Александр Белый - Мореход
После продажи шкуры меня пригласили внутрь магазина, где удалось ознакомиться с образцами местной оружейной промышленности. Были здесь копья, дротики, ножи, стоимостью в один солд (большая серебряная монета), короткие мечи за один зеол (большая золотая монета), прямые и кривые мечи, длиной клинка от семидесяти до ста миллиметров, и по цене от трех до двенадцати зеолов.
Мне понравился только один меч, он был явно откован из куска метеоритного железа (уж папа меня в этом деле просветил), так и стоил он немало — тридцать пять зеолов. Правда, его даже мой обычный охотничий нож мог построгать, как морковку.
Луки были небольшие, такие, как я видел у женщин–воительниц, длиной около метра, зато арбалеты с деревянными и костяными плечами — большие, тяжелые и неуклюжие. Из защиты видел обитые железной полосой щиты и несколько видов доспехов: с прикрепленными на кожаной основе железными пластинами, по цене от пяти до десяти золотых зеолов и ламинарные — за тридцать. Нужно сказать, что ни бригантин, ни кольчужных, ни лямеллярных доспехов я здесь не видел, вероятней всего, о них еще никто ничего не знает.
Выполнения заказов пришлось ожидать два дня. Благодаря доброму расположению мастера–портного, нас поселила у себя на втором этаже его соседка–вдова, не бесплатно, правда, но оно того стоило: постель была чистая, под чердаком летний душ (вода в емкости нагревалась от дневной жары) и необычное, но очень вкусное питание. Мы старались никуда не выходить и сидели дома, так как Илана чувствовала по отношению к нам нездоровое внимание, источник которого находился где‑то на площади.
Перспектив в данном городе мы для себя не видели. Оказалось, что для жителей этого мира моя девочка является весьма «одиозной» представительницей женского пола, которую в покое не оставят, а здесь о нас слишком многие узнали, поэтому решили уходить. Вопрос маскировки для нас проблемой не являлся, Илана говорит, что в чемоданах ее мамы есть не только разноцветные наборы накладных ногтей, но и разноцветные контактные линзы, не говоря уже о капсулах с красителями для волос.
Конечно, как ни старайся, а шила в мешке не утаишь, и если буду слабаком, то девочка моя станет вещью, и я её потеряю. Чтобы этого не допустить, в этом мире нужно стать значимым и могущественным, значит, перед собой надо поставить именно такую цель.
Илана после обеда прямо одетой прилегла ко мне на кровать, крепко обняла и вздремнула, а я гладил ее по рыжей головке и размышлял о будущей жизни. Как‑то в кругу друзей папа говорил, а мне не специально получилось подслушать, что некоторых мужчин на рыжих от природы девчонок не тянет, а ему так совсем наоборот. Что значит, тянет на девчонку или не тянет, лично я недопонимаю, но какой у Иланы цвет волос мне абсолютно все равно: рыжий, белый, черный или фиолетовый, главное, что она моя девочка, моя! Та, которую обязан оберегать и за которую должен нести ответственность в память о наших погибших родителях. Вот так, всяким жаждущим и алчным здесь ничего не обломится, порву и урою.
Вдруг в дверь тихонько постучали, и раздался голос хозяйки:
— Рэд, Рэд.
Взяв в правую руку игольник, а в левую нож, встал в стороне от двери, отодвинул задвижку и кончиком лезвия слегка ее толкнул. Однако, никто чужой ломиться не стал, рядом с хозяйкой стоял дядька портной и, кивая рукой, приглашал идти с ним. Он что‑то говорил, показывал себе на язык и махал рукой, вроде как писал. Точно так же я ему вчера объяснял, что нам нужен учитель.
Разбудив Илану и потребовав, чтобы она заперлась, быстро собрался, и мы спустились вниз, откуда направились на рыночную площадь. Сегодня народу здесь было значительно меньше, поэтому, особо толкаться не пришлось. Дядька привел меня к рабским клеткам, где в одной из них, к своему большому удивлению, увидел вчерашнего неудавшегося переводчика, длиннобородого дядьку с пятиконечной звездой на щеке.
Немного позже о его бывшем хозяине мне довелось узнать много интересного, но в данном случае цезарх (правитель территории типа баронства, но феодом не являющейся) возвращался из столицы домой, следуя транзитом через этот город. Он почему‑то обозлился на своего ученого–раба Фагора, сильно избил и заявив, что сын его уже стал взрослым и более не нуждается в учителе, решил продать.
Вот так я и купил для нас с Иланой учителя, о чем, честно говоря, ни разу не пожалел.
Глава 4
Из ворот города мы выехали верхом. За рыбными рядами стояли конюшни лошадников, где мы и приобрели двух доброго нрава мышастых меринов–трехлеток, уплатив по шесть зеолов за каждого. Младший сын сапожника, где мы шили обувь, кстати, оказавшийся племянником дядьки–портного, в лошадях понятие имел и охарактеризовал наши покупки, как хороших и выносливых скакунов, правда, не из самых лучших. А учителю Фагору досталась его же старая кобылка, которую продали вместе с ним, и которую мы вернули за сущие гроши, всего за два солда. Между тем, как новая сбруя для вех трех лошадей нам обошлась в пять солдов.
Илана говорит, что уже третий день чужое внимание к нам не ослабевает, поэтому, в дорогу мы решили одеть свои комбезы — более прочной брони в этом мире еще не существует. Заправив штанины в короткие мягкие сапожки и повязав платки, мы накинули верхнюю одежду. Я одел тот же тонкий шелковый халат, а Илана — паллу, это кусок мягкой ткани, который набрасывают на плечо и оборачивают вокруг талии. Таким образом, мы выглядели, как местные богатые горожане, путешествующие с прислугой, а будь у меня на поясе меч, можно было бы принять за воина.
Наши переметные сумки, пошитые из плотной парусины, выглядели, как надувные шары. Кроме обуви, шелкового белья в виде рейтузов, длиной чуть ли не до колен и нательных безрукавных рубах, а так же прочей различной одежды, учитель Фагор накупил на рынке соли, специй, каких‑то овощей и мешочек пшеничной муки. Сейчас он ехал между нами, указывал на окружающие вещи и называл их, а мы хором повторяли. А когда проехали пригород и приблизились к повороту дороги, Илана повторять вдруг перестала и, помолчав минутку, сказала:
— Рэд, нас преследуют трое.
Повернув голову и взглянув за плечо, увидел трех всадников, миновавших пригород и скачущих метрах в четырехстах следом за нами. Мне кажется, что такой бег лошади называется рысь. Расстояние было еще приличным, а дорога тем временем сворачивала за холм и скрывала нас и от преследователей, и от посторонних глаз. Участок пути между холмами был совершенно пустынен, что было нам на руку. Однако, вероятней всего, преследователи выследили нас и выпустили вперёд, спланировав свои неблаговидные действия именно на участке, скрытом от посторонних глаз.
Три дня назад мы именно на этом месте вышли из лесу, поэтому, здесь с дороги и свернули.
— Если мы их не интересуем, то они проскачут мимо, так? — спросил Илану, но она промолчала, — Но если они свернут с дороги и последуют за нами, то мы их встретим, и здесь уложим.
При этих словах девочка утвердительно кивнула головой, вытащила шоковый импульсник и включила максимальный режим его применения. К деревьям мы не дошли еще метров пять, как раздался стук подкованных копыт и преследователи показались из‑за холма. Мы развернулись лицом к дороге и стали наблюдать за происходящим. Один из них повернул голову налево и заметил нас. Крикнув что‑то своим спутникам и указав в нашу сторону, ловко завернул лошадь с дороги, а остальные последовали за ним.
Увидев преследователей, показавших свою разбойничью сущность, старик стал похож на свою понурую, несчастную кобылку, и на него было жалко смотреть. Мне и ранее было известно, что наследственные рабы существа безвольные, но не до такой же степени! Еще пять минут назад он радовался жизни, а сейчас опустил плечи, обреченно склонил голову и, уставившись в землю пустыми глазами, начал что‑то тихо шептать.
Разбойник, скакавший первым, снял с луки седла свернутый колечком аркан, поднял его над головой и принял вправо, значит, его цель Илана. Это был тот самый воин, который торговался за шкуру горного льва. Двоих других я тоже признал, как наших соглядатаев. Они выхватили кривые мечи, которые здесь называются «сабля», и смотрели прямо на нас, значит, шли по наши со стариком души.
— Илана, ты нормально? — у меня самого был внутренний мандраж, потому и спросил. Даже при встрече с ними на дороге был гораздо спокойнее, наверное потому, что тогда они просто ехали мимо, а сейчас целенаправленно хотят взять нашу свободу и жизнь.
— Да, — коротко ответила она. И действительно, моя маленькая девочка внешне держалась решительно.
— Тогда твой с арканом, просто убей его, — сказал ей, а сам направил игольник на приближающихся вооруженных саблями разбойников.
Один из них вырвался вперёд, приоткрыл рот и оскалил зубы, он смотрел на меня, а второй скакал в направлении Фагора. Подняв сабли вверх, они привстали в стременах, — для меня как раз то, что надо, мишени получились большие и удобные. Расстояние быстро сокращалось, осталось тридцать метров, двадцать пять, двадцать, пора! Направил ствол пистолета в грудь переднему и нажал на спусковой крючок, затем, поймал в прицел второго. Два механических щелчка игольника раздались друг за другом, слившись с треском электрического разряда импульсного шокера.
