Ольга Чигиринская - Мятежный дом
Дик нечаянно наступил ей на ногу.
— Даже так — ты вдвое старше, — сказала Линда.
— Но я всё равно танцую с фрей Риддерстрале, — вступился за даму Дик. — И… с ней очень приятно танцевать.
— Так-то! — с победным видом бросила Хельга. — А ты танцуй со старыми развалинами вроде Кьелла.
Холмберг хотел что-то ответить, но между ними вклинились другие пары.
— А тебе и в самом деле приятно? — прищурилась Хельга.
— Да, — ответил Дик, нимало не кривя душой. Касаться женщины, быть к ней так близко и вдыхать кисловатый запах свежего пота, смешанный с запаххом какого-то дешёвого синтетического парфюма, было очень приятно. А дистанция, которую создавал возраст, гарантировала… свободу. С девушкой своих лет, даже с Рокс, Дик не смог бы расслабиться. А с фрей Риддерстрале даже фривольные шуточки подчеркивали нерушимость границы: между ними никогда ничего не будет.
— Славный ты мальчишка, — Хельга взъерошила ему волосы, когда вальс закончился. — Через полчасика подтягивайся в офицерскую кают-компанию. Только не особенно светись. Мы будем ждать.
Дик совершенно искренне собирался последовать её указанию — но этому воспрепятствовали непредвиденные обстоятельства.
Во-первых, девица подалась-таки на выход, и Дику пришлось прибавить ходу, чтобы не потерять её. Выскочив из надстройки без плаща, он не замерз сразу же только потому что двигался очень быстро и был слегка пьян. Девица скрылась под палубой, где были кубрики и прочие помещения, без которых жизнь очень неуютна — и Дик нырнул в люк за ней.
Когда ботинки девицы прогрохотали направо, он понял, что в туалет ломиться, пожалуй, не стоит. Решил подождать снаружи.
— Послушай, — сказал он, когда девица вышла. — Я… извиниться хотел.
— За что? — изумилась девица мужским голосом. Дик опешил.
Нет, голоса были очень похожи. Но в голосе парня… да, несомненно, парня… был ещё какой-то призвук. И так почти во всём: то же лицо, те же черты — но линия подбородка жёстче и на самом подбородке — лёгкая тень щетинки. Такая же угловатая фигура — но чуть-чуть другое очертания…
— Оро, — пробормотал юноша. — Так значит… вы близнецы? Как Себастьян и Виола?
— Ну… вроде того, — юноша из команды Шимана как-то странно огляделся.
— Слушай, ты можешь провести меня к сестре?
— Зачем?
— Я же сказал: я как-то нагрубил и хочу извиниться.
— Ну… пойдём.
Дик спустился за ним ещё на уровень и подошёл к двери. Её не охраняли — бежать горе-пиратам всё равно было некуда, да и права брать их под стражу имперцы не имели. Их оружие — да, это был законный трофей, а их самих — нет.
— Заходи, — сказал близнец, которого Дик про себя уже назвал «Себастьяном».
Юноша вошел в люк и оказался в кубрике — таком же точно, как и все остальные. Сейчас в нем было почти пусто, только та самая девица (если братец «Себастьян», то она — «Виола?») лежала на койке. Услышав, как кто-то вошел, она поднялась на локте.
— Привет! — улыбнулся Дик. — Как рука?
— Спасибо, хорошо, — ответила она, садясь. По выражению её лица Дик понял, что его визит не только нежелателен, но и… Девица явно чего-то боялась. Не зря же она приходила в медотсек с растянутой рукой, а на самом деле хотела обследовать другое место. Интересно, хватило ей духу обратиться на «Юрате»?
— Ари, откуда он тебя знает? — спросил парень. — И что с рукой?
— Я её растянула, — ответила «Виола», которую, как оказалось, звали Ари. НА первый вопрос она не желала отвечать.
— Ты что, шлялась по кораблю одна?
— А что ей, нельзя, что ли? — вступился за девушку Дик. — Она растянула руку и пришла в медотсек. Что в этом такого?
— Что же нам теперь делать? — через его голову спросил сестру «Себастьян». — Что делать, Ари? Он же знает!
— Заткнись, дурак! — закричала сестра. Дик, очень остро почувствовав, что он здесь лишний, развернулся к выходу и совершенно неожиданно налетел на костлявый и твердый кулак «Себастьяна».
Опять меня бьют, — разозлился он. Стоит выпить немного, как меня бьют. Надо, что ли, бросать это дело совсем…
Второй удар он сблокировал, а третий упредил ударом «вразрез», в левый бок. Пропустив ещё два удара, «Себастьян» понял, что владеет техникой гораздо хуже своего малорослого противника — и решил воспользоваться преимуществом в весе и росте. Сграбастав Дика за одежду, он попытался завалить его вместе с собой на пол — и хотя в этом преуспел, ничего не выиграл. Дик позволил ему взять себя за глотку — и коротко ткнул костяшками пальцев в грудину. «Себестьян» вскрикнул и отпустил его горло, схватившись обеими руками за грудь. Дик знал, какую тяжкую, удушающую боль причинил противнику — но ему было того нисколько не жаль. Он спихнул «Себастьяна» с себя, довесив ему попутно в ухо — и уже почти встал, чтобы идти к двери, как вдруг от вонзившейся в затылок боли весь мир стал жёлтым, потом коричневым, а потом и вовсе почернел.
* * *— Что-то его долго нет, — Хельга посмотрела на хроно. — Не нравится мне это.
— Да праздник ведь, — махнул рукой Грегор.
— Я час назад сказала ему прийти через полчаса.
— Танцует. Пьёт. Ест. Я сам после этого поста еле от стола оторвался.
— Это на него не похоже, — сказал Дельгадо. — Я пойду поищу.
Он спустился в цеховую надстройку — она вся гудела от музыки (оркестр уже устал, включили записи) и грохота ботинок. В другое время Габо и сам присоединился бы к парням из Джорджии, слаженно прыгающим в хороводе, но сейчас у него были другие дела.
Он обошел столы и заглянул под них — так, на всякий случай. Он расспросил несколько человек, но никто не помнил, когда младший матрос покинул вечеринку и покинул ли её вообще. Тогда Габо просто свистнул чей-то плащ и обошел навегу. Может быть, Дик курит где-то? На верхней палубе, куда он, как сказали, любит забираться?
Габо поднялся по трапу. Ядро и зависшую над горизонтом станцию Биакко частично заслоняли плечищи, которые были ненамного уже растопыренных Диковых рук.
— Э-э… сеу Ройе?
Гигант обернулся через плечо и мрачно вздохнул:
— И ночью нет покоя. Ищете кого-то? — Да.
— Мальчишку? Племянника Бадриса?
— Он здесь был?
Ройе кивнул.
— Чуть не замёрз тут пьяный.
Габо за годы в Муравейнике прошел достаточно хорошую школу лицемерия, чтобы не реагировать на известие о конце света иначе как немного скучающим: «Да неужели»?
— Да неужели? Кому мы обязаны спасением его жизни — вам?
— Я сдал его гемам, — всё тем же устало-тусклым голосом сказал Ройе. — Вы, я смотрю, совсем завели здесь имперские порядки?
«Совсем»? На крещение вавилонян не приглашали, только на спектакль…
— Вы фраппированы видом тэка-актёра?
— Да нет, это как раз было забавно. К тому же мне за сорок, а людей в этом возрасте не так-то легко фраппировать. Вот если бы я был лет этак семнадцати и мне предложили бы поселиться в кубрике с тэка — вот тогда бы я фраппировался прямо-таки до визга…
— О, — только и смог сказать Дельгадо. Какое всё-таки ёмкое слово. Потом решил, что вместе с конём нужно покупать и сбрую: — Так вы оказались настолько великодушны, что проследили их до кубрика?
— Я даже оказал первую помощь, потому что гемы этого явно сделать не могли.
— Благодарю вас от имени всей нашей компании. Если бы мы потеряли ученика эколога…
— …то тем самым поставляли бы и себя, и эколога в неловкое положение. Юноша днём уже объяснял мне это. Просто удивительно — парнишка показался мне в тот момент наделённым чувством ответственности в достаточной мере, чтобы не надираться до беспамятства и не засыпать без верхней одежды на палубе.
— Первые впечатления бывают обманчивы, — вздохнул Габо.
Итак, он понял всё. Ройе никогда не был дураком — он что-то заподозрил почти сразу, и как только выпал случай — проверил свои подозрения. И теперь сказал об этом в открытую.
Но Дик, Дик-то хорош! Нализаться до свинства, зная, что предстоит серьёзный разговор! Это на него не похоже. Это так на него не похоже, что Габо не хотел верить своим глазам, ушам и прочим органам чувств даже в кубрике, склонившись над Диком и вдыхая убийственный перегар.
Габо несколько раз хлопнул его по щекам, потом принялся растирать уши. Это произвело эффект — но очень слабый и кратковременный. Дик приподнял голову и, разлепив глаза, пробормотал:
— Ф-ф… та… го… карэра… га… со-сэ… дзи…
— Что он говорит? — спросил Габо, отчаявшись вытрясти ответ из Дика напрямую. — Что это значит?
— Ничего не значит, хито-сама, — сказал Гамба, ныне Михаил. — Совсем ничего.
Все гемы-тэка были клонами, а значит — близнецами. В их языке отсутствовало само понятие «близнец» — ведь если кто-то такой же, как все, то заем специальное слово для его обозначения?
