Олег Ерохин - Властелин Галактики. Книга 2
Мистер Делл встретил Джонни в дверях своего кабинета.
– Мистер Голд? Простите, что мы не послали за вами гравилет, я только что узнал о вашем прибытии этим рейсом. Один наш сотрудник допустил оплошность, он будет наказан.
– Я бы хотел, чтобы мне все желали победы, а вы хотите кого-то наказать.
– Хорошо, хорошо, мистер Голд, он не будет наказан, раз вы того хотите. Президент компании извещен о вашем прибытии на Церб. Вы позволите провести вас в его кабинет?
Мистер Эмерс, грузный лысоватый мужчина, президент Всепланетной Строительной Корпорации, принял Джонни подчеркнуто вежливо. После обмена любезностями президент спросил Джонни:
– Надеюсь, ваш визит на Самос был удачен, мистер Голд?
– Да. Удачен.
– И вы можете продемонстрировать ваши новые способности?
– А, вы про это. Плазмовиком я не стал.
– Так что же тогда…
– Это не объяснишь, сэр. Скажу одно: пришло время мне подняться на Башню.
Делл и Эмерс переглянулись.
– Когда именно вы желаете взойти на Башню, мистер Голд? – уточнил Делл.
– Завтра.
В кабинете повисла тишина. Нарушил ее Эмерс. Президент компании долго выстукивал костяшками пальцев по крышке стола какую-то мелодию, наконец решил:
– Пусть так. Вы подниметесь на Башню завтра.
– А сейчас вас ждет лучший номер нашей гостиницы, мистер Голд, – произнес Делл.
Джонни разбудили рано утром.
На этот раз на процессию, которая называлась Возведение Претендента, глазело зрителей куда больше, чем Джонни видел когда-либо. Еще бы, его биография не могла не привлечь внимание любопытных: мало того, что он дважды проходил Испытание и не был Башней убит, то есть был Одаренным, так он еще и был Преображенным трилистником. До Джонни из всех Претендентов только два были Преображенными, так что его сила значительно выделяла его в длинной веренице искателей счастья.
Из толпы до Джонни доносились отдельные выкрики. Иные подбадривали его: “Не трусь, свое возьмешь, парень”, другие балагурили: “А ты парашют не забыл? Пригодится, когда с такой верхотуры вниз полетишь”. Какая-то дамочка взвизгнула: “Он же погибнет, почему не запретят это безобразие?” Мамаша неторопливо объясняла ребенку: “Дядя по ступенькам пойдет до самого верха, чтобы оттуда птичкой слететь”. Это была человеческая речь, ее смысл Джонни, хотя и обрывками, улавливал, но в толпе, кроме людей, стояли гуманоиды и негуманоиды со многих планет, которые так же живо выражали свое отношение к происходившему. А со всех сторон неслись невнятные гортанные звуки, громкие щелчки, прерывистые трели.
Когда он ступил на лестницу, голоса смолкли. Или это просто его слух закрылся для всего внешнего, ненужного, пустого?
Джонни начал восхождение.
Выйдя на площадку перед храмом, он произнес:
– Тебе это интересно будет узнать, Хранитель. Я был с теми, кто сделал подкоп под Башню. Или ты это знаешь?
Пройдя между колоннами, он оказался в храме.
На этот раз тысячелетняя пыль, прах его предшественников, не поднялась занавесой, и в ней не закорчились призраки. Долго ничего не происходило. Башня как бы прислушивалась к нему, а потом крыша храма раздвинулась как распускается цветок.
Джонни увидел черное звездное небо – Земное небо. Он сразу узнал знакомые созвездия.
Он не успел задуматься, что бы это могло значить, увидеть земное небо за миллиарды миль от Земли. Воздушный поток подхватил его, понес прямо в черноту неба. Какое-то время он словно летел по туннелю из черной материи космоса и звезд, а потом оказалось: он стоит у подножия Круглой Башни.
Вокруг никого не было. До самого горизонта шло ровное, без единого бугорка искусственное покрытие, на котором только Башня выделялась одинокой свечой…
Что-то в Башне показалось Джонни странным, и он всмотрелся в нее. Она была как та, цербийская, – ступеньки по ее окружности до самой вершины, площадки между участками лестницы, – и все же… Старательно, стараясь не сбиться, Джонни сосчитал ступеньки, сколько их было до первой от поверхности площадки. Их было примерно с тысячу, и это только до первой площадки, тогда как вся лестница Круглой Башни Церба насчитывала тысячу ступенек.
Он не на Цербе, это ему следовало понять в первые же мгновения его нахождения здесь. Но где он? Где еще могла быть Башня, подобная цербийской, только много большей величины?
И к Джонни пришла уверенность: он стоял на поверхности Элизиона. Ну, конечно, это был Элизион, и плотный облачный слой, в котором терялась вершина Башни, являлся тому лишним подтверждением.
Очевидно, ему предстояло взобраться на эту Башню. Такой путь к Короне Мира указывала ему сила, доставившая его сюда.
Джонни не стал тянуть. Первую тысячу ступенек он преодолел почти бегом. Он не задержался бы на лестничном пролете, если бы рядом с ним не возникло мерцающее облако. Вытянувшись вертикально, облако приняло форму человеческой фигуры. Волна пробежала по фигуре от ее головы до пят – и теперь подле Джонни стоял человек. Голд сразу узнал Соя с Самоса по короне на его голове.
Вперив горящие глаза в Джонни, призрак сильным голосом вопросил:
– Почему ты не умер с ней? Если ты любил ее, ты должен был умереть с ней!
– Потому что она мне нужна живая, не мертвая, – ответил Джонни.
Тело призрака покрылось рябью, затем пошло волнами, и он исчез.
Смахнув пот со лба, Голд продолжил восхождение.
На следующей площадке рядом с ним появился Лукс Аппер, косморазведчик, когда-то обучавший его премудростям икс-перехода.
– Джон, тебе не следует идти дальше, – произнес Аппер. – Лолу ты не вернешь, а мир уничтожишь. У тебя всегда слишком много сомнений, ты слишком долго думаешь перед каждым реше shy;нием. С таким туманом в голове стать Властелином Галактики? Да планеты сойдут с орбит, а солнца вывернутся наизнанку, если они будут следовать твоим мыслям!
– Может, я долго собираюсь, зато, если начал идти, иду до конца.
Голд, сказав это, двинулся вперед. Он даже не стал смотреть, исчез призрак или нет.
Через тысячу ступенек Джонни увидел Ричарда Нормана, тот уже поджидал его на площадке.
– Ты думаешь, еще тысчонка-другая ступенек, и эта лестница кончится, я угадал, Джон Голд? – Ричард Норман засмеялся. – Никогда эта лестница не кончится, Голд! Ты будешь вышагивать по ней, пока не сдохнешь!
Джонни ничего не сказал, просто двинулся на человека, загородившего ему дорогу. Они не столкнулись: призрак исчез.
Несколько площадок были пустыми, призраки больше не появлялись. Джонни продолжал взбираться по лестнице, усталости он почти не чувствовал, но он начинал немного тревожиться. Вверху все терялось в тумане, когда же он оглядывался назад, то все никак не мог пересчитать, сколько же пролетов он прошел. Пять, шесть, больше? Может быть, здесь особым образом искривлялось пространство и действительно по лестнице можно было идти целую вечность?..
Когда он ступил на очередную площадку, рядом с ним возник призрак Зверя-В-Чешуе.
В шипении Зверя-В-Чешуе Джонни расслышал:
– Ты сейчас боишься, человек, ты же боишься, что лестнице не будет конца! А разве трус может взять Корону Мира?
– Я обладаю способностью, которую называют твоим даром, Леру. Как же я могу бояться?
– Сила цветка петинии защищает от страха перед оружием или острыми зубами, но не перед судьбой, и ты это знаешь, человек!
– Глупое животное, мне ли бояться судьбы, если я вижу впереди Корону Мира?
Зверь-В-Чешуе исчез.
До вершины Башни Джонни все-таки добрался, хотя к концу пути он порядком устал. Здесь стоял храм, точно такой же, какой был на вершине цербийской Круглой Башни. Глубоко вздохнув, Джонни вошел в него.
На черном блестящем полу не было пыли. И еще одно отличие имел этот храм в сравнении с цербийским: в центре его стоял алтарь.
Над алтарем разливалось яркое сияние.
Голд приблизился к алтарю. На нем лежал обруч, источник этого сияния, как раз на голову надеть.
Неужели это и есть Корона Мира?
Джонни взял обруч обеими руками и, чувствуя в пальцах слабое покалывание, надел его себе на голову.
Пол под ногами Гол да задрожал. И Джонни вдруг прочувствовал мир иначе, не так, как он воспринимал его раньше. Стены храма стояли словно живые, и они были послушны ему подобно его собственным ладоням. Он без труда развел их, положил плашмя, – и оказался в густом тумане, представлявшим собой затянувший весь Элизион облачный слой.
Повинуясь воле Голда, облака низринулись вниз потоками воды, и впервые за многие тысячелетия небо Элизиона стало чистым.
Был день, не это не помешало Властелину Галактики увидеть звезды. Джонни захотел, и бесконечные дали космоса открылись ему: солнца в ожерельях планет, кометы, туманности. Перед взглядом Голда предстали многие миры: и юные, плескавшиеся жизненной силой, и зрелые, увенчанные разумом, и дряхлеющие, готовящиеся стать истоком новой жизни. Джонни знал, он чувствовал, что он может: насколько хватало взору его, над всем он имел полную власть.
