Йэнна Кристиана - Эмигрант с Анзоры
Конечно, меня возьмут – сразу не убьют, им же, безусловно, будет интересно со мной пообщаться. А пока суть да дело, придет спасение. Обычно в таких случаях вызывают только спасателей, да и тех-то... это просто непорядочно, вызывать спасателей на такую планету, как Анзора. У нас за этим делом следят – поступи непорядочно, и про тебя все эстарги будут за спиной шушукаться. Спасатели обязаны будут любой ценой тебя вытаскивать, а ведь оружия они не применяют. А ско согласно этическому своду вызывать нельзя, это было бы грубое вмешательство в анзорские дела. Правда, я-то квиринец... но нахожусь здесь незаконно, без согласования с правительством. Иногда в таких скользких непонятных ситуациях Этический Свод обходят. Но ни одна База в таком случае экипаж бы не послала.
Однако мы заранее договорились со знакомыми ребятами – Рилли и Галнисом, они тоже в отпуске, но согласились полетать неподалеку на взятом напрокат патрульнике. В течение часа парни будут на Анзоре, а освободить меня двум ско, хотя бы и не полностью вооруженным, но зато с щитами и в броне, будет несложно.
Я бы, например, с такой задачей справился без труда.
Я сидел в яме, наблюдал тропинку сквозь ветви – ограда была метрах в двадцати от меня. Увижу, если пойдет кто-нибудь, а меня отсюда не видно.
И смутные сомнения все сильнее точили меня.
Зачем я пришел сюда? Странный, идиотский каприз. Кому это нужно? Пати? Кто я такой, кто я ей, почему я должен забрать ее на Квирин... да и будет ли ей там лучше? Жратва и барахло – да, но это же еще не все в жизни. Скажем так, это вообще очень мало значит. Я не знаю, получится ли у нас с ней... а если не получится, она останется там совсем одна. Конечно, я все равно ей помогу – но возможно, она мою помощь просто отвергнет. Мало ли...
А может, она и вообще не захочет на Квирин.
И раз так, то какой для меня смысл был в том, чтобы лететь сюда? Собой рисковать – ладно, но Валтэн... да еще и ребята, которые готовы прийти мне на помощь. Сейчас они не так уж рискуют, только время свое на меня тратят. Но если что случится... вызывать их – глупо как-то. Лучше уж одному погибнуть... Но и не вызывать тоже глупо. Вообще мне стало очень неудобно и неуютно – непонятно, зачем я придумал все это. Жил бы спокойно на Квирине. Зачем меня на Анзору-то потянуло... и людей еще потревожил ради своего глупого каприза. Родину, видите ли, повидать захотелось.
Единственное, что слегка успокаивало – Валтэн ведь искренне меня поддержал. Он сам предложил все это, разработал план, я только поддакивал и нехотя соглашался. Сам полетел со мной, потратился на мой ландер... Ничего не спрашивая, не высказывая своего мнения по этому поводу – просто помог, и все. Значит, не считал ненужным капризом?
Я сразу заметил легкое движение на тропинке – кто-то шел от ворот Общины. Кто-то один... одинокая фигурка двигалась в мою сторону. И вскоре я безошибочно узнал Пати.
Надо же, оказывается, я все-таки забыл ее. Она красивая... очень. Хотя может быть, другие так и не сказали бы – маленькая, как бы невзрачная. Просто мне ее лицо почему-то милее других. Кажется, она стала старше, взрослее, полукруглые мягкие черты заострились и потемнели как-то. Ну конечно, ведь четыре года прошло. А вот глаза я хорошо помню, остренькие карие блестящие глаза и тонкие ровные брови, дугой взлетающие к вискам. Тонкие запястья как-то сиротливо торчат из рукавов общинной куртки.
Она шла все медленнее, недоуменно оглядываясь. Я пропустил ее чуть дальше, вылез из ямы и в несколько бесшумных прыжков оказался на тропинке позади Пати. Не слышит... я окликнул ее.
Она медленно, очень медленно обернулась. Долго смотрела на меня. Изучала? Хотела убедиться, что это именно я?
– Здравствуй, Пати, – сказал я.
– Где ты мог спрятаться? – она оглядела местность, – здесь же негде.
Ей не пришло в голову, что я мог сидеть в леске в десяти метрах от нее.
– Там, – я махнул рукой, – Ну что, Пати? Как дела?
– Хорошо, – ответила она машинально. Я шагнул к ней, протянул руку. Правую. Она подала мне свою, мелькнули белые знакомые насечки на запястье. Ладонь ее лишь бессильно скользнула в моей руке... задержалась. Отпустила. И тут Пати увидела, видимо, случайно скосив глаза. Снова поймала мою руку, перевернула, внимательно осмотрела чистое, без номера, запястье.
– Ты... – она посмотрела мне в глаза.
– Я был на Квирине. Я живу теперь на Квирине. Пати, я прилетел, чтобы с тобой увидеться.
Она молчала, видимо, не зная, что сказать.
– Я должен рассказать тебе все. Пойдем куда-нибудь... присядем, – предложил я.
– Пойдем на трубы, – быстро сказала Пати. Я кивнул. Это действительно было достаточно укромное и малопосещаемое место, к тому же – за пределами ограды.
Спереди возвышалось здание старого обделочного цеха – еще бревенчатое... теперь там был склад. Проволочная ограда на фоне потемневших, покрытых мхом бревен казалась почти незаметной.
Сзади стеной стоял лес. Трубы газопровода – желтоватая и серая – тянулись направо и налево, уходя в бесконечность, наглядно демонстрируя аксиому о параллельных, которые никогда не пересекутся – на земле. Я вскарабкался вслед за Пати на желтую трубу, сел, упираясь ногами в серую. Может быть, хоть здесь что-то шевельнется в душе... вот на этой трубе, оседлав ее верхом, зажав в зубах дымящийся чинарик сенки, сидел Таро. Арни стоял посредине, левую ногу на желтую трубу, правую – на серую, маленький, щуплый повелитель мира, бурно жестикулируя, разглагольствовал о чем-то по своему обыкновению.
Нет, не помню. Равнодушие. Тоска.
Здесь мы первый раз с Пати поцеловались. Нет, не помню. Вот она, Пати – и это ее я мог целовать? Чужая... милая, хорошая девочка, красивая... не моя.
Она сидела на трубе, свесив ноги, аккуратно сложив руки на коленях – как примерная ученица. Внимательно слушала. Я рассказал ей все. Все, по крайней мере, что смог, что счел уместным... Я закончил рассказ. Пати молчала, упорно глядя в землю.
– Ты осуждаешь меня? – спросил я, придвигаясь к ней ближе, – Я был неправ?
– Не знаю, – сказала Пати, словно очнувшись, – не знаю. Понять тебя можно. Ты спасал свою жизнь. Этот Зайнеке – я тоже считаю его несправедливым человеком. Он, конечно, был неправ...
В голосе ее явственно слышалось «но».
– Но ты на моем месте так бы не поступила? – спросил я.
– Не знаю, – повторила Пати, – я думаю, что нет. Но я не имею права так говорить. Я никогда в твоем положении я не была. Тебя можно понять.
Мы немного помолчали.
– А ты изменился, – сказала Пати другим тоном, внимательно посмотрев на меня, – я тебя не сразу и узнала.
– Что, так уж сильно изменился?
– Ну... ты стал такой большой, сильный... такой был маленький, худой мальчик, а теперь... возмужал, – объяснила Пати, – и взгляд у тебя совсем другой.
– Тебе не нравится? – улыбнулся я. Пати пожала плечами.
– Нет, почему же...
– А ты не изменилась, – сказал я. На самом деле я просто ее забыл... может быть, и изменилась. У меня не очень хорошая зрительная память.
– С чего бы мне-то измениться?
– Ну а как у вас дела? – спросил я, – расскажи хоть...
Пати начала рассказывать, оживилась. Я тоже слушал с огромным удовольствием. Надо же, как много изменилось. Во-первых, половина наших мальчишек сейчас в армии, война же идет. Элт и Риан погибли. Лилла замуж вышла... ты его не знаешь, его к нам перевели из Туйской Общины. Несколько человек получили места в Магистерии. Надо же, и рыжий Ким получил... ну да, у него появился шанс, поскольку нас троих не стало. Сама Пати стала старшей по этажу – общественной работы теперь очень много, но ей нравится, она общается с людьми, кому-то помогает... активно участвует в проведении общих праздников и мероприятий. Она и раньше была общественницей (провести конкурс на лучшего знатока истории Лойга, организовать вылазку на природу, протолкнуть чью-нибудь идею по оформлению стенда, выслушать желающих поплакаться в жилетку...), и по тому, с каким оживлением, с какими раскрасневшимися щеками Пати заговорила об этом сейчас, я понял, что пожалуй, в этом она нашла свое призвание.
По призванию и общественному долгу Пати знала все обо всех. И я выслушал подробнейший рассказ о каждом из наших общих знакомых... У всех дела обстояли относительно хорошо. Кое-кто женился и ушел в Семейную общину, Пати знала и о них – у кого родился ребенок, у кого какие отношения в семье... Умер только пожилой мастер из нашего цеха, у него давно с сердцем было неладно.
– Ну а ты? – вдруг спросила она, прервав себя, – О себе-то расскажи... как ты там живешь, на Квирине?
Я подумал.
– Это трудно передать, Пати... Там совсем другая жизнь, понимаешь?
Она сочувственно кивала.
– Но там жизнь. Настоящая жизнь. Там, конечно, гораздо богаче живут, спокойнее... но не в этом дело. Это наоборот вначале меня отталкивало и в тоску вгоняло. А главное – там можно летать, понимаешь? Я работаю полицейским, ну это, как наши Треуг... в смысле, Управление Охраны. Можно видеть разные миры, звезды, всю Галактику...
