Энди Вейер - Марсианин
— Сначала поднимите его, — сказала Льюис. — Потом займемся перехватом.
— Вас понял. Отключение главного двигателя через пятнадцать секунд.
— Теперь все гладко, — заметил Мартинез. — Больше не сопротивляется.
— Значительно ниже заданной высоты, — сообщила Йоханссен. — Скорость хорошая.
— Насколько ниже? — спросила Льюис.
— Точно сказать не могу, — ответила Йоханссен. — У меня есть только данные акселерометра. Нам нужны импульсные сигналы радара, чтобы установить его истинную финальную орбиту.
— Возврат к автоматическому управлению, — доложил Мартинез.
— Общее отключение через четыре, — сказала Йоханссен, — три… две… одну… Стоп.
— Подтверждаю отключение, — отозвался Мартинез.
— Уотни, ты там? — спросила Льюис. — Уотни? Уотни, ты на связи?
— Вероятно, он вырубился, капитан, — сказал по радио Бек. — Испытал двенадцать «же» во время взлета. Дайте ему несколько минут.
— Вас поняла, — ответила Льюис. — Йоханссен, ты получила его орбиту?
— Импульсные сигналы есть. Вычисляю зону и скорость перехвата…
Мартинез и Льюис не отрывали глаз от Йоханссен, которая запустила программу для расчета перехвата. Обычно орбиты вычислял Фогель, но сейчас он был занят. Йоханссен дублировала его по части орбитальной динамики.
— Скорость перехвата составит одиннадцать метров в секунду… — начала она.
— Я с этим справлюсь, — сказал Бек по радио.
— Расстояние при перехвате составит… — Йоханссен поперхнулась. Затем дрожащим голосом продолжила: — Между нами будет шестьдесят восемь километров. — Она закрыла лицо руками.
— Она сказала «шестьдесят восемь километров»?! — переспросил Бек. — Километров?!
— Проклятие, — прошептал Мартинез.
— Соберитесь, — приказала Льюис. — Решаем проблему! Мартинез, МВА может двигаться?
— Нет, капитан, — ответил Мартинез. — Они сняли СОМ, чтобы облегчить корабль.
— Значит, мы должны лететь к нему. Йоханссен, время до перехвата?
— Тридцать девять минут двенадцать секунд, — сказала Йоханссен, стараясь сдержать дрожь в голосе.
— Фогель, — продолжила Льюис, — как далеко мы можем отклониться за тридцать девять минут с ионными двигателями?
— Километров на пять, — ответил он по радио.
— Мало, — сказала Льюис. — Мартинез, а если мы направим все ориентационные двигатели в одну сторону?
— Зависит от того, сколько топлива мы хотим сохранить для корректировки ориентации на обратном пути.
— А сколько тебе нужно?
— Я справлюсь с двадцатью процентами имеющегося.
— Хорошо, если ты используешь другие восемьдесят процентов…
— Проверяю, — сказал Мартинез, запуская вычисления на своей консоли. — Мы получим приращение характеристической скорости в тридцать один метр в секунду.
— Йоханссен, расчет, — приказала Льюис.
— За тридцать девять минут мы отклонимся… — руки Йоханссен летали над клавиатурой, — на семьдесят два километра!
— Отлично, — сказала Льюис. — Сколько топлива…
— Уйдет семьдесят пять целых пять десятых процента имеющегося для корректировки ориентации топлива, — сообщила Йоханссен. — Это снизит зону перехвата до нуля.
— Сделай это, — приказала Льюис.
— Слушаюсь, капитан, — отозвался Мартинез.
— Погодите, — вмешалась Йоханссен. — Зона перехвата снизится до нуля, но скорость перехвата составит сорок два метра в секунду.
— Значит, у нас есть тридцать девять минут, чтобы придумать, как притормозить, — сказала Льюис. — Мартинез, врубай двигатели.
— Слушаюсь, — повторил Мартинез.
— Притормози, — попросила Энни Венката. — За очень короткое время на них вылилась куча дерьма. Объясни.
Венкат напрягал слух, стараясь различить аудиосигнал на фоне перешептываний важных персон в обзорной комнате. Сквозь стекло он видел, как Митч в отчаянии воздел руки.
— Они промахнулись на старте, — ответил он, глядя мимо Митча на экраны. — Расстояние перехвата оказалось слишком большим, поэтому они используют ориентационные двигатели, чтобы сократить разрыв.
— А для чего обычно используют ориентационные двигатели?
— Они поворачивают корабль, а не толкают его. У «Гермеса» нет быстродействующих двигателей. Только медленные ионные двигатели с равномерной тягой.
— Значит… проблема решена? — с надеждой спросила Энни.
— Нет, — ответил Венкат. — Они доберутся до него, но пролетят мимо со скоростью сорок два метра в секунду.
— А это быстро? — поинтересовалась Энни.
— Около девяноста миль в час, — сказал Венкат. — Бек не сможет подхватить Уотни на такой скорости.
— А они не могут использовать ориентационные двигатели для торможения?
— Им нужна большая скорость, чтобы успеть сократить расстояние. Для этого они израсходуют все доступное топливо, и на торможение его уже не хватит. — Венкат нахмурился.
— И что им делать?
— Я не знаю, — сказал он. — А даже если бы знал, не смог бы сообщить им вовремя.
— Значит, все повисло на волоске, — подвела итог Энни.
— Точно, — согласился Венкат.
— Уотни, — сказала Льюис, — ты на связи?.. Уотни?
— Капитан, — обратился к ней по радио Бек. — На нем ведь скафандр, верно?
— Да.
— В скафандре должен быть биодатчик, — сказал Бек, — который транслирует сигнал. Не слишком сильный — в норме он должен преодолеть всего пару сотен метров от марсохода до жилого модуля, — но, быть может, мы поймаем его.
— Йоханссен, — произнесла Льюис.
— Работаю, — откликнулась Йоханссен. — Нужно посмотреть частоты в документации. Дайте мне секунду.
— Мартинез, — сказала Льюис. — Есть идеи, как затормозить?
Он покачал головой:
— Никаких, капитан. Мы несемся слишком быстро.
— Фогель?
— Ионный движитель недостаточно силен, — ответил Фогель.
— Должно же быть что-то, — пробормотала Льюис. — Что-то, что мы можем сделать. Ну хоть что-нибудь!
— Получила данные с биодатчика, — сообщила Йоханссен. — Пульс пятьдесят восемь, кровяное давление девяносто восемь на шестьдесят один.
— Не так уж плохо, — отозвался Бек. — Ниже, чем хотелось бы, но он провел восемнадцать месяцев при марсианской силе тяжести, и этого следовало ожидать.
— Время до перехвата? — спросила Льюис.
— Тридцать две минуты, — ответила Йоханссен.
Блаженное забытье сменилось туманным бодрствованием, которое перешло в болезненную реальность. Уотни открыл глаза и моргнул, почувствовав боль в груди.
От брезента почти ничего не осталось. Его обрывки парили по краям дыры, которую он когда-то затягивал. Перед Уотни открылся вид на Марс с орбиты. Изрытая кратерами поверхность красной планеты тянулась во всех направлениях, из-за разреженной атмосферы края казались чуть размытыми. За всю историю человечества лишь восемнадцать человек лицезрели эту картину.
— Иди в задницу, — предложил Уотни Марсу.
Он потянулся к контрольной панели на руке скафандра и поморщился. Попробовал еще раз, медленнее, и включил радио.
— МВА вызывает «Гермес».
— Уотни?!
— Подтверждаю. Это вы, капитан? — спросил Уотни.
— Подтверждаю. Доложи свой статус.
— Я на неуправляемом корабле, — ответил он. — Больше ничего сказать не могу.
— Как ты себя чувствуешь?
— Грудь болит. Кажется, я сломал ребро. А вы?
— Мы работаем над тем, чтобы добраться до тебя, — сказала Льюис. — При старте возникли осложнения.
— Ага, — отозвался Уотни, глядя на дыру в корабле. — Брезент сорвало на фиг. Думаю, еще в самом начале взлета.
— Это согласуется с тем, что мы наблюдали при запуске.
— Насколько все плохо, капитан? — спросил Уотни.
— Мы смогли скорректировать зону перехвата при помощи ориентационных двигателей «Гермеса». Но есть проблема со скоростью перехвата.
— Насколько большая проблема?
— Сорок два метра в секунду.
— Вот дерьмо!
— Зато он пока в порядке, — сказал Мартинез.
— Бек, я передумала насчет твоей идеи, — сообщила Льюис. — Как быстро ты сможешь перемещаться без страховки?
— Простите, капитан, но я уже все проверил, — отозвался Бек. — В лучшем случае я смогу развить двадцать пять метров в секунду. Даже если бы смог развить сорок два, мне понадобились бы еще сорок два, чтобы сравняться с «Гермесом» на обратном пути.
— Принято, — ответила Льюис.
— Эй, — сказал по радио Уотни, — у меня есть идея.
— Ну конечно, — вздохнула Льюис. — Выкладывай.
— Я могу найти что-нибудь острое и проделать дыру в перчатке скафандра. Использовать выходящий воздух как реактивную струю и подлететь к вам. Источник струи будет на моей руке, а значит, я с легкостью смогу ее направлять.
