Дэвид Файнток - Надежда победителя
– Впервые! Впервые за долгие годы! – шумел Джефф. – Сумели! Мы не смогли, а они сумели!
Кил Дрю заулыбался, я нахмурился. Пацан, салага еще, а понимает!
– Кадет! В казарму! – приказал я.
– Есть, сэр!
– Он не пройдет, сэр, коридоры герметично перекрыты, – саркастически заметил Толливер.
– Ладно, тогда…
– Докладывает дежурный по гравитронам Сивер! – грянул из динамика голос разъяренного техника. – Я на электростанции. Вышел на секунду, а эти ублюдки отключили гравитроны, ввели в замок другой шифр и заперли дверь! Я не могу войти в пункт управления гравитронами!
– Какого черты вы вышли из пункта?! – рявкнул я.
– Да кадет пришел, набрехал, будто меня срочно вызывают в инженерное отделение!
– Какой кадет?
– Волосы длинные такие, белые, а брови густые-густые. А как зовут – не знаю. Думаете, я помню их, ваших кадетов? Они все на одно лицо!
– Загримировался, наверно, – пробормотала Обуту. – У нас нет кадетов с длинными белыми волосами.
– Сэр, – продолжал жаловаться из динамика техник, – даже если я попаду в чертов пункт, потребуется час, чтобы запустить эти хреновы гравитроны!
– Открывайте дверь как хотите! – зарычал я. – Вызовите бригаду сварщиков! Что угодно! Но гравитроны должны быть запущены как можно скорее! – Я переключил связь на казармы.
– Докладывает сержант Радс, сэр. У нас тут…
– Знаю, черт бы их всех побрал! – Я бешено крутанулся к Торну, чуть не вылетев из кресла. – Торн! Найти поганцев! Выпороть! Выгнать!
– Позвольте мне решить этот вопрос без излишней жесткости, сэр.
– Выгнать! – бушевал я. – Пусть улетают домой! Нет! Оставить! Отдать негодяев под трибунал! – Поносившись по кабинету, я малость пришел в себя и заглох.
– Это всего лишь детская шалость, сэр, – вступилась за «негодяев» Обуту.
– Всего лишь? – Ничего себе, шалость. Из-за них я пролил на себя кофе! Из-за них я то и дело вылетаю из кресла! Наглые гардемарины! До чего наглые! Вот раньше, когда я был гардемарином, тогда…
Джефф Торн хитро мне подмигнул. Наивный, думает, кадет Дрю ничего не замечает. Уголки мох губ слегка дернулись вверх.
– Ладно, Торн, – согласился я, – делай с поганцами, что хочешь. – Может, у него хватит ума их выпороть. Гардемарины должны понять, что за удовольствия надо платить. Я повернулся к Толливеру:
– Наверняка ночью в казармах будет кавардак, хаос, метание подушек или что-то похуже. Скажите сержантам, пусть не вмешиваются. В конце концов, за всю историю Академии это первый случай. Гардемаринам еще ни разу не удавалось добиться такого оглушительного успеха. Так не будем же омрачать кадетам их праздник. А вы, кадет Дрю, что лы-битесь, как дурачок?! Ничего смешного тут нет!
Откуда во мне столько легкомысленности? Неужели во всем виновата чересчур слабая гравитация Луны?
Ардвелл Кроссберн держался подчеркнуто официально.
– Мне непонятна ваша снисходительная позиция по отношению к злостным вредителям, причинившим базе значительный материальный ущерб, – долдонил он тоном, слишком хорошо знакомым мне с прежних времен. До чего противно! Самоубийство лейтенанта Слика привело к кадровым перестановкам. Технические службы базы перешли в ведение Кроссберна. Теперь обойтись без него при обсуждении истории с гравитронами было нельзя.
Я обвел взглядом своих офицеров, сидевших за длинным столом. Джефф Торн закатил глаза к потолку, у Толливера тоже физиономия была постная и весь вид откровенно скучный.
– Пункт управления гравитронами был заблокирован. Нам пришлось вскрывать дверь автогеном, – монотонно гудел Кроссберн, – она безнадежно испорчена, а значит, придется потратить средства на новую дверь Странно, если не сказать подозрительно, выглядит то, что Торну не удалось найти вредителей. Я потрясен до глубины души.
Дурак ты дурак, Кроссберн. Разве ты не заметил неестественную походку трех гардемаринов? Разве не догадался, кто и за что их выпорол?
– И еще более подозрительно выглядит то обстоятельство, – гнул свое Кроссберн, – что начальник Академии всячески пытается замять…
– Как вы смеете! – взвился с кресла я. – Вы собираетесь мне указывать?!
– Нет, я не указываю, просто излагаю свое мнение. Я бы посоветовал вам уволить вредителей, пока Военно-Космическая комиссия ООН не пронюхала, как вы…
Я хрястнул об стол свой карманный компьютер, брызнули осколки.
– Мистер Кроссберн, собирайте вещички! – заорал я вне себя от ярости. – Прочь с базы! Убирайтесь отсюда сегодня же!
– Но вверенные мне технические системы находятся здесь, в Фарсайде. А в Девоне мне нечего делать.
– За системами присмотрит Джефф Торн! А вы убирайтесь не в Девон, а в Лунаполис! В отдел кадров к капитану Хигби!
– Как прикажете объяснить ему ситуацию? Честно рассказать обо всем, что здесь произошло? – совсем обнаглел Кроссберн.
– Убирайтесь, пока вас не вышвырнули силой!
– Вы еще пожалеете, сэр. – Бросив на стол листки с речью, Кроссберн гордо удалился.
Несколько секунд стояла гробовая тишина.
– Я плохо разбираюсь в гравитронах и прочих системах, – посетовал Торн.
– Найдешь учебник, изучишь! – проворчал я.
– Зачем ему разбираться в гравитронах? Пусть охраняет их от гардемаринов, – съязвил Толливер.
– Эдгар! – рявкнул я.
– Ладно, обсудим другие дела. На следующей неделе с плановой годовой проверкой пожалует Военно-Космическая комиссия ООН. Разумеется, ее представители ожидают обычного в таких случаях шикарного приема.
– Что вы имеете в виду?
– Во-первых, их надо накормить до отвала деликатесами.
– Придется кормить, – вздохнул я. Адмирала Дагани хватит инфаркт, если я плохо приму комиссию.
– И поить, – добавил Толливер.
– А вот спиртных напитков не надо.
– Хорошо, сэр. Но сенаторы на трезвую голову урежут нам бюджет.
– Перебьются без вина! – повысил я голос.
– Джефф, хоть бы вы помогли мне убедить начальника, а то у него опять дурное настроение. Сэр, комиссия пробудет у нас всего неделю. Кстати, о размещении гостей… Предлагаю такой вариант: мистер Торн временно переселится ко мне, мисс Бьен – к гардемаринам, двух сенаторов подселим к начальнику. Керси тоже брал двух сенаторов.
– Согласен, – буркнул я. Сенаторов-то немного, всего восемь штук, но с ними прилетит целая свита, ее тоже надо куда-то поселить. Значит, придется уплотнить техников.
– В этом году только двое сенаторов приедут с семьями. За детьми присмотрят гардемарины.
– Не надо детей.
– Будьте благоразумны, сэр, вы же не можете приказывать сенаторам.
– Кто здесь начальник?! – вспылил я.
– Они тоже начальники, сэр. Или я ошибаюсь? Я бы тут же стер в порошок наглеца Толливера, но вовремя вмешался Джефф Торн:
– Никаких возражений, сэр, пусть в моей квартире поживет какой-нибудь сенатор с семьей, зато комиссия будет довольна.
Я мрачно уставился на свой разбитый компьютерик. И что меня так колбасит по пустякам?
– Здесь не курорт для шайки развлекающихся политиканов с семьями! Проверка отменяется! – отрезал я.
– Комиссия сама назначает и отменяет свои проверки, – парировал Толливер. – Пора идти на обед.
– Хватит дерзить! Ну ладно, пусть приезжают, только никаких яств, пусть питаются, как все!
– Есть, сэр, – устало бормотнул Толливер.
– Все офицеры останутся в своих квартирах!
– Хорошо, двух сенаторов поселим к вам, а остальных шестерых куда?
– Восьмерых! Я не пущу к себе политиканов! – Пару мгновений я наслаждался его изумлением. – Кадетов из Кран-Холла отправим на орбитальную учебную станцию, для комиссии освободится сразу тридцать мест.
– Комиссию – в казарму?! – ужаснулся Толливер. – Затолкать сенаторов, их детей и помощников как селедок в обиталище для кадетов?!
– У нас не санаторий, а военная база! – отрезал я и гордой походкой направился к двери.
К ужину я успокоился и засомневался в своей правоте, но менять решения не стал. Пусть политиканы потолкутся в казарме. Может, раньше смоются. И реже будут мне докучать. Эти их проверки за годы правления Керси превратились в увеселительные экскурсии. На всякий случай я предупредил Толливера, чтобы он не проболтался адмиралу Дагани о моем нововведении.
Несколько дней я был поглощен канцелярщиной: сочинял характеристики на выпускников, подписывал хозяйственные и прочие бумаги, установил строгий порядок инвентаризации, чтобы таким, как Серенко, жилось менее вольготно.
За день до прибытия высокой комиссии я выступил перед кадетами, отправляющимися на учебную станцию. Мне хотелось не столько запугать их, сколько предостеречь. Несчастных случаев больше не должно быть. Хватит с меня смерти кадета Эдвардса. Не уверен, что кадеты меня слушали, но смотрели на меня внимательно. Проводив их до шлюза, мы с Толливером на обратном пути обсуждали последние приготовления.
