Йон Колфер - А вот еще...
По злой иронии судьбы, Триллиан попала на Гастромилю как раз для того, чтобы освещать демонстрацию в защиту среброязыких дьяволов, и именно на ней угодила под колесницу, изображающую среброязыкого дьявола, сооруженную, что само по себе еще более иронично, из шкур среброязыких дьяволов, каковую иронию Триллиан дополнительно усугубила тем, что вливали ей слюну среброязыких дьяволов, не снимая с нее футболки с надписью «ЗАЩИТИМ СРЕБРОЯЗЫКИХ ДЬЯВОЛОВ!». Позже в печать попала (стараниями той же Триллиан) информация о том, что подобный избыток иронии послужил причиной смерти одиннадцати присутствовавших на демонстрации эмпатов. Даже двенадцати, если считать еще одного эмпата, и без того постоянно страдавшего депрессией.
Триллиан разгладила синтетическую кожу на щеке. Она была гладкой, но слегка натянутой. Выписывавший ее врач обещал, что со временем кожа чуть растянется, но этого так и не произошло. Случались дни, когда Триллиан казалось, будто лицо ее натянуто на череп как резиновый шарик.
Кто-то из ее сослуживцев описал ее раз как стройного, смуглого гуманоида с длинными, волнистыми черными волосами, маленьким носом-кнопкой и забавными карими глазами.
И только.
Кстати, день сегодня был как раз из этих, неудачных.
Рэндом. Спустя столько лет.
Каждый раз, заглядывая в глаза дочери, она словно смотрела в колодцы собственной вины.
Триллиан шлепнула ладонью по зеркалу.
— Ой! Эй! — возмутилось зеркало, наплевав на выключенный звук.
Триллиан не стала обращать на это внимания.
Ей нужно собраться. Черт, она же самый уважаемый репортер Галактики, а это что-нибудь да значит. Ей нужно загнать все свои комплексы в коробку, крепко закрыть крышку и заняться работой.
Триллиан подергала за волосы проверить, крепко ли держится парик, расправила плечи и вышла в зал брать интервью у дочери — та уже находилась некоторое время на борту низкогравитационного репродуктивного спутника-клиники в системе звезды Барнарда.
Триллиан поежилась. Одной утренней тошноты ей хватало за глаза, так что она с удовольствием обошлась бы без пониженной гравитации.
У Рэндом имелись все основания чувствовать себя ущербной: отца ей заменила пробирка, родную (и то с большой натяжкой) планету уничтожили сразу в нескольких измерениях, а мать, бросив на нее один-единственный взгляд, снова отдалась карьере, месяцами державшей ее вдали от дома.
Стоило ли удивляться тому, что Рэндом бывала несколько резковата.
Президент Рэндом Дент сидела, закинув ногу на ногу, в парящем кресле-яйце, напевая себе что-то под нос.
— …На зубах хрустят его бе-елые косточки!
Занавес еще не поднимали, но гул собравшейся в зале публики доносился до нее сквозь толстую бархатную ткань. Настоящий бархат, не какая-нибудь там сопливая голограмма; университет без особой радости, но уступил Рэндом и пошел на такие расходы. Будучи несомненным консерватором, президент полагала, что в Галактике есть еще место старым добрым традициям.
Она с мягкой улыбкой смотрела на то, как ее мать поднимается на сцену. Издали могло показаться, что они поменялись ролями, и что это Триллиан приходится президенту дочерью, но при ближайшем рассмотрении все становилось на свои места. На лице Триллиан места живого не осталось, не тронутого скальпелем.
При виде дочери репортер чуть сбилась с шага, но тут же взяла себя в руки.
— Вы прекрасно выглядите, мадам президент, — произнесла она тоном профессионального репортера, общим для всей Галактики от сектора ZZ9 и до Асгарда.
— Ты тоже, мама, — отозвалась Рэндом.
Триллиан опустилась во второе кресло-яйцо и порылась в своих записях.
— Президент Рэндом Случайный Путник Дент. До сих пор столько имен?
Рэндом улыбнулась невозмутимой улыбкой человека, с которым уже много лет не случалось истерик.
— А ты, Триллиан Астра? Так и живешь под чужим?
Триллиан улыбнулась — немного натянуто. Интервью обещало выдаться непростым.
— Зачем нам ссориться, Рэндом? За последние двадцать лет мы виделись раз десять, вряд ли больше. Зачем — теперь, когда моя карьера идет на спад? Я специально сорвалась с фестиваля красоты на Новом Бетеле ради главного интервью моей жизни.
Рэндом снова улыбнулась, слегка скривив обветренное лицо. Ее чуть тронутые сединой волосы сделались жесткими от солнца и соленой воды.
— Я знаю, мама, что мы некоторое время не виделись. Даже слишком долго. — Она погладила приникший к ее шее комок меха, и тот негромко мяукнул.
Триллиан успела заметить маленькие острые зубы и хвост, и ее сердце тревожно сжалось.
— Я слышала об этом зверьке. Твой постоянный спутник. Это же что-то вроде маленькой песчанки, верно? Хорошенький.
— Он больше, чем просто хорошенькая песчанка, мама. Фертль — мой друг. Флабуз. Взрослый. Очень много знает, может общаться телепатически. — И тут она взорвала бомбу. Из тех, что не оставляют камня на камне от карьеры. — Мы вчера поженились.
Кожа на лице Триллиан, казалось, натянулась еще сильнее.
— Вы поженились?
— Разумеется, союз чисто духовный. Хотя Ферти нравится, когда я чешу ему животик.
«Держись, — напомнила себе Триллиан. — Ты же профессионал».
— Позволь мне уточнить. Ты телепатически общаешься с… с Фертлем?
— Разумеется. Именно общение делает семью семьей. Или ты этого не знала?
Тут Триллиан все-таки забыла о том, что она репортер, и стала просто матерью.
— Поменьше дурацких фокусов, юная леди! Речь идет о твоей жизни, не о чем-нибудь. Ты Рэндом Дент, президент Галактики. Ты объединила разумные расы. Ты присутствовала на официальной церемонии Первого Контакта. — Триллиан уже вскочила. — Ты содействовала развитию экономики в космосе. Ты боролась за равноправие инопланетян.
— А теперь я хочу чего-то для себя самой.
Триллиан сжала кулаки, душа воображаемого Фертля в шести дюймах от носа настоящего.
— Но не песчанку. Не, Зарк ее подери, гребаную песчанку. Как песчанка родит мне внуков?
— Мы не хотим детей, — жизнерадостно сообщила Рэндом. — Мы хотим путешествовать.
— О чем ты говоришь? Он же песчанка.
— Он, — наставительно произнесла Рэндом, — флабуз — как тебе прекрасно известно. И уж от кого-кого, а от тебя я ждала понимания. От грозной Триллиан Астры. От кумира всего человечества, за исключением родной дочери.
Триллиан показалось, что в кромешной тьме мелькнул слабый луч света.
— Постой. Что? Это все ради меня? Ты собираешься загубить свою жизнь, чтобы достучаться до меня? Не слишком ли извращенно для мести, Рэндом?
Рэндом щекотала мужа до тех пор, пока тот не прыснул.
— Не говори ерунды, мама. Я пригласила тебя сюда, чтобы ты представила Галактике своего зятя. Это станет пиком твоей журналистской карьеры и воссоединит нас в одной семье.
Только теперь до Триллиан дошла вся гениальность замысла Рэндом. Стоит ей объявить об этом брачном союзе по всей сети трехмерного спектровидения, и она превратится во всеобщее посмешище. А не объявит — окончательно и бесповоротно потеряет дочь, которая при этом, вероятно, выжмет из ситуации все, чтобы сохранить за собой кресло на второй срок. По крайней мере за нее будут голосовать флабузы, а это чертовы миллиарды голосов.
При одной только мысли Триллиан передергивало. Женаты!
— Забудь об этом, Рэндом. Тебе не удастся использовать меня в своих целях. Как только отсюда выйду, отыщу твоего отца, и он с тобой разберется.
Рэндом расхохоталась, напугав супруга.
— Артура? Ты хоть представляешь себе, на что он готов, только бы не конфликтовать ни с кем? — Она помолчала, склонив голову набок. — Ферти говорит — и я с ним согласна, — что тебе придется объявить об этом, мама. Галактика ждет великих новостей.
— Ни в коем случае. Я отказываюсь быть орудием в чужих руках.
— Конечно. Ты предпочитаешь быть орудием в руках медиа-магнатов, оставаться таким роботом, какой ты стала. Да у тебя вообще есть еще хоть что-нибудь подлинное? Ты можешь свести меня с моей матерью-человеком? Или, может, тебе известно, где зарыт ее позвоночник?
Триллиан почти испытала облегчение, поняв, что от цивилизованного поведения можно отказаться.
— Иди к черту, Рэндом.
Президент кивнула.
— Вот, Ферти. Вот она какая. И ты еще удивляешься, что меня трудно читать? При тех-то укреплениях, что пришлось мне соорудить вокруг мозга?
Триллиан уже почти визжала.
— Ты разговариваешь с чертовой игрушкой!
На это Фертль, похоже, отреагировал.
Необходимое пояснение. Хотя ушей у флабузов, как известно, нет, они чрезвычайно чувствительны к вибрации и в особо экстремальных условиях способны буквально взорваться. Рекорд по количеству одновременно взорвавшихся флабузов удерживает уроженец Асгарда Тор, некогда рок-идол — это произошло при презентации его новой композиции «Ну-ка, помолотим!» на орбите Дельты Скорншеллоса. Предыдущий рекорд был поставлен интергалактической рок-группой «Зона бедствия», уронившей сабвуфер в кратер вулкана, где флабузы как раз отмечали праздник Статического Электричества.
