Александр Зорич - Консул Содружества
– два старых четырехмерных компаса центаврианского производства;
– много маленьких завязанных мешочков, размерами от шарика для пинг-понга до грейпфрута;
– корешочки длинные-тонкие и короткие-толстые во множестве;
– начатую упаковку обезболивающих таблеток «Элизутал»;
– тонкие дощечки с картинками, похожими на те, которые мы видели в подземном храме;
– несколько мелких белых костей;
– семь магазинов для разного стрелкового оружия;
– тростниковые не то дудочки, не то пневматические ружьишки;
– не меньше восьми курительных трубок;
– деревянные ларцы – тоже не меньше восьми.
Больше я не успел опознать ничего, хотя там было до чертей подозрительных и просто-таки пугающих предметов.
Например, мокрое красное нечто, удивительно похожее на свежевырванное и притом живое сердце. Хотя как оно могло остаться свежим, а тем более живым, а?
Или вот пара каких-то крючков и кусок металлической мелкоячеистой сетки. Психопатический дизайн этих предметов недвусмысленно указывал на то, что перед нами – плоды технологии кровернов. Зачем они варварам – эти крючочки и сеточки? Рыбу ловить?
Или, наконец, желтые яйцеобразные штуковины со сморщенной поверхностью. Я бы сказал – лимоны, если б только эти «лимоны» не… пищали!
Короче говоря, по всему было видно: Отряд Обновления на славу подготовился к своей судьбоносной миссии.
Быстро-быстро замелькали руки Шбаланке и Хоб-Тоха. Через несколько мгновений все ненужные предметы собрались отдельной кучей в сторонке. Тепеу и Чи принялись без разбору рассовывать их по сумкам.
Больше ничего я разглядеть не успел. Но и Шбаланке с Хоб-Тохом не дали мне заскучать.
Первым делом Шбаланке проглотил тот алый комок, который в первое мгновение показался мне живым сердцем. После этого – как я почему-то и ожидал – Шбаланке упал на спину. Он раскинул руки-ноги и впал в транс. А может, притворился – не берусь судить.
Хоб-Тох тем временем распотрошил два мешочка размером с апельсин. На ковре образовались две горки пудры – черной и красной.
Хлоп-хлоп – пудра взвилась в воздух, цвета частично перемешались. После чего сушеная отрыжка небес удивительно быстро осела на ковер, образовав не менее удивительный узор.
Вроде бы пятно как пятно. Но красные и черные нити, рукава и островки на ковре при определенной фантазии, особенно если расфокусировать зрение, можно было принять… можно было принять за стилизованное человеческое лицо!
Подозрительно напоминающее лицо Шбаланке, черт возьми!
Совпадение, ясное дело. Вся наша жизнь – череда совпадений. То унылых, то жутких.
Теперь в ход пошла пудра из других мешочков. Хоб-Тох ловко оконтурил «лицо» желтым кругом. Заключил круг в черный квадрат. В тех местах, где у «лица» угадывались глаза, разместил два черных камешка. А в змеистый «рот» – верхняя губа черная, нижняя красная – вложил плоский лопатообразный корешок нежно-розового цвета.
Ага, вот и язык появился. Можно, значит, говорить.
«Небеса-небеса, вас вызывает Отряд Обновления. Спасайте наши задницы! Как слышите? Прием…»
Шутки шутками, но мне было не до шуток. И даже если бы кайфующий Шбаланке в тот момент повторил эту чушь дословно, я бы не захихикал. Не прыснул в кулак. И даже не ухмыльнулся бы.
«Юнгер» трясся, как припадочный меоравиоль после плотного завтрака штурмовым пехотинцем.
Где-то за стеной потрескивали сервоприводы перезарядки торпедных аппаратов. Потом раздалось несколько глухих щелчков. Не то мы дали торпедный залп, не то уже потихоньку посыпались переборки.
Сила тяжести, которая с самого начала преследования тысячеклятой яхты, по моим субъективным ощущениям, болталась в районе полутора-двух g, неожиданно уменьшилась и вернулась к привычной норме.
Похоже, заработал МУГ-конвертер.
Ой-ой-ой! Да это же значит, что маршевые двигатели, предназначенные для прокола Альбертовой сетки Пространства, гонят рейдер по прямому как игла разгонному треку. Ни о каком маневрировании теперь не может быть и речи! Мы сейчас – идеальная мишень!
Потому что даже с учетом запаздывания света и нелинейных эффектов мы полностью вычислимы. Принять правильное упреждение в таких условиях сможет даже престарелый кретин сенатор из Комиссии По Борьбе с Кариесом, если только на его наручных часах есть немодный нынче калькулятор. Один выстрел в расчетную точку пространства – и нас больше нет.
Актуальное ускорение относительно Альбертовой сетки тем временем быстро завинчивается до десятков и даже сотен g.
Такие перегрузки превращают человека в громадный блин толщиной полтора-два миллиметра. Да и несущие конструкции корабля должны «потечь» внутрь самих себя. Обитаемому модулю, например, с космической скоростью положено улететь в зону вакуум-трансформаторов прямо сквозь иридиевые изоляционные плиты.
Для того-то и нужен МУГ-конвертер, чтобы обмануть законы природы и преобразовать в районе корабля гравитационную компоненту мирового поля в световое излучение. «Выпарить массу», как говорят заправские волки Пространства.
О, со стороны это зрелище! Корабль, берущий разгон для прокола Альбертовой сетки, выглядит словно взбесившаяся звезда.
Кванты, кварки и «парные фотоны» всех цветов и энергий хлещут мегаэргами. Нити «вакуумного газа» закручиваются спиральными протуберанцами.
Корабль-звезда подмигивает и мерцает. Меняет цвет от тускло-красного до аквамаринового и лилового. Сжигает подвернувшиеся кометы вперемежку с метеорами и астероидами.
Трещит борода Белого Космоса. На семантической изнанке Вселенной мамочка рожает обратно Мирового Змея.
«Все всадники Апокалипсиса в одной упряжке», – так говаривал по этому поводу мой папаша.
В кают-компанию ворвался Вальдо. А я и не заметил, что он выходил.
– Черт, они были совершенно правы! Со-вер-шен-но! Мы – глухие и слепые кретины! Со всеми своими радарами и детекторами масс, с радиоперехватом и фотометрией – да мы просто глухари, слепошарые кроты, чер-рви! У нас «на хвосте» – два линейных крейсера кровернов класса «Каравелла»! «Юнгер» выпустил все фантомы, какие были на борту, и только благодаря этому мы пока что живы. Но самая свежая новость! Внимание! Еще два неопознанных объекта – спереди по курсу, на острых носовых углах! Кто угадает, что это за объекты – тому приз: золотой гроб и хрустальные тапочки!
– Эверт, сколько у нас времени?
– Секунды две. Шутка. До прокола сетки осталось… – Вальдо мгновенно переключился с истерики на холодную деловитость и скосил глаза на часы, – …шесть минут пятнадцать секунд. Но уйти в подпространство мы не успеваем. По самым оптимистическим расчетам, нам осталось жить минуты три.
Воины Обновления на слова Вальдо не отреагировали.
Может, просто не видели смысла захламлять последние мгновения жизни общением с дураками из Хищного Тулана.
Они были полностью поглощены своим камланием. Которое после рисования картинок и просыпания порошков свелось к негромкому мычанию в нос и попыхиванию табачком из трубок. Курили все, кроме отключившегося Шбаланке.
Что же они все-таки делают? Перед нами сакральный обряд подготовки к переходу в Мир Смерти? Сходка нарков, решивших втемно раскумариться напоследок? Или все-таки нечто иное?
– Да, совсем забыл сказать. Оказывается, тут были и парусники. Они где-то на полминуты показались в нашем поле зрения, а потом всем скопом провалились в подпространство. – С этими словами Вальдо опустился в кресло и застыл.
Что ему ответить, я не знал. Страха не было. В голове вращалась на холостом ходу одна и та же мысль: если бы Голдсмит сразу же прислушалась к словам Воинов Обновления, мы, в своем актуальном биологическом времени, уже пили бы кофе с видом на навигационные спутники Декстра Порта.
Уж не знаю, какие на то были соображения и куда выбегал Вальдо, но оперативный планшет вдруг включился вновь.
Из-за дыма, который напустили Воины Обновления, картинка вышла сюрреалистическая: казалось, в Пространстве расцвели новые туманности, которые клубятся-эволюционируют с жуткими сверхсветовыми скоростями.
Из-за этой квазикосмогонии я не сразу разобрался где, кто и что. Но потом въехал.
Наш разгонный трек проходил сравнительно недалеко от крупной планеты – кажется, пятой и последней в этой звездной системе. Несколько светло-зеленых пятен на ее оливковой поверхности отчего-то напомнили мне «лицо» из разноцветной пудры, вокруг которого сейчас галлюцинировали обдолбившиеся Воины Обновления.
Не успел я отмахнуться от этой ассоциации, как от крайне неуместной для того последнего гибельного мига, когда «перед моим внутренним взором» должна «пронестись вся моя жизнь», как зловещее мерцание тактической разметки полностью завладело моим вниманием.
Вот они: наши расстрельщики, наши могильщики.
Истерика Вальдо имела под собой более чем уважительные основания: это действительно были два свежих корабля кровернов! Компьютеры их уже опознали и разукрасили стереокартинку своей излюбленной ахинейной цифирью.
