Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ
Глаза Блисс широко раскрылись.
— Пел мне нужен не для этого! Неужели вы думаете, что я смотрю на него с этой точки зрения? И вообще, мне еще не время иметь детей. А когда это время придет, у меня будет геянский ребенок, и Пел для этого не годится.
— Вы хотите сказать, что дадите Янову отставку?
— Вовсе нет. Только временный развод. Можно даже воспользоваться искусственным оплодотворением.
— Я думаю, вы сможете иметь ребенка только тогда, когда освободится место, то есть когда на Гее кто-нибудь умрет.
— Вы формулируете безжалостно, но по существу это так. Гея должна быть гармонична во всех частях и в родственных связях.
— Как это обстоит и у солярийцев.
— Ничего общего. — Губы Блисс сжались,и лицо побледнело. Солярийцы производят больше, чем надо, и уничтожают лишних. А мы производим столько, сколько нужно. Как, например, вы заменяете верхний слой кожи как раз достаточным ростом и ни клеткой больше.
— Я понимаю, что вы имеете в виду. Надеюсь, кстати, что чувства Янова вы учитываете.
— В отношении моего возможного ребенка? Это мы с ним не обсуждали. И не будем.
— Нет. Я не об этом… Меня поражает, что вы все больше заботитесь о Фоллом. Янов может почувствовать, что им пренебрегают.
— Никто не пренебрегает Пелом. И он заботится о Фоллом не меньше, чем я. Она еще больше сближает нас. Может быть, это вы чувствуете, что вами пренебрегают?
— Я? — Тревиц искренне удивился.
— Да, вы. Я не лучше понимаю изолятов, чем вы понимаете Гею, но мне кажется, что на этом корабле вы хотите быть в центре внимания, и у вас может возникнуть ощущение, что Фоллом вас вытесняет.
— Это глупо, — сказал Тревиц.
— Не глупее, чем ваше предположение, что я пренебрегаю Пелом.
— Тогда давайте прекратим спор и объявим перемирие. Я постараюсь считать Фоллом девочкой и постараюсь не слишком переживать из-за того, что вы не считаетесь с чувствами Янова.
— Спасибо. Значит, все хорошо.
Тревиц отвернулся. Блисс сказала:
— Подождите!
— Да? — повернувшись к ней, устало сказал Тревиц.
— Я совершенно ясно вижу, что вы грустны и подавлены. Я не собираюсь зондировать ваш разум, но, может быть, вы скажете мне, в чем дело? Вчера вы сказали, что в этой системе нашлась подходящая планета, и выглядели очень довольным. Надеюсь, вы не ошиблись? Эта планета никуда не делась?
— В системе есть подходящая планета, она никуда не делась, — ответил Тревиц.
— И у нее подходящие размеры?
Тревиц кивнул.
— Раз она подходящая, то и размеры тоже. И удаление от звезды.
— Так в чем же дело?
— На этом расстоянии уже можно проанализировать атмосферу. Оказалось, что ее практически нет.
— Нет атмосферы?
— Практически нет. Эта планета непригодна для обитания, а другой подходящей планеты в системе нет. Так что и третья попытка у нас с нулевым результатом.
62
Пелорат стоял в дверях пилотской каюты и мрачно молчал. Он смотрел на грустного Тревица и, очевидно, надеялся, что тот сам начнет разговор.
Но Тревиц не начинал. Его упорное молчание тянулось бесконечно.
Наконец Пелорат не выдержал и робко спросил:
— Что мы собираемся делать?
Тревиц поднял глаза на Пелората, потом отвернулся.
— Высадимся на планете, — сказал он.
— Но, если там нет атмосферы…
— Это утверждение компьютера. До сих пор компьютер говорил мне то, что я хотел услышать, и я это принимал. Теперь он говорит мне то, чего я слышать не хочу. Я должен проверить. Может быть, он все-таки способен ошибаться, и мне хочется, чтобы он ошибся на этот раз.
— Так вы думаете, что он ошибается?
— Нет, не думаю.
— Может быть, вам пришла в голову какая-нибудь причина, из-за которой он мог ошибиться?
— Нет.
— Тогда зачем, Голан?
Тревиц наконец развернул свое кресло, и Пелорат увидел его лицо, искаженное отчаянием.
— Разве вы не видите, Янов, — сказал он, — что я не знаю, что делать? Мы ничего не узнали о Земле на первых двух планетах, теперь и эта оказалась пустышкой. Что мне делать? Странствовать с планеты на планету и приставать ко всем с вопросом: "Простите, где Земля?" Слишком хорошо она замела свои следы. Нигде нет улик. Мне даже кажется, что если мы встретим улику, то Земля устроит так, что мы ее не заметим.
Пелорат кивнул.
— Я тоже об этом думал, — сказал он. — Вы не возражаете, если мы это обсудим? Я вижу, старина, что вы не в настроении, и, если не хотите обсуждать, я оставлю вас в покое.
— Ладно, обсудим, — проворчал Тревиц. — Мне все равно нечего делать.
— Похоже, вы не очень-то хотите со мной разговаривать, сказал Пелорат, — но, может быть, обсуждение принесет какую-то пользу. Пожалуйста, остановите меня, как только почувствуете, что не в силах терпеть… Мне кажется, Голан, что Земля не обязательно принимает только пассивные меры, чтобы скрывать себя. Может быть, она не просто стерла сведения о себе. Что, если она сфабриковала ложные сведения и активно работает над созданием такого прикрытия?
— Как это?
— Ну, например, мы слышали в разных местах о том, что Земля радиоактивна. Если это так, то к Земле нельзя приблизиться, тем более высадиться на ней. Даже если бы у нас были роботы, возможно, и они не смогли бы исследовать Землю, так как не перенесли бы радиоактивности. Какой тогда смысл ее искать? И, таким образом, она остается в неприкосновенности, даже если она не радиоактивна, разве что явятся случайные посетители. Но и тогда для нее возможны еще какие-нибудь средства маскировки.
Тревиц нехотя улыбнулся.
— Как это ни странно, Янов, но мне тоже приходило в голову нечто подобное. Я думал, что, может быть, легенды об огромном спутнике, о газовом гиганте с тройным кольцом и радиоактивности придуманы специально. Мы будем искать планету по этим признакам и не заметим Землю, у которой на самом деле нет ни гигантского спутника, ни газового гиганта с тройным кольцом, ни радиоактивности, и пролетим мимо… Я даже худшее себе представлял.
— Разве может быть хуже? — спросил ошарашенный Пелорат.
— Еще как… Такого рода мысли приходят в голову среди ночи, когда разум сам себе изобретает причины для огорчения. Что, если у Земли неограниченные возможности, чтобы прятаться? Что, если мы можем проскочить мимо Земли и не увидеть ни ее спутника, ни окольцованного газового гиганта? Что, если мы это уже сделали?
— Но если вы верите в такое, тогда зачем мы…
— Я не говорил, что верю. Я говорил о ночном безумном бреде. Поиск мы продолжим.
— Долго ли, Голан? — после некоторого колебания спросил Пелорат. — Когда-нибудь нам придется сдаться.
— Никогда, — решительно возразил Тревиц. — Если остаток жизни мне придется провести, странствуя от планеты к планете, приставая ко всем с вопросом: "Скажите, пожалуйста, сэр, где находится Земля?" — я готов на это. Вас, Фоллом и Блисс я могу вернуть на Гею, как только вы захотите, продолжу поиск один.
— Ну, нет. Вы же знаете, Голан, что я вас не покину. Как и Блисс. Будем странствовать с вами с планеты на планету. Но зачем?
— Затем, что я должен найти Землю. И затем, что я ее найду. Не знаю как, но я ее найду… А теперь, Янов, пожалуйста, оставьте меня на время. Мне нужно найти позицию, откуда я смогу изучить освещенную солнцем сторону планеты, не слишком приближаясь к солнцу.
Пелорат замолчал, но не вышел. Он смотрел на экран, пока Тревиц изучал планету, освещенную более чем наполовину. Пелорат не увидел ничего примечательного, но он знал, что соединенный с компьютером Тревиц видит больше.
— Есть дымка, — прошептал Тревиц.
— Значит, должна быть атмосфера! — воскликнул Пелорат.
— Возможно, но очень разреженная. Недостаточная для поддержания жизни, но достаточная, чтобы поддержать слабый ветерок, поднимающий пыль. На таких планетах бывают даже маленькие ледяные полярные шапки. Для твердой двуокиси углерода эта планета слишком теплая… Придется переключиться на радарное картирование. Тогда мне станет легче работать на ночной стороне.
— В самом деле?
— Да. Мне надо было это сделать с самого начала, но для безвоздушной планеты естественно было попытаться работать при видимом свете.
Тревиц замолчал. На обзорном экране замелькали радарные изображения, похожие на абстрактные картины эпохи Клеона.
— Та-ак, — сказал Тревиц и вновь умолк.
— К чему относится ваше "так"? — спросил Пелорат.
Тревиц бросил на него быстрый взгляд.
— Я не заметил ни одного кратера.
— Ни одного кратера? А это хорошо?
— Это совершенно неожиданно. — Тревиц широко улыбнулся. — И о-очень хорошо. Даже великолепно.
63
Фоллом стояла, прижавшись носом к иллюминатору, и смотрела на маленький участок Вселенной без компьютерного увеличения и усиления.
