Попаданец в Рой. Том Ⅵ (СИ) - Кита Никита

Перерожденец забавлялся бы с ящерицей вот так хоть до самого вечера, но подобное развитие событий переставало устраивать наездника на спине у зверя. В деревне как бы подали сигнал, а значит ждали подкрепления, и медлить было не очень хорошо… Потягивая за поводья и отдавая голосовые команды, ящеровод начал стараться направить рептилию в нужную сторону. Громадина медленно и своевольно, но поддавалась увещеваниям хозяина.

Тогда, благодаря аналогии с котом, Фёдор моментально понял, как снова добиться желаемого.

«Если не давать котику ни разу коснуться приманки, вскоре у него пропадает интерес.» — подумал человек — «Но если дать небольшое послабление, поддаться в игре, в нём снова появляется надежда на удачу!»

Оса неожиданно подлетела гораздо ближе к морде динозавра, чем позволяла себе раньше. Это оказало великолепный эффект — монстр моментально взбесился и забил на все потуги всадника воззвать к послушанию. Вот только, на такой дистанции, летунью очень быстро поймали на кончик языка и сожрали. Радостный бокат в седле поспешил направить накормленного питомца в деревню. Но, не успела годзилла сделать и пары шагов, как из леса выпорхнуло ещё одно такое же насекомое.

«Ха-ха! Вы же не думали, что всё будет так просто, верно⁈» — мысленно насмехался главенствующий разум над гуманоидами задумавшими испортить переговоры.

Тем временем на восточную окраину хутора потихоньку подтягивался народ. На открытое пространство никто не выходил, а все держались за заборами или между домами. К тому же в руках гуманоиды держали оружие, будь то лук со стрелами или сельхоз инструмент, которым можно было и землю обработать, и повоевать. Мелюзгу пытавшуюся тоже поучаствовать во всём происходящем прогоняли очень жёстко. Грозные крики дополняли безжалостными ударами по заднице или по шее, после которых начинался громкий обиженный плачь.

Несмотря на враждебный опасливый настрой, ни одного снаряда со стороны аборигенов в жучью делегацию не летело. Гуманоиды наблюдали издалека и чего-то выжидали, что уже вселяло некоторую надежду на мирное начало диалога…

«Не делаем резких движений и всё будет окей.» — успокаивал себя мыслительный центр.

Халима наконец заметил мелькающие меж построек силуэты и неуверенно помахал им рукой. На его жест никто не ответил и старик продолжил стоять в кузове, растерянно крутя головой.

Жакару спокойным шагом направлялся от своего дома к восточному выезду. Он был наверное единственный, кто не взял с собой на встречу никакого оружия. Оставив детишек дома, вместе с козопасом отправилась его жена. В руке эта женщина несла топор.

Из жилища в которое с собрания унесли добавочное серебро вышел какой-то мужчина. Скорей всего это был тот же гуманоид, что появился в оконном проёме в халате. Фёдор не был уверен, потому как все три раза, когда он видел обитателя данного дома, на нём сидели разные одеяния. Может это были разные бокаты, а может один и тот же.

На центральном перекрёстке сохранялось небольшое столпотворение. В нём участвовали прибывающие со всех сторон деревенские жители, обменивающиеся информацией. Также здесь ошивались дети, коих прогнали от окраины. Постоянно стоял балаган спорящих голосов, и с каждой минутой он лишь громчал.

За Жакару и за гуманоидом, прикарманившим серебро, из толпы увязалось несколько индивидов. И к тому, и к другому односельчане приставали с какими-то расспросами.

Тем временем ящерица на пути от стоянки к деревне поймала и сожрала уже семь шершней-переростков. После этого модель её поведения заметно изменилась. Восьмое насекомое выпархнувшее из зарослей не вызвало у рептилии такого пристального интереса. Даже кружа у зелёной твари перед мордой жук не провоцировал выстрел языка.

«Наелась… Она наелась!» — тут же осознал Фёдор — «Твою же мать!»

Дальше всадник очень легко вернул себе управление над гигантским монстром. Просто присутствие осы рядом больше не отвлекало ящерку от бега по тропе, в заданном направлении. Время было сменить тактику на более агрессивную…

Из леса вдруг выскочило сразу полтора десятка летающих членов Роя. Половина из них набросилась на боката в седле, а другая половина села на голову годзиллы и принялась грызть ей веки. Естественно прислужницы не рвали плоть и не жалили в уязвимые места. Задача стояла отвлечь, а не покалечить.

Наездник достал нож из чехла на поясе и начал тыкать им в назойливых жуков. Ящерица затрясла башкой и замахала лапами, пытаясь избавиться от кусачих ос. Всякий раз, когда бойцы Роя разлетались, спасаясь, от вражеских выпадов, ящеровод давал команду питомцу двигаться вперёд. Хоть немного, но они успевали сократить дистанцию до посёлка.

«Сука, нужно что-то более действенное!» — нервничал коллективный разум.

Для старта переговоров нужно было больше времени. Опасливые селяне должны собраться в кучу и привыкнуть к миролюбивым насекомым. Только потом они решатся выйти к повозке с человеком-мотыльком. Нападение бешеной ящерки с этим никак не вязалось.

И как раз в этот напряжённый момент в хуторе произошло событие, от которого у Фёдора жучье сердце провалилось в лапки. Второй раз за день, резко, со скрипом распахнулась дверь жилища дебошира. Он вышел во двор, и теперь нельзя было сходу понять, есть ли при нём сигнальный горн, которым он призвал подмогу. А всё потому, что его тело от шеи до стоп скрывал плащ с сомкнутыми полами.

В таком обличии управляющее сознание вмиг узнало этого гуманоида. Это по его указке ящерицы чуть не раскопали Тронный Зал. Это благодаря нему деревенские мстители обнаружили первую вентиляцию Роя, построенную ещё до изобретения люков с трубками из рогоза. Это именно он фактически руководил операцией поиска жуков в день после разграбления трактира. Вчера же этот мужчина по сути демонстративно отверг переговоры. Похоже он очень, очень, очень сильно не любил насекомых. И теперь плащеносец шёл к восточной окраине, плотно укутавшись в свою накидку. Он собирался явится туда, где будет решаться дальнейшая судьба Фёдо-Роя и бокатов населяющих речную деревню. Он собирался принять участие в встрече с теми кого чистосердечно жаждал уничтожить.

«Убить его! Сейчас же!» — потребовала жучья половина.

«Ты что, шутишь? Нельзя никого убивать и даже поцарапать.» — отвечал ей человек.

«Ну тогда украдём его! Как Жакару. Повесим на слизь и унесём.»

«Отличный план, на глазах у половины деревни выкрасть члена общины, прямо в преддверии попытки наладить отношения.»

«Но мы уже вернули раз Жакару целым и невредимым!»

«А перед этим убили несколько местных бокатов. Но это ведь мелочи, правда?»

«Ты же понимаешь, что он всё нам испортит! Нужно что-то предпринять, пока не поздно!»

«Он уже попытался всё испортить, натравив на нас ящерицу. Но это не значит, что у него получится осуществить свои планы. Нам вполне под силу противодействовать его пакостям. Все бойцы и так в повышенной готовности. Просто наблюдаем и в случае необходимости действуем.»

А между тем, вопрос с ящерицей снят не был. Дразнящие противников осы нет-нет да и попадали под удар громадной лапы или ножа и умирали от полученных ранений. Если так продолжится, Рой понесёт потери, а результата не добьётся. Несмотря на нападки насекомых, ящеровод с питомцем медленно продвигались к посёлку.

Фёдор решил испробовать один приём, подходящий под данную ситуацию. В один момент из леса вылетело два десятка ос и у каждой из них в лапах было по глинотелу. Испугавшийся нашествия жуков наездник принялся ещё рьянее подгонять динозавра под собой. И тут на голову и торс боката обрушился град из огромных противных глистов. Острыми лапками они цеплялись за одежду и кожу мужчины, повисая на нём. Первой реакцией гуманоида стало попытаться их стряхнуть. Он замахал отяжелевшими руками, замотал торсом, и несколько существ не удержались, слетели с дёргающегося тела. Но большинство удержались.

А дальше каждый притворщик начал трансформироваться, меняя форму. Растекаясь вдоль конечностей, слуги обволакивали руки гуманоида и обвивали их, будто питон жертву. В считанные секунды силуэт боката обростал живым слоем поверх одежды. В ответ на это верховой принялся остервенело колоть насекомых ножом. В итоге он не рассчитал силы и пару раз ранил сам себя вместе с жуками. Ничего серьёзного, но явно неприятно.