Джек Макдевит - Полярис
Добавив координаты, я поставила сообщение на повтор и начала передавать.
На своевременную помощь можно было не рассчитывать, и я начала действовать, исходя из того, что нам придется спасаться самим. С этой целью я собрала всю возможную информацию о пульсарах вообще и о Рамзесе в частности. Раньше у меня ни разу не возникало повода интересоваться этими объектами. Я всегда считала, что о пульсарах следует знать лишь одно: «Держись от них подальше».
– У него очень сильное магнитное поле, – сказала я Алексу. – Тут говорится, что магнитное поле быстро перемещается, иногда с околосветовой скоростью. Оно взаимодействует с магнитными полюсами, и возникает картина, которую ты сейчас наблюдаешь.
– Огни?
– Угу. В форме конуса. – На одном из экранов все еще виднелась неподвижная картинка. – Их два. Рамзес – нейтронная звезда. Она довольно быстро вращается, и конусы вращаются вместе с ней.
– Я бы сказал, чертовски быстро. Они сливаются в сплошное пятно.
– Звезда совершает примерно один оборот за три четверти секунды.
– С такой скоростью она вращается вокруг своей оси?
– Да.
– Как, черт возьми, это возможно?
– Она невелика, Алекс. Похожа на ту, что врезалась в Дельту К. Всего несколько километров в поперечнике.
– И крутится как сумасшедшая.
– Именно. Это еще ничего, некоторые делают сотни оборотов в секунду.
Оба голубых светящихся конуса исходили из нейтронной звезды. Их узкие концы были нацелены на пульсар.
Позже я выяснила, что пульсар, как и любая сверхплотная звезда, с трудом выдерживает собственный вес. Он продолжает сжиматься, пока не достигнет определенной устойчивости, и чем больше сжимается, тем быстрее вращается. Суть в том, что по мере уменьшения пульсара его магнитное поле становится все более плотным и мощным. Звезда превращается в динамо-машину.
– Вот сволочи! – буркнул Алекс. – Надеюсь, мы доберемся до тех, кто это сделал.
– Считай, нам повезло, что квантовые двигатели не слишком точны. Иначе нас могло бы зашвырнуть прямо в звезду. А так – хотя бы передышка.
До пульсара было шестьдесят миллионов километров. Диаметр конусов на таком расстоянии составлял почти шесть миллионов километров. Они плясали в небе прямо перед нами.
Температура корпуса повысилась, но в пределах допустимого. Внутреннее энергоснабжение работало, в позиционных двигателях оставалось топливо. Искин был мертв. В нашем распоряжении имелся лишь компьютер, отключенный от искусственного интеллекта.
– Как изменить курс корабля, не имея возможности запустить двигатели?
– Может, начнем выбрасывать мебель из шлюза? – предложил Алекс.
Глава 20
Мы воображаем, будто обладаем некоторой властью над происходящим. На самом же деле все мы плывем среди потоков и водоворотов: они швыряют нас из стороны в сторону, вынося одних на солнечный берег, а других – на скалы.
Тулисофала. Горные перевалы (перевод Лейши Таннер)
Если придерживаться любого разумного определения звезды, Рамзес следовало признать мертвым. Он коллапсировал, раздавленный собственным весом. Его ядерное пламя давно выгорело, но магнитное поле стало в триллион раз более мощным, чем у Окраины или Земли, и извергало бурные потоки заряженных частиц.
Бо́льшая их часть разлеталась от поверхности звезды вдоль магнитных силовых линий, прочь от северного и южного магнитных полюсов. Соответственно, потоков было два, по одному на каждый световой конус. Узкие возле источника, они расширялись по мере того, как уходили в космос. Именно эти потоки, в той или иной степени привязанные к бешено вращающемуся телу Рамзеса, создавали эффект маяка. Но маяк крутился так быстро, что размывались даже лучи света.
– Вот почему конусы местами искривлены, – сказала я Алексу. – Рамзес вертится как сумасшедший, а длина световых конусов составляет миллионы километров. Но частицы могут двигаться лишь со скоростью света, и конусы превращаются в спирали. – Я ввела данные в компьютер; стали поступать первые результаты. – Что ж, мы не на орбите. Но нам предстоит побывать в этом цирке.
Звякнул коммуникатор. Сообщение с Арапола. В этом было что-то от ожидания приговора.
Я нажала кнопку, и передо мной появился невысокий коренастый человечек.
– «Белль-Мари», говорит Арапол. Спасательный корабль «Торонто» уже в пути. Опишите обстановку и укажите свое местоположение, чтобы мы передали сведения спасателям. Радиосвязь в вашем районе не работает: слишком много помех от Рамзеса. Ожидаемое время прибытия «Торонто» – девять часов с момента передачи данного сообщения. Не приближайтесь к пульсару. Повторяю, не приближайтесь к пульсару.
– Девять часов… – сказал Алекс. – Свяжись с ним еще раз и скажи, что это слишком долго.
– Алекс, – ответила я, – если бы они добрались сюда в ближайшие десять минут, то все равно не сумели бы вовремя нас найти.
При неработающей из-за пульсара радиосвязи это могло занять несколько недель.
Я неважно себя чувствовала.
– Я тоже, – признался Алекс. – Тебе не кажется, что сюда проникает радиация?
Я взглянула на показания датчиков. Уровень радиации снаружи повышался по мере того, как сокращалось расстояние до пульсара. Но пока что это не создавало проблемы.
– Нет, – ответила я, – все в порядке.
И тем не менее у меня кружилась голова, а к горлу подкатил комок.
– Ладно. – Алекс выглядел просто ужасно. – Сейчас вернусь.
Он заковылял в сторону люка. Я посмотрела ему вслед:
– Будь осторожнее.
Алекс не ответил и захлопнул за собой дверь туалета. Он вернулся несколько минут спустя, все такой же бледный.
– А может, они сделали что-нибудь и с системой жизнеобеспечения тоже? – спросил он.
Я проверила состояние корабельного микроклимата:
– Ничего не замечаю.
– Рад слышать. Но что-то явно не так.
Датчики ничего не показывали. Никакой утечки радиации. Корабль сохранял устойчивость. Отчего же нам было нехорошо?
– Алекс, я сейчас на минуту все выключу.
Он кивнул, и я отключила подачу энергии. Свет погас, смолкли вентиляторы, сила тяжести исчезла. Мигнув, включились аварийные лампы. Мы беззвучно дрейфовали во тьме.
Вот оно!
– Чувствуешь? – спросила я.
– Что-то есть, – ответил Алекс.
Я ощущала некий ритм, вроде накатывающих и отступающих волн.
– Мы что, кувыркаемся?
– Нет. Больше похоже на пульс. На сердцебиение.
Я пожалела, что слишком мало знаю о пульсарах. Мы изучали их в школе, но я никогда не ожидала, что окажусь рядом с одним из них. Никто не оказывается возле них по доброй воле. Сняв с держателя металлический контейнер для воды с трубочкой, я выпустила его из рук.
Невесомый, он поплыл в сторону открытого люка и скрылся в кают-компании. Я повторила эксперимент с металлическим зажимом, который тоже уплыл в люк.
– Что ты делаешь? – спросил Алекс.
– Сейчас. – Я попробовала проделать то же самое с носовым платком, но он не полетел, повиснув на расстоянии вытянутой руки от меня. Итак, два металлических предмета улетели в сторону кормы, а платок остался на месте.
– И что из этого следует? – поинтересовался Алекс.
Я восстановила подачу энергии, включила свет, но невесомость убирать не стала.
– Что-то не то с магнитным полем.
Достав для нас обоих магнитные башмаки, чтобы перемещаться по кораблю, я устроила себе экспресс-курс по пульсарам. Примерно через час, после нескольких походов в туалет, где меня каждый раз тошнило, мне показалось, что я обнаружила причину. Ось магнитного поля сильно отклонялась от оси вращения пульсара – на тридцать с лишним градусов. Плоскость, в которой лежал вектор нашего движения, почти совпадала с осью вращения, так что магнитное поле для нас было смещено. Рамзес к тому же еще и пульсировал, и магнитные поля раскачивали корабль.
– Не понимаю, – проворчал Алекс.
– Внутри корабля постоянно бурлят водовороты, изменяющие нашу ориентацию. Получается, что мы все время дергаемся, движемся в разных направлениях.
– Ладно. Что с этим можно сделать?
– Ничего. Но есть и хорошая новость: мы замедляемся.
Корпус явно нагревался.
– Становится жарче.
– Слава богу! – радостно объявил Алекс. – Мы получили передышку! «Торонто» успеет добраться сюда, прежде чем мы угодим в котел?
– Увы, нет. Но у нас есть, – я нажала клавишу и взглянула на экран, – еще два часа.
– Прости, но не понимаю, чем это может нам помочь. Два лишних часа тошноты, и ничего больше. – Тут он просиял. – Погоди! А как насчет челнока? У него полный бак. Почему бы не воспользоваться им, чтобы убраться отсюда? Покинуть корабль?
У меня уже мелькала эта мысль, но я ее прогнала.
– У него слишком тонкий корпус. Мы поджаримся за пару минут.
– А если использовать его топливо для главных двигателей? Получится?
– Другой вид топлива. И запаса все равно не хватит.
