнейшим, либо удобряешь землю. Никаких "мамочек" и колыбельных.

Она внезапно наклонилась так близко, что я почувствовала теплый запах ее шерсти и древней пыли.

— Вечность — это не подарок, детка. Это проклятие, которое сводит с ума. Мы все немного... надломлены.

В ее глазах мелькнуло что-то неуловимое, древнее.

— Тебе... скучно? — осторожно спросила я.

— Я научилась себя занимать, — дернулся ее хвост. — А вот твоя вторая половинка с Астаротом... Они сожгли Вейлор просто потому, что им было "грустно".

Меня будто ударили под дых.

— Ты... никогда не говорила, что она...

— Ты никогда не спрашивала, — резко перебила Бастет, вскакивая. Вся ее шерсть встала дыбом. — Ох, детка... Она рвется наружу, как демон из последней печати! Не выпускай ее душу.

Что-то чужое зашевелилось под кожей, рот наполнил привкус железа и пепла.

— Держись! — бросила Бастет. — Главное — якорь. Твой якорь — сын. Цепляйся за него, если хочешь выкарабкаться из ее дебрей.

Я сжала кулаки до боли.

— Мне плохо. Мысли, воспоминания, поступки — будто и мои, и не мои. Чувствую то, чего не хочу. Как будто во мне двое...

Бастет резко встала, ее хвост дернулся.

— Ее час. Решила пойти ва-банк, — ее голос стал резким. — Попробуй заглушить ее... Хотя, учитывая, где мы, у нее преимущество. Эта среда — ее стихия. Она на коне и может легко тебя перехватить. У тебя получится, ты — лучшая ее часть.

С этими словами она гордо вышла из палатки, оставив меня разобранной по частям.

И вот пробил час нашего наступления.

Когда все собрались, мы отправились к воротам противника. Клавдия с Димой остались в лагере: предстоящее зрелище было не для слабонервных.

Поле было окружено камерами. За высокими воротами полукругом теснились трибуны, заполненные возбужденными зрителями. Они уже поняли: сегодня их ждет не просто матч, а нечто большее. Особенно у ворот «Запада».

— Если бы вы знали, что действительно сейчас увидите... — мои губы искривились в горькой усмешке. — Вы бы не улыбались так радостно. Не аплодировали бы с таким жаром. Хотя... — я взглянула на ликующие трибуны, — возможно, именно за этим вы и пришли.

Я обернулась к своей армии. Они стояли, как изваяния: напряженные, безмолвные, в глазах — лишь решимость и ожидание приказа. Сердце бешено колотилось, будто пыталось вырваться из груди.

— В атаку! — мой голос прозвучал, как удар хлыста.

Таханцы тотчас обернулись змеями и выстроились в идеальные клинья, их переливающаяся чешуя слилась в единый живой поток. Они рванули вперед — и в тот же миг мир вздрогнул, расколовшись огненным адом.

Первые ряды взлетели на воздух, разорванные минами. Клочья плоти, фонтан крови, обрывки кожи — все перемешалось в кровавом вихре. Но оставшиеся, стиснув яростью страх, продолжали движение. Каждое продвижение анаконд вперед оплачивалось новыми жизнями.

И тут начался настоящий беспорядок. Змеи стали метаться, путаться в собственных клубках, давить друг друга в слепой панике. Некоторые, лишившись голов, все еще бились в конвульсиях, слепо выполняя приказ. Другие, подорвавшись, разлетались на куски, орошая землю кровавым дождем.

— Соберитесь, черт возьми! — мой крик прорвался сквозь грохот, но хаос уже полностью поглотил поле боя. — Держать строй!

Земля превратилась в кошмарное месиво: переплетенные хвосты, разорванные туши, разбросанные внутренности. Зрители остолбенели, вцепившись глазами в это зрелище: смесь ужаса и отвращения застыла на их лицах.

А я улыбалась.

Ведь каждая смерть, каждый взрыв прокладывали нам путь. Останки испарялись, оставляя узкую, но проходимую тропу — достаточную для следующей атакующей волны.

Время неумолимо текло. Одна ошибка — и все могло рухнуть. Я сжала кулаки: план должен сработать. Обязан.

Каждая секунда была на вес золота. Если змеи не успеют расчистить путь до активации второй фазы — тролли погибнут, не успев дойти до нужной точки, подорвавшись на уцелевших минах.

А они были нужны живыми — для группы вампиров, чтобы создать кровавый плацдарм.

Команда «Запад» не дремала. Поле боя было наполовину расчищено, когда они выпустили тысячи ядовитых пчел. Рой обрушился на змей — жалил, ослеплял, замедлял любое движение. Монти мог не успеть. Но я будто предвидела это.

Десять минут после старта. Вторая волна.

«Воздушный удар» ждал сигнала.

— Перекусите по дороге! — мой приказ полетел в чат.

В одно мгновение группа пронеслась над полем и уже была у ворот. Небо взорвалось.

Драконы рвали укрепления, выкуривая защитников огненными шквалами. Гарпии вырывали глаза дозорных, ослепляя их когтями. А птерозавры...

Они не бросились к воротам. Их целью были пчелы.

Они шли на смерть.

Геннадий — его глаза все еще были красными от слез — развернул свой отряд в гигантскую «лопату», врезавшуюся в самую гущу роя. Крылья распахнуты, зубастые пасти жадно хватали воздух. Они вычищали небо, сгоняя всех летающих тварей прямо к вратам.

Это было зрелище.

Пчелы жалили, впрыскивая смертельный яд. Птерозавры рушились замертво, но на место павших тут же врезались новые.

Но они не возрождались.

У них не было профилей.

«Ничего... Новых выведем», — холодно сверкнула мысль.

Результат?

Проход — очищен.

Монти снова ринулся вперед. Его отряд, уже без помех, продолжал смертельную прогулку по минному полю. Несколько змей, принявших человеческий облик, тащили за собой трупы сородичей, расширяя кровавый коридор.

Все дрались до конца.

«Воздушной группе» было приказано отступать — зализывать раны.

Их уже ждал Дохляк с лекарями.

— Вторая группа, на точку! — скомандовала я в чат.

До активации второй ловушки оставались считанные секунды.

Когда все закончилось, кругом валялись лишь кровавые обрывки плоти. В воздухе еще чадили догорающие куски мяса. Я взглянула на ворота и увидела, как последняя, едва живая анаконда — это был Монти — доползла до них. На моих глазах вратарь команды «Запад» одним точным ударом добил ее.

Генерал и Богдан стояли рядом со мной — они резко отвернулись, смотреть на это было невыносимо. Я же задыхалась от боли — сердце отказывалось биться. Это был настоящий ад на землях Лураписа.