Олег Ерохин - Властелин Галактики. Книга 1
– Значит, ваш “шоколад”, это ваше лекарст shy;во-порошок… это лакомство для плесени-ребенка?
– Плесень, живущая в теле вашей жены, еще далеко не плесень-ребенок. Ваша плесень очень агрессивна. Мое лекарство – лишь средство ее “ублаготворить”. Будем надеяться, что она поверит в наши добрые намерения и покинет мозг миссис Голд.
– Допустим, это получилось, плесень ушла из мозга моей жены. Что потом?
– Потом я постараюсь научить миссис Голд дружить с плесенью, а в перспективе – любить плесень. Вашей жене придется есть то, что нравится плесени, делать то, что нравится плесени, мысленно по-хорошему разговаривать с ней (слов плесень не понимает, но их смысл отлично чувствует). Это очень большая программа, поставить плесень на место послушного ребенка, а себя – на место родителя. По ходу дела вы узнаете детали.
Последнее предложение доктор Шерар проговорил очень быстро и потом со значением взглянул на гравилет: надо, мол и честь знать, для продолжения разговора еще найдется время, а сейчас, мистер Голд, не задерживайте больше.
Простившись с Шераром, Джонни поплелся в отведенный им домик, к Лоле. По пути у него разболелась голова, не столько от того, что слишком много новой информации пришлось ему воспринять, сколько от того, что информация была не из приятных.
Лола, чтобы оставаться в живых, должна будет всю жизнь лелеять какую-то плесень, паразита, гадкое чудище, прорвавшееся в ее тело. Что скажет она, когда узнает, что этот порошок – не яд для плесени, а подкормка? Что скажет она, когда узнает правду, чему у Халимана ее собираются учить?
И что делать ему, что будет с ним, разве сможет он жить, зная что не смог отстоять свою любимую, что отдал Лолу в лапы арламской дряни? Лола будет расточать ласки мерзкому созданию, чтобы выжить, и он спокойно станет на это смотреть?
Но ведь если она сейчас не смирится, не склонится перед плесенью, она умрет… Увезти ее отсюда? Он может отдать за нее жизнь, но какое у него право распоряжаться ее жизнью? Если Лола решит капитулировать перед плесенью, что он ей возразит, разве у него есть способ справиться с ее болезнью?..
Войдя в домик, Джонни увидел Лолу, легкими движениями разминавшую правое предплечье. Она не видела его. “Да какой же это массаж!” – Джонни словно обухом по голове стукнуло.
Он прошептал пересохшими губами:
– Откуда ты взяла мефенамовую мазь?
Она резко обернулась, смутилась, но тут же на глазах у нее навернулись слезы досады. Должно быть, ей стало досадно, что она испугалась как застигнутая на месте преступления воровка. Или это были слезы не досады, но боли и тоски?
– У меня опять появилось пятно, вот оно, видишь, – показала она. – Я не хочу, не хочу, чтобы эта тварь сидела и пыжилась на моей коже! Аптека здесь недалеко, к счастью, мефенамовая мазь там была.
– Ты же обещала мне ничего не предпринимать самостоятельно! Ты убила себя, понимаешь, ты убила себя! – Джонни в отчаянии уже не пытался подбирать обтекаемые слова. – Когда плесень опять начала расти у тебя в голове, докторам еле удалось переманить ее на кожу. И что теперь? Ты все испортила! Давай сюда эту мазь! Где банка с порошком? Сыпь его на пятно, скорее!
Джонни вырвал тюбик из руки Лолы, а вот сыпануть ей на кожу порошка из банки не сумел. Лола выставила вперед ладони, защищаясь, и такое недоумение в перемешку с испугом было у нее в глазах, что Джонни, вынужден был дать ей объяснение своим действиям. Сбиваясь от волнения, он пересказал ей то, что услышал от Шерара.
– Ты хочешь, чтобы я, я полюбила это? – Лола с отвращением дотронулась до серого пятна.
– Я не хочу этого, я хочу, чтобы ты жила, понимаешь, жила! А для того, чтобы жить, тебе придется мириться с плесенью!
– Ни за что!
Твердости в голосе Лоле хватило только на это “Ни за что!”, и тут же она залилась слезами, опустила плечи, согнулась.
Джонни в мгновение ока оказался подле нее. Он подхватил ее на руки. Грудь его ходила ходуном, но не из-за того, что он пробежал стометровку. Колени его слегка подрагивали, но не от слабости.
– Мы ей не дадим поблажки, мы убьем ее, если ты того хочешь! Мы убьем ее! Ты будешь жить без всякой дряни на коже, ты будешь жить свободной!..
К этому времени стемнело. Джонни готов был забрать Лолу отсюда немедленно, но куда они отправились бы ночью? В Имперский Институт или в институт Ситроена? Там они побывали. Искать же какую-то новую лечебницу, конечно, сподручнее было бы днем.
Рано утром Джонни отправился к доктору Шерару – предупредить, что они покидают инсти shy;тут. Шерар, видя, что Джонни держится уверенно, переубеждать его не стал. Он сказал:
– Конечно, это ваше дело, мистер Голд, ваше и вашей жены, избрать подходящую для вас больницу. Жаль, что мы вам не подошли. И куда же вы собираетесь направиться, если не секрет?
– Мы еще не решили.
– Если хотите, я вам посоветую одного врача. Вы, кажется, не стеснены в средствах.
– Что, это так дорого будет стоить?
– Думаю, да.
– Пожалуйста, говорите.
– Его зовут доктор Кроф. Мы когда-то работали вместе. Если кто-то и может избавить вашу жену от плесени, то это только он.
– Вы сказали “избавить”, не “подружить”? Я не ослышался?
– Да, я сказал “избавить”. Кроф не является сторонником нашего способа решения проблемы. Он всегда работал над тем, чтобы уничтожить плесень, и, судя по слухам, он достиг выдающихся результатов.
Джонни вышел из кабинета доктора Шерара с клочком бумаги, на котором был написан адрес – его последняя надежда.
МЕТОД КРОФА
Дверь открыл низкорослый худой мужчина с лицом красным и морщинистым, словно у преждевременно появившегося на свет младенца. На мужчине свободно, как на вешалке, висел некогда белый халат в разноцветных разводах и без единой пуговицы.
Приоткрыв дверь, но не выходя на крыльцо, хозяин дома проговорил, пыхтя рассерженным ежиком:
– Что вам угодно, мистер?
– Вы – доктор Кроф?
– Да, я Кроф. Дальше что?
– Доктор Кроф, мне посоветовал обратиться к вам доктор Шерар из Института Народной Медицины. Доктор Шерар сказал, что вы давно занимаетесь плесенью Брилла и лучше всех умеете ее лечить.
– Кто вы такой? Газетчик? Или вы из тех ученых летунов, которые носятся по институтам, высматривают, нет ли где подходящего открытия, чтобы его можно было спереть? – Голос Крофа напоминал звуки, получающиеся, когда царапают стекло гвоздем.
– Я не газетчик и не ученый. Моя жена больна, поэтому я у вас. Она в машине. (Джонни показал глазами на гравилет, который он арендовал на неделю). Не могли бы вы взять ее на лечение?
– А какие у вас доказательства, мистер, что вы не проныра репортер и не прощелыга со степенью? Вы могли выудить из канавы какую-нибудь пьянчужку, покрытую плесенью Брилла, подучить ее, чтобы она назвалась вашей женой, и вот вы заявились ко мне, чтобы выведать мои секреты, плоды моего труда!
Голова у Крофа непроизвольно задергалась от волнения.
– Можете справиться о нас у доктора Шерара, – проговорил Джонни. – Мы провели в институте Халимана несколько дней, Шерар был лечащим врачом моей жены.
– Почему я должен верить Шерару?
– Тогда наведите справки у секретаря Халимана. Доктор Халиман сейчас в экспедиции, не то он сам подтвердил бы…
– Шерар, Халиман… почему я должен верить им? Да, одно время мы работали вместе, и что с того? Эти ученые мужи – ползающие в моих бумагах тараканы, вот они кто!
– Каких же вы хотите доказательств от меня? – осведомился Джонни, стараясь не раздражаться.
– Если бы вы, мистер, предъявили мне свидетельство о браке и несколько свадебных фотографий…
– У меня нет с собою ни того, ни другого, доктор Кроф.
– Это уже лучше. Если бы при вас, мистер, все это было, я бы не сомневался, что вы все подстроили. Теперь извольте сообщить, в каком именно бюро Министерства Гражданских Актов был зарегистрирован ваш брак? Я пошлю туда запрос, и если ваши слова подтвердятся, я постараюсь помочь вам.
У Джонни на лбу проступила испарина.
– Доктор Кроф, моя жена, миссис Голд, может не дождаться, пока вы получите ответ. Плесень дважды изгоняли из ее мозга, боюсь, она опять начнет развиваться там, и тогда мне не на что будет надеяться. И сил у моей жены уже нет. Вы должны помочь нам, доктор Кроф!
– Всего хорошего, молодой человек.
Кроф сделал попытку закрыть дверь, но Джонни вовремя навалился на дверь с другой стороны и сунул ногу в дверную щель.
Ученый домовладелец, убедившись, что сила не на его стороне, длинно выругался.
Судя по всему, Джонни не приходилось ожидать от Крофа ничего хорошего, но неожиданно лицо ученого пошло пятнами, и выражение злобы сменилось страдальческой гримасой.
Джонни воспрял духом. Возможно, у этого недоноска некогда было большое чувство, и оно вспомнилось ему, или в нем заговорила совесть, нельзя же вот так прогонять молящего о помощи, если можешь помочь.
