Андрей Ливадный - Сон разума
Андрей последним заскочил за страшное укрытие, напряженно выжидая, пока храмовники подойдут ближе. Под бронированными дверями высится горка из девяти подсумков, в руках Кречетов сжимает гранату с активированным взрывателем.
– На пол!
Теснина тоннеля на миг превращается в ад.
Детонировавшие гранаты выбивают один из створов бронированных дверей, осколки вязнут в мертвых и живых телах с одинаковым чавкающим звуком, и лишь малая их часть не находит жертв, уходя на излет.
На старых женщин накатывает жуть, желудки выворачивает от обилия крови вокруг. Но Андрей, не церемонясь, подталкивает их автоматным прикладом по направлению к дверям, а сам врывается первым, успев лишь крикнуть:
– Лана, не стреляй! Держи вход!
Он как чувствовал это.
В знакомом сумраке длинного зала тускло светится красным овальное окно, и на его фоне фигура Надырова выглядит более зловещей, чем любой виденный Андреем призрак.
Адмирал стоит и смотрит.
На что?!
Кречетов рывком устремляется вперед, но Надыров не оборачивается, и Андрей коротким ударом сбивает его с ног, одновременно вырубая сознание.
Есть…
Наваждение миллисекунд заканчивается…
Сбив с ног адмирала, Андрей поднял взгляд и увидел, на что так завороженно смотрел Надыров.
Адмирал был абсолютно уверен, что Кречетов примет его предложение, и, не дожидаясь покорного согласия, решил сделать свой последний ход, насладившись на прощание окончательной смертью столь ненавистных ему существ.
За толстым бронестеклом в пространство каньона по-прежнему была выдвинута овальная плита, но с ее поверхности исчезли цилиндры – теперь там, распластавшись, лежали истощенные сущности иных, а к ним со всех сторон медленно подступали сытые, сильные, напитанные энергией фантомы, оставшиеся от офицеров Земного альянса, некогда возглавлявших экипаж крейсера «Тень Земли».
За спиной гулко ударил автомат Ланиты, но Андрей уже понял: он свое дело сделал, теперь тут нужна она… Он метнулся назад, мельком заметив вошедших в зал старух и Ромеля, который устремился к треклятому бронестеклу.
– Лана!
Она обернулась на крик.
– Лана, иди, я прикрою. Там… – У Андрея не хватило слов, он смог лишь выразительно махнуть рукой, а в следующий миг ему стало не до сущностей – со стороны незаблокированного тоннеля лезли храмовники, с которыми он теперь остался один на один.
* * *
Ланите хватило одного взгляда, брошенного сквозь толщу бронестекла, чтобы понять суть событий, происходящих в узком, залитом красноватым светом каньоне.
Это были они, существа древнего Круга, вернее – их истощенные, фактически беспомощные сущности, которые кто-то отдал на заклание сытым, напитанным энергией фантомам.
Она не задумывалась ни на миг, только успела крикнуть:
– Ромель!
Что-то взорвалось внутри сознания, которое машинально потянулось к ним, еле шевелящимся на подогретой каменной плите, и энергетическую сущность Ланы будто вышвырнуло из тела физического – она даже не успела осознать тот миг, когда ее фантом прошел сквозь кристаллическую решетку трехслойного стекла.
Вокруг били фонтаны тепловой энергии, она струилась со всех сторон, омывала остекленевший базальт, горячими смерчами закручивалась под черным куполом, и Ланита, не концентрируясь, одним машинальным порывом скрутила ее в тугой испепеляющий ком и метнула в сторону ярко сияющих призраков.
Стена огня рванула вверх, отсекая овальную каменную плиту от остального пространства каньона, а она все в том же неистовом порыве опустилась в центр Круга, успев лишь заметить, как зашевелились вокруг нее беспомощные сущности.
Она оборачивалась, ловила взглядом потускневшие глаза каждого из них, не пугаясь нечеловеческих форм, а, напротив, трепетно узнавая их, своих друзей, тех, кто делился с ней самым сокровенным, кто поставил ее во главе Круга, осознанно отдавая дань силе человеческого разума… и когда поднятая ею огненная буря начала опадать бледными языками пожирающего воздух пламени, Лаонита вдруг заговорила, нараспев произнося слова древнего языка, складывая их в особую форму концентрации, переводя при этом взгляд с одного существа на другое, побуждая их к жизни после многолетнего забвения и плена.
Она не видела, как Ромель вихрем налетел на ближайший фантом, разрывая в клочья сытую структуру давно утратившего боевые навыки призрака, и это дало Лаоните еще несколько секунд форы…
Она использовала их.
Каждый миг этого запредельного напряжения вливал силы в ослабленные сущности древнего Круга, и они вдруг начали вставать, одна за другой, подчиняясь ее призыву, впитывая струящуюся вокруг энергию, они восстанавливались на глазах, в течение секунд набирая прежнюю силу, и когда Лана начала приходить в себя после инстинктивного порыва, вокруг нее стояли уже не бледные погибающие тени, а полнокровные энергетические сущности.
Они вновь преданно окружали ее, и Лана с торжеством почувствовала, что Круг восстановлен, его уже не разорвать простым ударом чуждой энергии, да это противоборство было ни к чему – хватит уже смертей, и реальных, и энергетических…
– Ромель, назад, уходим отсюда!
Толстое бронестекло не могло остановить реанимированные сущности – они выскользнули из своего узилища, осветив ярким голубым светом сумеречный зал, а призраки людей, минуту назад надвигавшиеся на них, не решились последовать за существами, которые только что казались им беспомощными и уязвимыми, а теперь вдруг превратились в осязаемую силу, которой управляла хрупкая молодая женщина…
* * *
Возвращение в мир физический было болезненным, Лана едва не погубила себя, вырвавшись из плоти, но, к счастью, все обошлось, лишь кружилась голова да звуки навалились со всех сторон, словно кто-то хотел порвать ее барабанные перепонки.
Пошатнувшись, она встала и тут же увидела Андрея, который, припав на одно колено, менял автоматный магазин, по его плечу струилась кровь, рубашка под правой лопаткой густо напиталась ею, и Лана поняла, что он ранен.
Преодолев дурноту, она взглянула на окружавшие ее сущности, но мир еще двоился в сознании, не было целостности восприятия, разум с трудом воспринимал смену ощущений…
Андрей снова открыл огонь, и она пошла к нему, все еще плохо воспринимая реальность.
Увидев Ланиту, он на миг оглянулся и, оценив обстановку, крикнул:
– Бронестекло!
Она с трудом поняла его, но лающие, отрывистые звуки одиночных выстрелов так больно били по ушам, что мир физических ощущений взял свое, – она оглянулась, увидела второе панорамное окно, за которым в фиолетовых сумерках возвышался титанический корпус крейсера, и время вновь обрело для нее прежний практический смысл…
Он долго не продержится… – стучало в висках, и тогда Лана инстинктивно позвала Ромеля.
Сущность воина тут же возникла перед ней.
– Ромель… – прерывающимся голосом произнесла Ланита, – скажи им… пусть выжгут… стекло… – Она с трудом подняла руку, указывая на овальное окно.
* * *
Когда преграда расплавилась, стекая на пол, в задымленный зал внезапно ворвалась вечерняя прохлада.
Андрей, отступая, расстреливал последний магазин, но Лана к этому моменту уже окончательно пришла в себя, и очередь, выпущенная ею, дала Кречетову возможность доковылять до опрокинутых кресел.
В зал лезли храмовники, еще немного – и они прорвутся внутрь, но Лана пока что сдерживала их…
Андрей знал, что нужно делать…
Приподняв бессознательное тело Надырова, он с усилием шагнул вперед.
В этот моменту у Ланиты кончились патроны, и на мгновение в зале стих грохот, сменившись вязкой тишиной.
Храмовники застыли в дверях, пораженные увиденным.
Незнакомец стоял посреди зала, удерживая тело Надырова с приставленным к подбородку адмирала автоматным стволом.
– Назад… – прохрипел он. – Еще шаг, и я вышибу ему мозги.
Среди ворвавшихся в зал храмовников оказались двое офицеров.
– Ну? – Кречетов окинул их мутным от боли взглядом. – Я не шучу!..
Они все равно колебались, не зная, как поступить, но в этот момент оглушенный адмирал пришел наконец в сознание.
– Делайте, что вам сказано, ублюдки, – прохрипел он, чувствуя, как ствол автомата вминает в горло его собственный кадык.
Храмовники попятились, но один из офицеров остался стоять на месте.
Ланита уже перезарядила автомат и встала рядом с Андреем, поддерживая его.
– Скажи остальным, пусть уходят внутрь корабля.
Она кивнула, передавая приказ, а Кречетов, медленно отступая к прожженному насквозь панорамному окну, крикнул:
