Альфред Ван Вогт - Крылатый человек
— Я узнаю, а если кто-нибудь из вас придет в некзиальный отдел и выучится кое-чему из нашей технологии, то и он поймет, когда придет время.
— Мистер Гросвенф всегда стоит за подобную возможность, — мрачно сказал Скит. — Он вечно предлагает нам обучение, чтобы мы могли достичь его уровня.
— Есть еще замечания? — это опять был Кент. Его голос звучал резко и напряженно от неумения скрывать свой предстоящий триумф.
Некоторые из собравшихся хотели выступить, но передумали.
Кент торжествующе продолжал:
— Чем зря терять время, нам, я думаю, следовало бы проголосовать по поводу сообщения мистера Гросвенфа. Я думаю, что, в основном, все мы испытываем одинаковые чувства.
Он медленно прошел вперед. Гросвенф не мог видеть его лица, но в том, как держали себя остальные, был вызов.
— Давайте приступим к голосованию, — настаивал Кент. — Прошу поднять руки всех, кто одобряет методы мистера Гросвенфа, ведущие за собой пять дополнительных лет в космосе.
Ни одной руки не поднялось вверх.
Кто-то проворчал:
— Следовало бы повременить, чтобы обсудить все это.
Кент не стал спешить с ответом, и после некоторых размышлений сказал:
— Нам нужно получить сиюминутные ответ. Для всех важно знать, что думают главы отделов корабля. Теперь поднимите руки те, кто твердо против.
Все, кроме троих, подняли руки. Гросвенф разглядел, что это были Корита, Мак — Кен и Ван Гроссен. И тут же он обнаружил, что капитан Лич, стоявший возле Кориты, тоже воздержался.
Гросвенф быстро проговорил:
— Капитан Лич, сейчас как раз тот момент, когда вы, опираясь на конституционные права, можете требовать контроля над кораблем. Опасность очевидна.
— Мистер Гросвенф, — медленно промолвил капитан Лич, — это было бы правдой, если бы враг был видим. При существующем же положении дел я могу действовать только руководствуясь советом ученых специалистов.
— Такой специалист на корабле только один, — холодно проронил Гросвенф. — Остальные лишь любители, барахтающиеся на поверхности фактов.
Замечание, казалось, ошеломило большинство присутствующих. Несколько человек одновременно заговорили, но сразу осеклись и погрузились в сердитое молчание.
Наконец капитан Лич абсолютно спокойно произнес:
— Мистер Гросвенф, я не могу согласиться с вашим голословным утверждением.
— Что ж, джентльмены, наконец-то мы знаем истинное мнение о нас мистера Гросвенфа, — язвительно заметил Кент.
Самого его, казалось, фраза Гросвенфа ничем не затронула. Все его поведение было проникнуто иронической насмешкой. Он забыл, что в функции исполняющего обязанности директора входит поддержание атмосферы вежливости и доброжелательности.
Его сердито оборвал Мердар, глава отдела ботаники.
— Мистер Кент, я не понимаю, как вы можете оставлять без внимания подобное наглое заявление?
— Вот это верно, — поддержал ботаника Гросвенф.
— Боритесь за свои права. Вся Вселенная подвергается смертельной опасности, но для вас главное — поддержать свое достоинство.
Первый раз с тревогой в голосе заговорил Мак — Кен:
— Корита, если может существовать форма жизни, подобная той, которую описал Гросвенф, то как это смыкается с цикличностью истории?
Археолог печально покачал головой.
— Боюсь, что очень незначительно. Примитивную жизненную форму мы можем принимать без доказательств. Свидетельства деятельности теории цикличности истории находят гораздо больше доказательств здесь, среди моих друзей. Я вижу их в удовольствии нанести поражение человеку, который заставил нас чувствовать себя настолько тревожно из — за обширности своих знаний. Я вижу их во внезапно развившейся эгомании этого человека, — он с упреком посмотрел на изображение Гросвенфа. — Мистер Гросвенф, заявление, сделанное вами, глубоко меня разочаровало.
— Мистер Корита, — мрачно заявил Гросвенф. — Если бы я выбрал для себя другую линию поведения, то уверяю вас, я был бы лишен привилегии выступать перед этими высокочтимыми джентльменами, многими из которых я восхищаюсь, как индивидами, и сказать им то, что продолжаю утверждать со всей серьезностью.
— А я, — сказал Корита, — уверен в том, что члены экспедиции сделают все необходимое, невзирая на личные жертвы.
— В это трудно поверить, — возразил Гросвенф. — Я чувствую, что многие из них находятся под влиянием того факта, что мой план потребует пяти добавочных лет, проведенных в пространстве. Я настаиваю на том, что это жестокая необходимость, и уверяю вас — выбора нет! По правде говоря, я ожидал подобного результата и готовился к нему. — Теперь он обращался ко всем. — Джентльмены, вы вынудили меня на действия, о которых, уверяю вас, я сожалею больше, чем могу выразить это словами. Выслушайте меня внимательно. Это мой ультиматум!
— Ультиматум? — это был Кент, удивленный и внезапно побледневший.
Гросвенф не обратил на него никакого внимания.
— Если к десяти часам завтрашнего дня мой план не будет одобрен, я захвачу корабль. Каждый находящийся на корабле будет делать то, что я ему прикажу, нравится ему это или нет. Я, естественно, ожидаю, что находящиеся на борту ученые приложат все свои знания к тому, чтобы предотвратить мою попытку захвата корабля. Тем не менее, сопротивление будет бесполезно.
Начавшийся вслед за этими словами пустопорожний ропот все еще продолжался, когда Гросвенф прервал связь между своим коммуникатором и контрольным пунктом…
Глаза 20
Прошел примерно час после окончания совещания, когда Гросвенф получил вызов по коммуникатору от Мак — Кена.
— Я бы хотел зайти, — сказал геолог.
— Давайте, — весело разрешил Гросвенф.
Лицо Мак — Кена выразило сомнение.
— Я уверен, что у вас в коридоре ловушка.
— Ну… думаю, что можно назвать это так, — согласился Гросвенф, — но вам она вреда не причинит.
— А что, если я ищу способ прикончить вас?
— Здесь, в моих комнатах, — заявил Гросвенф с твердостью, которая, он надеялся, воздействует на всех служащих, — вы не смогли бы убить меня даже дубинкой.
Мак — Кен заколебался, но все же произнес:
— Я сейчас приду! — и прервал связь.
Вероятно, он находился очень близко, поскольку прошло меньше минуты, и спрятанный в коридоре детектор возвестил о его приближении. И тут же его голова и плечи показались на экране коммуникатора и реле замкнулось в необходимом положении. Поскольку это была часть процесса автоматической защиты, Гросвенф прервал его действие вручную.
Через несколько секунд в открытую дверь вошел Мак — Кен. Он потоптался у порога и шагнул вперед, качая головой.
— Я все же беспокоился. Несмотря на ваше уверение, у меня было такое чувство, будто на меня направлены батареи орудий, — он впился в лицо Гросвенфа ищущим взглядом. — Вы просто запугиваете?
— Я и сам немного обеспокоен. Док, вы потрясли меня своей прямотой. Честно говоря, я не ожидал, что вы придете сюда с бомбой.
У Мак — Кена был озадаченный вид.
— Но я не пришел ведь… Если ваши приборы показали что-нибудь подобное… — он замолчал, снял пиджак и стал шарить по одежде. Его лицо побледнело, когда он вытащил тонкий серый предмет двухдюймовой длины. — Что это?
— Устойчивый сплав плутония.
— Радиоактивный?
— Нет, нет, вовсе не радиоактивный. Но он может быть превращен в радиоактивный газ лучом транссмиттера высокой частоты. От него у нас обоих были бы радиоактивные ожоги.
— Грос, я клянусь, что ничего об этом не знал!
— Вы говорили кому-нибудь о том, что собираетесь ко мне?
— Естественно… Вся эта часть корабля блокирована.
— Иными словами, вам пришлось просить разрешения?
— Да, у Кента.
— Я хочу, чтобы вы как следует подумали о случившемся. Говорил ли вам Кент во время разговора, что в комнате слишком жарко?
— Э… э… да. Теперь я вспомнил. У меня было чувство, что я задохнусь.
— Сколько это длилось?
— Секунду или чуть больше.
— Это означает, что вы были без сознания десять минут. Выходит, эта сволочь воздействовала на вас наркотиками. Возможно, я смогу узнать, какую точно дозу вы получили. Нужен анализ крови.
— Я не возражаю, если вы его сделаете. Это докажет…
Гросвенф качнул головой.
— Это докажет только то, что вы подверглись подобному действию, но не докажет того, что вы пошли на него непреднамеренно. Для меня гораздо более убедительным является факт, что ни один человек в здравом уме не позволит, чтобы в его присутствии был испарен сплав Руа — 72. Согласно моему автоматическому аннулирователю, они уже целую минуту пытаются его разложить.
Мак — Кен мгновенно побелел.
