Елена Долгова - Центурион
Аналитик, названный по имени, обиженно осекся, но тут же напористо продолжил:
– Это неизбежная мера предосторожности. У Штуки только один терминал, она полностью автономна и поставлена в экранированном отсеке. Я не рискнул пока объединять наше детище со старой Системой – слишком многое не определено. Кто знает, вдруг результат вычислений окажется неприемлемым для вольного хождения даже среди штатных сотрудников?
– Хорошо. Спускаемся.
Железная решетчатая клеть лифта нехотя тронулась вниз, прощально сверкнуло стекло наклонной стены Пирамиды, первый из подземных ярусов принял Фантома и Аналитика, отгородив их от угасающего света пасмурного дня.
– На дно. Семнадцатый уровень.
Лифт помедлил и словно рухнул вниз, потом плавно затормозил – с лязгом распахнулась не приукрашенная ничем сетчатая створка. Фантом шел мимо рядов одинаковых дверей, чуть щуря близорукие глаза, выискивал знакомый номер. Он оглянулся.
– Где это?
Круглые, укрытые сеткой лампы изливали резкий, мертвенный свет, угловатые тени легли на лицо Аналитика, сделали его жестким, зачернили глазницы, выделили щель слишком широкого, лягушачьего рта. В отдалении, в гулком пространстве коридора, преступал с ноги на ногу скучающий охранник.
– Налево, за поворотом.
Аналитик повозился с дверью, набрав на крошечной механической клавиатурке известный ему одному код.
– Мы не поставили замка с пси-опознавателем, шеф. Никаких пси-технологий, минимум электроники, только надежный примитив. Мне кажется, история с Дезетом должна была послужить для Департамента неплохим уроком – очень жаль, что выводы не сделали вовремя.
Фантом холодно отметил про себя дерзость подчиненного – и промолчал. Бронированная дверь отошла в сторону. Комната, сплошь обшитая металлом, оставалась почти пустой – ряды сайбер-модулей вдоль стен, стационарный терминал, одинокое жесткое кресло.
– Смотрите, это как внутренность жестяной коробки, шеф. В такие кладут ванильное печенье.
Фантом пожал плечами, отринув неуклюжую шутку Аналитика.
– Я не верю в скороспелые проекты, Ролан. Ничего путного за неделю создать вы не могли. Надеюсь, то, что здесь приготовлено, сгодится хотя бы на роль наживки – быть может, тогда ваш бред финансирует Калинус-Холл.
Аналитик широко улыбнулся – в его улыбке сквозила бессознательная жестокость подростка.
– Я не сделал ничего особенного – это только сайбер-слепок части моей личности. Без пси-способностей, конечно… Вы сами знаете, шеф, я не смог бы воспроизвести такое. Потом я взял данные о мертвом Лютиане – их осталось немного – так, бумаги, вещи покойника, залежавшиеся на складе, кое-какие рассказы наших ребят. Пришлось задействовать интуицию и изрядно тряхнуть мой пси-ресурс – старик был силен, след его ауры до сих пор не истончился полностью. Я собирал крупицы – караты его сущности, снимал тонкую пленку, пенку с каждого предмета. То, что вы видите здесь, это не просто груда технического хлама – это он, в какой-то мере, конечно. И это я. Мы оба в общем лице и в одной коробке.
– Я останусь здесь, Ролан. Один. Подождете снаружи. Управление тоже упрощено?
– Да. Никакого суррогатного пси-ввода, никакого общения голосом – только пальцы и клавиши, шеф. Так что не ошибетесь. Быть может, мне остаться?
– Нет. Вы свободны.
Юношеская фигурка Аналитика задержалась на пороге. Фантом почувствовал на затылке внимательный взгляд сенса, волосы словно тронули невидимой мягкой, ворсистой лапой – шеф Департамента содрогнулся от отвращения.
– В чем дело? Аналитик?
– Все в порядке. Желаю удачно поработать, поверьте, это от души. Штука – мое детище, простите, я немного волнуюсь.
Фантом подождал, пока захлопнется бронированная створка, пока затихнет гулкое эхо металла, и мягко коснулся к пульта.
>Система – старт.
Ответ не замедлил появиться:
“Я жду.”
Эта короткая фраза покоробила Фантома – в ней словно бы присутствовало некое осознанное самомнение.
>Давай перечень возможностей.
“Оценка поступков, выявление скрытых мотивов, прогноз событий, фатум-анализ.”
>Что?!
“Это был слишком общий вопрос.”
>Я хотел спросить – что такое фатум-анализ?
“Идентификация неизбежности. Я могу предсказать роковые события, которых нельзя избежать.”
Фантом улыбнулся струйке веселья, словно бы извне вливающейся в утомленный мозг. Штука Аналитика явно грешила первородной наглостью – в новорожденном сайбер-монстрике просвечивало нечто то ли от унылого оракула, то ли от нагловатой ярмарочной гадалки.
– Ах ты, гаденыш!
Глухая к голосу Штука, конечно, промолчала. Фантом задумался – и поймал себя на мелком желании унизить Аналитика, шефу Департамента захотелось одурачить сайбер-сыщика, надолго согнав с моложавого лица помощника застывшую лягушачью улыбку. Вопрос сложился сам собой.
>Кто я такой?
Результат стоил ожидания. Наблюдатель как мог поудобнее откинулся на жесткую спинку кресла, но ответ пришел почти мгновенно – Фантом с любопытством склонился к ровным строчкам, прочитал его и тут же отпрянул прочь. Воздух комнаты оставался прохладным, слегка задувал ветерок вентиляции, но на аккуратно подстриженных висках шефа Департамента выступили крошечные бисеринки пота.
– Смерть Разума!
Звонкое богохульство отразилось от холодных стальных стен и растаяло насмешливым глухим эхом.
– Будь я проклят… Будь проклят ты… Будь прокляты мы все…
Фантом опустил голову, укрыл беззащитное, усталое лицо в широких ладонях, тишина обступила его еле слышным звоном.
– Да ты прав, технический звереныш. Ты сам не знаешь, до чего ты прав.
Он выждал, пока тишина перестанет звенеть, коснулся пульта, отдернул, словно ожегшись, пальцы, потом медленно, осторожно касаясь клавиш, задал второй вопрос.
>А кто ты?
На этот раз ответ пришел не сразу.
“Я не знаю. Мне больно говорить об этом.”
Фантом отодвинул пульт, выжидая, пока уляжется смятение. Почему Аналитик прозевал подобный эффект? Быть может, он попросту не догадался задать Штуке самые простые вопросы? Фантом с трудом подавил подступившую тошноту – на ум приходили мистерии древних полузапретных культов, пляски черной ночью, под барабан, вокруг начавшего шевелиться трупа.
>Элвис, ты умер. И все-таки – это ты?
Штука долго молчала. Тень Элвиса Миниора Лютиана не явилась, должно быть, не смогла просочиться сквозь бронированную дверь.
“Нет.”
>Может быть, ты – Ролан?
“Нет.”
Фантом отступил – и тут же поймал себя на мысли, что боится причинить боль этому странному существу. Понимает ли Аналитик, что за чудо он сотворил? Способности сенсов никогда не были одинаковыми. Пси-наводка доступна почти каждому псионику, сенс-сострадалист может снять боль, подлечить кое-какие болезни, “обшарить” мозги пациента, уловив преобладающую эмоцию, элементы телепатии в критические моменты доступны избранным персонам – это зависит в основном от силы природного дара. Бывают бесчисленные варианты узкой “специализации” – например, выигрывать в карты. А на что способен Аналитик? На реконструкцию личности по ментальному следу? – но гомункулус в чреве сайбера не был ни старым, ни новым Аналитиком.
>Как мне называть тебя?
“Как хочешь”
>Я буду звать тебя Макс. Послушай, Макс, что ты можешь сказать про Аналитика?
Гомункулус задумался на несколько секунд.
“Он очень хочет жить, он очень не хочет умирать. Он болеет от того, что умный, он хочет стать главным. Он не знает, что создал меня. Он думает, что я – это он, только глупый и совсем маленький. Я подумал и не стал спорить. Он считает меня неудачным экспериментом. Такое называется… недоноском.”
Фантом искренне, бурно расхохотался. Маленький Макс не мог слышать его, шеф наблюдателей без стеснения корчился в жестком кресле.
– О, Небеса и Разум! Этот эмбрион уже умеет хитрить!
>Тебе нравится Аналитик, Макс?
“Нет. Он умный, злой и он боится всего. Тебя он боится тоже.”
>Ты и вправду предсказываешь будущее?
“Да.”
>Тогда скажи, что со мною будет завтра?
Гомункулус сдержано помолчал. Потом выбросил на терминал длинное, дразнящее многоточие. Цвет точек под конец сменился на ярко-синий, потом на багровый.
“Завтра не будет ничего”
>Почему?
“Потому что сегодня тебя убьют”
Фантом облизал мгновенно пересохшие губы. В глаза словно сыпанули песка – веки резало нестерпимо. Мерно шумела вентиляция, тихо шелестели сайбер-блоки.
– За что?
Ответа не было. Или был? Обреченность – тоже ответ.
– Этого не может быть. Ты лжешь, эмбрион.
Фантом упруго вскочил, нащупал пистолет в скрытой под полой элегантного пиджака замшевой кобуре, подошел к двери и резко ударил в гладкую, без замка, стальную створку. Протяжный гул металла глухо угас без ответа. Через минуту дверь не отворилась. Не отворилась она и через пять минут.
