Альфред Ван Вогт - Тьма над Диамондианой
— Конечно, шеф!
РАССКАЗЫ
Первый марсианин
Я натянул на себя герметизированный комбинезон. Пересек ротонду Восточного порта, куда веерообразно сходились выходные пути и в центре которого находился разводной мост. Именно в этот момент я и заметил направлявшегося в мою сторону коренастого, смуглого парня с мощной грудной клеткой. На первый взгляд он явно относился к одному из индейских племен.
— Сеньор, — окликнул он меня.
Я из вежливости остановился. Взглянул на него повнимательней.
— Сеньор, — торопливо произнес он, — меня назначили вашим новым помощником машиниста.
Меня словно громом поразило. За время своего пребывания на Марсе я встречал людей всех рас и вероисповеданий. Но всегда только белые водили огромные, действовавшие на атомной энергии машины по бескрайним равнинам, в труднодоступных горах и вдоль покрытых льдом каналов. И причина этого была очень простой: превосходство белого человека в такого рода вопросах считалось делом установленным и никем не оспаривалось.
Из деликатности я попытался как-то скрыть охватившее меня замешательство.
— Рад иметь в вашем лице дорожного спутника, — выдавил я из себя. — И посоветовал бы вам поскорее надеть защитный костюм. До отправления остается всего лишь полчаса. Кстати, как вас зовут? Меня — Эктон, Билл Эктон, чтобы быть совсем уж точным.
— Хосе Инкухана. А спецодежда мне не нужна.
— На слух у вас южноамериканское имя, — неуверенно протянул я. И после несколько затянувшейся паузы добавил: — Послушайте, Джо, будьте благоразумны и поскорее попросите в экипировочном зале выдать вам НА-2. Да пошевеливайтесь, приятель! Потребуется время, чтобы облачиться в эту амуницию. Так что увидимся минут через двадцать.
И я отправился дальше. Сознаюсь, меня несколько стеснял в движениях мой собственный комбинезон НА-2. Вообще-то я не так уж и задумываюсь о той безопасности, которую гарантируют нам эти герметизированные одеяния, но следует откровенно признать, что на Марсе с его чрезвычайно разреженной атмосферой они были жизненно необходимы для обычного человека, если он находился вне помещения.
Не успел я сделать и нескольких шагов, как обнаружил, что Хосе по-прежнему тащится за мной.
— Вы можете располагать мною прямо сейчас, сеньор Эктон, — сказал он самым естественным тоном.
Сдерживая вспыхнувшее во мне раздражение, я обернулся к индейцу:
— Хосе, когда вы прибыли на эту планету?
Он окинул меня безмятежным взглядом.
— Пару дней тому назад, — ответствовал он, поднимая в подтверждение своих слов два пальца.
— И вы уже успели побывать там? — я красноречиво махнул рукой в сторону унылого, пустынного пейзажа.
— Конечно, — ответил он, кивнув головой. — Еще вчера.
Его умные глаза внимательно изучали меня.
Я был настолько ошарашен его словами, что стал беспомощно озираться вокруг. К счастью, в поле моего зрения попал Манэ, суперинтендант нашей ротонды.
— Эй, Шарль! — позвал я его.
Манэ, высокий француз, тут же подскочил к нам.
— Рад, что вы уже познакомились с Хосе, — затараторил он.
— Шарль, — улыбнулся я, — ознакомь его, пожалуйста, с ситуацией на Марсе. Просвети его, в частности, насчет того, что здесь содержание кислорода в воздухе примерно соответствует тому, что встречается на Земле на высоте в восемь тысяч метров. И объясни ему, что в этой связи необходимо носить соответствующую одежду.
Манэ улыбнулся.
— Сеньор Инкухана родился в Андах, в городишке, расположенном на высоте в пять тысяч четыреста метров над уровнем моря. Для него Марс — не более чем самая обычная вершина. — Он внезапно прервал свою речь, кого-то заметив. — А вот и Фрэнк! Эй, Фрэнк, поди сюда!
Фрэнк Грей отвечал за нормальную работу атомного двигателя. Он подошел небрежной походкой. Его худощавое и похожее на негнущуюся палку тело казалось непомерно большим в скафандре. Ему представили сеньора Инкухану. Фрэнк машинально протянул руку, но вдруг резко отдернул ее, нахмурившись.
— Что за бред? — взорвался он. — Кто это своевольничает и включает в список претендентов на должность машиниста посторонних людей? — Не ожидая ответа, он продолжал все в том же гневном тоне: — Ага, теперь припоминаю. Что-то болтали о новой партии завербованных индейцев. Это — самое настоящее оскорбление для подлинного специалиста-техника. И что же это за дельце задумали они тут провернуть? Неужто они хотят убедить нас, что мы лишь банда поденщиков?
— Фрэнк, вы достаточно образованный человек, чтобы понять простую истину: если мы сможем набирать в экипаж людей, способных жить… — примирительно начал Манэ, но тут же смолк.
Потому что Фрэнк, резко развернувшись, пошел своей дорогой. Мы растерянно смотрели вслед удалявшемуся машинисту. Я искоса метнул взгляд на Хосе, но его лицо оставалось совершенно невозмутимым. Манэ вытащил из кармана часы.
— Вам сейчас лучше всего подняться на борт и показать Хосе некоторые из приборов, объяснив, как обращаться с ними.
Строго по расписанию “Крыса пустыни” — так звали наш локомотив — была мягко выведена электрическим тягачом в гигантское депо, служившее переходным шлюзом между ротондой с ее искусственным климатом и марсианской атмосферой. Спустя несколько мгновений я нажал на рычаг. Стронувшись с места, локомотив инерцией своей громадной массы выкатился на студеные рельсы “иного мира”.
На востоке только что заалело восходящее солнце.
* * *Через передатчик, вмонтированный в шлем скафандра, я вызвал Хосе. Тот покинул свое место и, подойдя ко мне, посмотрел в том направлении, куда я указывал пальцем.
— Вы имеете в виду оледенение, сеньор? — спросил он.
— Разумеется.
Внешняя металлическая обшивка поезда была вся изборождена замерзшими струйками воды. Я пробежал взглядом вдоль всей машины — от кабины до хвостовой части. Дверь декомпрессионного шлюза закрылась всего несколько секунд назад, но уже по всей внушительной длине локомотива влага сконденсировалась и в мгновение ока превратилась в блестящие льдинки-кристаллики.
Семьдесят градусов ниже нуля. Начало типичного зимнего дня в умеренной зоне Марса. Прямо перед нами на тусклой, печального вида равнине возвышались постройки небольшой земной колонии Восточного порта, центра крупного рудодобивающего комплекса. Железная дорога проходила под главной дугой переходников. Вагоны, включая и тот, что был герметизирован и предназначался для пассажиров, вывели вперед, чтобы сцепить с длинным грузовым составом, набитым отходами производства.
Я слегка подал назад, подождал пока закончат сцепку, а затем, открыв раздвижную дверь, спустился на насыпь. В глаза брызнули лучи солнца, блиставшего в темной голубизне неба. На горизонте еще проглядывали звезды. Впрочем, они будут верно сопровождать нас в течение всего предстоящего дневного пробега.
Обернувшись, я заметил Хосе, стоящего на пороге.
— Закройте-ка лучше дверь! — в сердцах бросил я.
Поднявшись в тамбур пассажирского вагона, я пересек его и вошел в комфортабельное купе. Мельком взглянув на сидевших в баре людей, отметил про себя, что везу сегодня элитную публику. Здесь были четыре “шишки” из руководства железных дорог (всех их я знал лично), а также некто, кого мне не замедлили представить как Филиппа Бэррона, недавно прибывшего с Земли. Это был крупный мужчина с кудрявой каштановой шевелюрой и серо-голубыми глазами.
Ко мне обратился вице-президент Генри Уэйд.
— Билл, нашим центральным службам взбрело в голову использовать здесь в качестве рабсилы индейцев. Им представляется, что такое помещение капитала ничуть не хуже других. Это побудило их попытаться заселить Марс индейцами — выходцами из района Анд. Но это же преглупейщая сделка! Пройдет несколько лет, и эти типы сварганят тут революцию, после чего заявят, что Марс — их собственность. А потом национализируют все бесценное оборудование, что мы сюда завезли.
— Какое впечатление произвел на вас этот индеец? — поинтересовался один из пассажиров.
— Джо вроде бы подходящая кандидатура, — осторожно ответил я.
— Вы считаете, что он выдержит в этом суровом климате?
— Похоже, он не испытывает никаких затруднений с дыханием, — отозвался я после некоторого колебания.
— Вот вам и образчик новой породы людей! — иронически заметил третий. — Воистину настоящий марсианин! Сотни его земляков пройдут в ближайшее время техническую подготовку. Даже женщины. Так что, Билл, скоро такие люди, как вы и я, превратятся лишь в банальное воспоминание в истории марсианских железных дорог.
