Альфред Ван Вогт - Крылатый человек
— Я уже говорил вам, что использовал данную ситуацию. Я потратил массу времени, налаживая оборудование. При борьбе с нашими врагами — пришельцами у меня такого шанса не было. Поверьте, если бы я осуществил контроль над кораблем, мы бы не потеряли столько жизней ни в одном из инцидентов.
— Почему же вы не взяли его под контроль?
— Было слишком поздно, у меня не оставалось времени. Кроме того, корабль был построен за несколько лет до возникновения «Некзиального общества». Нам вообще повезло, что мы получили отдел на этом корабле.
— Но я не понимаю, как вы собираетесь захватить завтра корабль, поскольку это потребует вашего выхода из лаборатории. — Он замолчал, взглянув на экран и еле слышно произнес: — Они принесли дегравитатор и собираются поднять ваш пол.
Гросвенф ничего не ответил: он уже заметил это.
Глава 21
Дегравитаторы действовали по тому же принципу, что и антиускорители. Реакция, происходящая в предмете, когда побеждалась сила инерции, была признана при исследованиях молекулярным процессом, который, однако, не являлся свойством структуры вещества. Антиускорение слегка изменяло обриты электронов. Это, в свою очередь, создавало молекулярное напряжение, вызывая в результате небольшую, но всеобъемлющую перестройку. Измененная таким образом материя освобождалась от естественных процессов ускорения или торможения. Корабль, подвергнутый действию антиускорения, мог моментально остановиться во время полета, даже если скорость его достигала миллионов миль в секунду.
Группа, ведущая нападение на отдел Гросвенфа, погрузив свои оружейные устройства на узкие балки, взобралась вслед за ними и настроила их на создание подходящего поля напряженности. Потом, используя магнитное тяготение, они двинулись вперед по направлению к открытой двери, находящейся в двухстах футах.
Таким образом они приблизились на пятьдесят футов, затем их движение замедлилось и совсем прекратилось. Они попятились назад и вновь остановились.
Гросвенф отошел от своих приборов и сел возле озадаченного Мак — Кена.
— Что вы делаете? — поинтересовался геолог.
— Как видите, они используют передвижение с по — мощью направленных магнитов. Я создал отталкивающее поле, которое само по себе не новость в науке. Но этот его вариант является частью температурного процесса более родственного тому, с помощью которого вы и я поддерживаем постоянную температуру внутри наших тел, или тому, который действует при физическом нагревании. Теперь им придется использовать реактивное движение, обычный винт или даже, — он рассмеялся, — весла.
Мак — Кен, взгляд которого был прикован к экрану, мрачно проронил:
— Похоже, что они не беспокоятся. Они собираются усилить мощность нагревателя. Лучше закройте дверь.
— Подождите!
Мак — Кен не успокаивался:
— Но жар хлынет сюда и мы сгорим.
Гросвенф покачал головой.
— Я не сказал вам, что я сделал. Все это является частью процесса поглощения температуры. Получив новую порцию энергии, все металлическое окружение будет стараться удержать свое равновесие на несколько более низком уровне. Вот, смотрите.
Передвижной нагреватель побелел. Он стал таким белым, что Мак — Кен хрипло прошептал:
— Иней… но теперь…
На их глазах стены и полы покрылись льдом. Отблески огня играли на их гладкой поверхности, в дверь пахнуло холодом.
— Температура… — пробормотал Мак — Кен, — более низкий уровень.
Гросвенф поднялся.
— Полагаю, что им пора возвращаться. В конце концов, я не желаю, чтобы с ними что-то случилось.
Он подошел к стоящему у одной из стен аудитории аппарату и сел на стул перед компактной шкалой управления. На ней были маленькие и разноцветные кнопки. В каждом ряду их было двадцать пять, столько же было и рядов.
Мак — Кен подошел ближе и склонился над прибором.
— Что это? Не помню, чтобы мне приходилось видеть его раньше.
Быстрыми, почти незаметными движениями, Гросвенф нажал на семь кнопок, потом повернулся и коснулся главного рубильника. Послышался ясный, светлый металлический звук. Он дрожал в воздухе несколько минут, потом постепенно исчез.
Гросвенф поднял голову и спросил:
— Какие ассоциации он у вас вызвал?
На лице Мак — Кена застыло странное выражение.
— Перед моими глазами возникла картина играющего в церкви органа. Потом она резко изменилась, и вот уже я нахожусь на политическом митинге, где кандидат использует быструю стимулирующую музыку с тем, чтобы сделать всех счастливее, — он умолк, затем тихо добавил: — Так вот как вы можете победить на выборах!
— Это один из методов.
Лицо Мак — Кена выдавало его напряжение.
— Боже, какая же сила в ваших руках!
— На меня это не действует.
— Но вы владеете контролем. Вы же можете контролировать всю человеческую расу.
— Младенец получает контроль, когда учится ходить, двигать руками, разговаривать. Почему же не распространить контроль на гипнотизм, химические реакции, эффекты, даваемые пищеварением? Это было возможным сотни лет назад. Это предохранило бы от множества болезней, сердечной боли, тех катастроф, которые возникают из-за непонимания собственного тела и разума.
Мак — Кен снова повернулся к аппарату в форме веретена.
— Как он работает?
— Это набор кристаллов с электроцепью. В знаете, как могут искажать электричество некоторые кристаллы? При возникновении какого-либо изменения образуется ультразвуковая вибрация, проникающая через органы слуха в мозг и стимулирующая головной мозг. Я могу играть на этом приборе, как музыкант играет на своем инструменте, создавая определенный эмоциональный настрой, слишком сильный для того, чтобы лицо, не получившее специальной подготовки, могло ему сопротивляться.
Мак — Кен повернулся к креслу и сел. Неожиданно он сильно побледнел.
— Вы меня напугали, — тихо сказал он. — Все это кажется мне малоэстетичным, и я ничего не могу с этим поделать.
Гросвенф некоторое время смотрел на него, затем наклонился и что-то изменил в приборе, нажав на кноп ку. На этот раз звук был печальным и нежным. В нем была какая-то пресыщенность, как будто бесконечная вибрация продолжала волновать воздух вокруг них, когда сам звук давно исчез.
— А что на этот раз? — спросил Эллиот.
— Я думал о своей матери. Мне вдруг страшно захотелось домой. Я захотел…
— Это опасно, — нахмурился Гросвенф Если я усилю это внушение, некоторые из людей могут вернуться к первоначальной позиции. — Он еще раз что то перенастроил. — А если так?
Он вновь нажал на кнопку пуска. Раздался звук похожий на колокольный звон, и эхо отозвалось ему мягко — ласковым звоном.
— Я был ребенком, — сказал Мак — Кен, — и ложился спать. Да, но я не хочу спать. — Он не заметил, что перешел в разговоре на настоящее время. Затем он непроизвольно зевнул.
Гросвенф открыл ящик стола и достал два резиновых шлема, один из которых он протянул геологу:
— Наденьте, на всякий случай.
Другой шлем он надел на свою голову, пока его компаньон с видимой неохотой пролез в шлем, царапая уши.
— Думаю, из меня не получится Макиавелли, — заметил Мак — Кен. — Я полагаю, что вы попытаетесь до казать мне, что бессмысленные звуки использовались и раньше, чтобы разбудить эмоции и повлиять на людей.
Гросвенф в это время занимался прибором и сразу не ответил. Откинувшись на спинку кресла после окончания настройки аппарата, он откровенно проговорил:
— Люди считают нечто этичным или неэтичным в зависимости от ассоциаций, возникающих в данный момент в их сознании или рассматривая проблему в перспективе. Это вовсе не означает, что ни одна из этических систем не имеет ценности. Сам я склоняюсь к тому мнению, что нашим этическим мерилом может быть то, что приносит пользу подавляющему большинству, при условии, что это не сопряжено с унижением или ограничением прав тех индивидов, которые не смогли к нему приспособиться. Общество должно учиться спасению больных или невежественных, — теперь в его голосе звучала настойчивость. — Заметьте, пожалуйста, что никогда ранее я не использовал этого изобретения. Я никогда не использовал гипноз, не считая того случая, когда Кент захватил мой отдел, но сейчас я намерен его использовать. Со времени старта я мог бы заманивать сюда людей, стимулируя их дюжиной различных способов. Почему я этого не делал? Потому что деятельность «Некзиального общества» базируется на своде этических норм, обязательных и для его членов, и для его учеников, и эти нормы тоже входят в мою систему. Я могу обойти их стороной, но с огромными сложностями.
— Вы и сейчас их обходите?
— Нет.
— Тогда все это мне представляется слишком неопределенным.
